Читать книгу "Летчик для особых поручений - Владислав Крапивин"

Гном деликатно переступил громадными вязаными шлепанцами и поинтересовался:

— Георгий Лангустович скоро придут-с?

— Он не придет... — сказал Владик. Он вдруг с жуткой ясностью понял, что Гоша и правда не придет. Совсем. И он бросился на койку лицом в колючее одеяло. Очки слетели.

Вместе с отчаянным плачем рванулись из Владика слова, крик о том, что Гоши больше нет. Потому что Гоша сорвался с балкона. Из-за него, из-за Владьки! Упал! Разбился и растаял! И теперь как же быть?!

Когда Владик немного затих, он заметил, что Рептилий Казимирович сидит рядышком на койке. Он положил Владику на спину ладонь. Такую же широкую и мягкую, как у Гоши. И сказал голосом, похожим на Гошин:

— Ай-яй-яй...

Потом он еще сказал:

— Выходит, Георгий Лангустович в какой-то степени... как говорится, помер.

— Из-за меня! — опять вздрогнул от рыдания Владик.

— Ну, что вы, что вы... Здесь просто стечение обстоятельств. Гномам не следует жить так высоко. Особенно если они не чердачные гномы... Я ему говорил...

— Что же теперь делать? — всхлипнул Владик.

Рептилий Казимирович вздохнул и развел руками.

— Делать нечего, раз уж так вышло. Мы, гномы, конечно, долгожители, но и нам приходится когда-нибудь покидать грешную землю... Хотя...

— Что?! — Владик стремительно сел.

— Хотя... — Рептилий Казимирович согнутым пальцем поскреб темя под шапочкой. — Если разбираться строго, по науке, мы, гномы, не умираем, как люди. Гном — это ведь что? Это часть окружающей вас, людей, природы. Поэтому, когда жизнь у гнома кончается, он просто растворяется в природе. Словно капелька воды превращается в туман. По крайней мере, так утверждает специалист по гномоведению профессор Корневищев-Перебродский. У него есть на эту тему капитальный труд... Да-с. И при определенных условиях...

— Что? — опять спросил Владик. Теперь очень тихо, с замиранием.

— При определенных условиях гном, который растаял, может появиться опять. Как снежинка, которая кристаллизуется из тумана. Это, разумеется, грубое сравнение, но...

— А что за условия?! — быстро прошептал Владик. — Вы знаете, да? Пожалуйста...

— Видите ли... Были случаи, когда библиотечные гномы возникали повторно, если на одной полке выстраивались их любимые книги. А что касается гномов корабельных, то я, право же... Логично было бы спросить у них самих. Во избежание неточностей.

— Но я же никого из корабельных гномов не знаю! — отчаянно сказал Владик. — Где же их искать?!

— Право, не могу придумать, как вам помочь... Хотя... Георгий Лангустович как-то упоминал в беседе про Сине-каменную бухту. Да, совершенно верно! В этой бухте стоит старый пароход, который служит корабельным гномам гостиницей. Тем, кто уже на пенсии... Георгия Лангусто-вича тоже хотели там поселить, но он, как вы знаете, пароходы не жаловал...

— А эта бухта где? — У Владика все жилки стонали от горестного нетерпения. И от надежды. Скорее бежать, скорее что-то делать, чтобы спасти Гошу!

Доктор книговедческих наук опять развел большущими ладонями:

— Здесь я, к моему глубочайшему сожалению, бессилен вам помочь. Надо спрашивать моряков, а я, сами видите, житель сухопутный. Да-с... Так я с вашего позволения возьму щепоточку чая? Георгию Лангустовичу он теперь... гм... все равно ни к чему...

Полдня Владик искал Синекаменную бухту...

Полуостров, на котором лежит город, сильно вытянут к западу. Его северный берег, если посмотреть на карту, напоминает пилу с неровными зубьями. Это врезаются в каменную сушу большие и маленькие бухты: Песчаная, Кра-бья, Пушечная, Фрегатная, Крепостная, Рыбачья... Все и не вспомнить сразу, особенно те, что поменьше. Про Синекаменную бухту Владик раньше не слыхал...

Вдоль берега, огибая оконечности бухт, идет шоссейная дорога. От города до Острого мыса, на котором стоит высокий маяк. По дороге ходят автобусы и троллейбусы. Владик выскакивал из них на каждой остановке, продирался через заросли дрока, лазил по обрывам и остаткам старинных бастионов. Он проникал через колючую проволоку и заборы на территории канатных мастерских, катерных стоянок и рыбозавода, бродил в узких белых переулках Якорной слободы, где звонко кричали петухи, а над черепичными крышами захлебывались от ветра пестрые деревянные вертушки...

Он спрашивал мальчишек и взрослых: где Синекаменная бухта?

Никто не знал. И про старый пароход никто не слыхал.

«Может, совсем незаметная, маленькая бухточка? — думал Владик. — Поэтому и название никто не помнит... Может, и пароход совсем небольшой, похожий на старую баржу, которых немало на здешних берегах?» И опять он ехал, бежал, продирался, карабкался. Останавливал ребят, рыбаков, матросов, спрашивал...

Не отыскал он Синекаменную бухту. И на троллейбусе номер пять вернулся в город.

Когда Владик сошел на своей остановке (а вернее, измученно вывалился из троллейбусной двери), он сразу увидел маму. И мама сразу увидела Владика. Она схватила его за плечи.

— Где ты был? Ты сведешь меня в гроб! Я обегала весь город...

Но тут она разглядела, какой он исцарапанный, растерзанный и какие у него несчастные, мокрые от слез глаза.

И молча быстрым шагом повела его домой. Там она умыла его, уложила в постель, накрыла ему лоб мокрым полотенцем.

— Я же говорила, что ты еще болен! Теперь будешь лежать в кровати несколько дней! Господи, и врача-то из поликлиники в воскресенье не вызвать...

Владик не спорил. Постель была прохладная, полотенце тоже. Колючий жар в голове угас, боль в разбитых ногах приутихла. Усталость уже не ломала кости, а растекалась по телу мягко и спокойно. Владик закрыл глаза. С минуту еще мелькали перед ним ноздреватые камни обрывов, колючки татарника и заросли дрока, белые заборы, чьи-то лица, синие вспышки волн. Потом потемнело все и навалился сон — совершенно глухой и черный.

2

Проснулся Владик, когда за окном было совсем темно. Он услышал, как мама в коридоре говорит Игнатии Львовне:

— Ума не приложу, что делать. Он какой-то шальной стал — то ли от простуды, то ли от чего-то еще. Убегает куда-то, глаза сумасшедшие... Хотела с отцом посоветоваться, а он прислал с матросом записку, что будет ночевать в части: допоздна репетиция, а завтра с утра смотр...

Владик приподнялся в постели. Он четко помнил все, что случилось. Но теперь казалось, что было это давно: и Гошина гибель, и поиски Синекаменной бухты. Может быть, поэтому Владик теперь не чувствовал ни отчаяния, ни беспомощности. Правда, слегка болели ноги, но усталости не было. И Владик четко знал, что делать: ни минуты не ждать, а продолжать поиски парохода, в котором живут гномы.

Как? Очень просто. Разыскать дядю Мишу, капитана «Тавриды». У них в клубе наверняка есть самые подробные морские карты. Уж на таких-то картах обозначена каждая бухточка!