Читать книгу "Солоневич - Константин Сапожников"

По словам Николая Казанцева, Рут «была преданной нянькой и сиделкой Ивана Лукьяновича, в особенности в последние годы его жизни. Она целиком отдала себя уходу за Иваном Лукьяновичем, а после его смерти, — оставшись совсем одинокой, — пережила большую личную трагедию. Она потеряла сразу и мужа, и какую-то точку опоры в том пространстве между двумя родинами, в котором она жила последние годы, утратив своё немецкое отечество и, в сущности, не обретя нового — русского. Тем не менее она нашла в себе сил воспрянуть, переехать в США и даже поступить там, несмотря на свои уже немолодые годы, на медицинский факультет»[227].

В те дни много было написано скорбных слов об уходе Ивана Солоневича. Из Нью-Йорка прислал свой реквием Юрий:

«У батьки были две надежды в жизни. Одна — для России, другая — для себя. Для России — Монархия. Для себя — озерко с хибаркой в лесу, удочка и пишущая машинка. В идеале — обе эти надежды сливались в одну: озерко на Урале. И может быть, больнее всего то, что даже этой маленькой и такой дешёвой мечты так ему и не сбылось осуществить: хоть полгодика на озерке с удочкой и пишущей машинкой… Не уберегли, говорят… Его нельзя было уберечь. Он сам себя сгрыз изнутри»[228].

В номере газеты с некрологом Ивану Солоневичу появилось следующее объявление:

«В опровержение уже появившихся злостных слухов о том, что с уходом из жизни Ивана Лукьяновича кончено и дело „Нашей страны“, мы заявляем категорически, что „Наша страна“ будет выходить так же регулярно, как и до сих пор, и будет служить той же цели и той же идее. Мы отдаём себе ясный отчёт в том, что заменить Ивана Лукьяновича не может никто, но продолжать его дело мы будем с твёрдой верой в Помощь Божию, по мере наших сил и возможности». Эти слова были написаны Всеволодом Дубровским, который стал преемником Солоневича на посту издателя «Нашей страны». Он без колебаний возложил на себя ответственность за судьбу монархической газеты, понимая, что это его долг перед читателями газеты и моральный — перед памятью друга[229]. Газета стала альфой и омегой жизни Дубровского.

Подписчики были оповещены о том, что редакция помимо нескольких готовых к печати статей Солоневича располагает полной рукописью главного труда его жизни — «Народная Монархия». Дубровский обещал завершить его печатание в газете, а также выпустить отдельным изданием, чтобы он «дошёл до русского народа, которому он посвящён, для которого он написан». Дубровский выполнил свое обещание.

В память об Иване Лукьяновиче он собирался подготовить и издать полное собрание сочинений в 18 томах. Вышло два первых тома: «Великая фальшивка Февраля» и «Диктатура слоя». Из-за финансовых трудностей и ухудшающегося здоровья Дубровский осуществить эти планы не смог.

Ноша была тяжкой, почти непосильной. Слово «отдых» исчезло из его словаря, и это в Аргентине с её великолепными океанскими курортами! Сердечные боли преследовали Дубровского все последние годы жизни, и он стал «следить» за своим здоровьем не из-за страха смерти, а из-за опасений за судьбу газеты: бросил курить, сел на мучительную бессолевую диету. Препятствий для выпуска газеты у него было не меньше, чем у Солоневича, работать приходилось «в тесном окружении политических капканов и доморощенных, не менее опасных насекомых — завистников, непризнанных писателей, склочников и мстителей, готовых из-за пустяка в ложке утопить».

Но он выстоял:

«Без связей и знания испанского языка, без денег не только на типографию, бумагу и почтовые расходы, но и на хлеб насущный, Всеволод Константинович с женой, в незнакомой стране, без предварительного опыта и знающих помощников, мало сказать — сохранил жизнь и уберёг от политического рахита не поднявшуюся ещё на ноги газету; он сумел воспитать её, дать ей твёрдое направление, привлечь серьёзных авторов, а с ними и постоянных подписчиков — единственных финансистов газеты: ни от каких предприятий, обществ, союзов или партий „Наша страна“ не приняла ни одной копейки и пользуется, от рождения до наших дней, полной независимостью. Это — её едва ли не главная гордость заслужена усилиями и твёрдостью покойного редактора; ценой его рано оборвавшейся жизни…»

Скончался Дубровский в ночь под 13 ноября 1966 года. Бразды правления газетой приняла в свои руки Татьяна Владимировна Дубровская. В некрологе мужу она написала, что газета «остаётся верной изначально поставленной цели. Служение родине продолжается. В выходе газеты произойдёт перерыв на одну-две недели, после чего благодаря блестящей организации дела, исполненной В. К. Дубровским, выпуск будет возобновлён без каких бы то ни было затруднений». Татьяна Владимировна Дубровская сохранила прежнюю направленность газеты, способствовала привлечению в неё способных авторов, в том числе из эмигрантской молодёжи.

Дубровская ушла из жизни в апреле 1982 года. Все думали, что выпуск газеты задержался из-за англо-аргентинского конфликта, и номер с траурной каймой стал для читателей полной неожиданностью. Один из них написал: «Татьяна Владимировна была редкой русской женщиной-патриоткой. Умерла, как жила — на службе России. Да будет её светлая память нам примером — вдохновляющим и помогающим сохранить „Нашу страну“ на высоком уровне в бескомпромиссно национальном духе и не замутнённой междоусобной бранью и внутриэмигрантскими „полемиками“. Правое дело, которому Татьяна Владимировна посвятила свою жизнь, обязывает и нас служить главному: России, — не размениваясь на эмигрантские мелочи».

В 1960-х годах к редактированию «Нашей страны» был привлечён Николай Казанцев, который во время Мальвинской войны прославился на всю Аргентину: только он из всей пишущей и радиотелевизионной журналистской братии страны сумел попасть на архипелаг, чтобы стать свидетелем и хроникёром тех трагических событий, автором предельно правдивых книг об этой войне.

Почти полвека Николай Казанцев, преодолевая многочисленные препятствия, редактирует газету. В этой работе ему помогали и помогают единомышленники — без финансовых субсидий из подрывных антироссийских центров и иных чужеродных структур. Нет сомнения, что сегодня газета пользуется известностью не только в Русском Зарубежье, но и в России у неё есть заинтересованные и благодарные читатели. И очень важно, что в переломные для судеб России годы никогда не замолкал голос «Нашей страны», следовательно — голос самого Ивана Солоневича.

Так получилось, что все близкие Ивана Лукьяновича оказались в Соединённых Штатах. После смерти Ивана Борис считал себя законным лидером и хранителем традиций «клана Солоневичей», хотя Юрий этого права за ним не признавал по вполне понятным причинам. Когда Борис Башилов и Борис Ширяев отказались доработать роман «Две силы», за это взялся Борис. С тех пор роман неизменно печатается с написанными им финальными эпизодами. Борис внимательно следил за всем, что публиковалось в 1950–1980-е годы об «эпопее Солоневичей», давая через прессу отпор тем, кто пытался очернить имя брата.