Читать книгу "Путешествие по всему миру на "Буссоли" и "Астролябии" - Жан Франсуа Лаперуз"

Из рассказов мореплавателей-предшественников мы знали, что пассаты весьма непостоянны в этих широтах и что здесь почти одинаково легко идти как на восток, так и на запад. Это обстоятельство способствует туземцам в их продолжительных морских переходах на попутном ветре. Непостоянство ветров мы испытали на себе: ветер от веста покинул нас совсем недавно, на 12° южной широты.

В этих размышлениях я провел самую беспокойную ночь, особенно когда увидел, что на севере собирается шторм. Ветер оттуда задул довольно свежо, однако, к счастью, бриз с берега взял верх.

Секстант.

XVII в.

Глава XXIV

Декабрь 1787

Нравы, костюмы, ремесла и обычаи жителей Маоуны. — Контраст красоты и плодородия острова с жестокостью его обитателей. — Поднимается очень высокая волна, и мы вынуждены сняться с якоря. — Мсье де Лангль высаживается на берег на четырех баркасах, чтобы пополнить запасы воды. — Его убивают, подобная судьба постигает еще одиннадцать человек с двух кораблей. — Подробный отчет о происшествии.

На следующее утро восход солнца объявил наступление ясного дня. Я решил воспользоваться хорошей погодой, чтобы познакомиться со страной, посетить жилища ее обитателей, пополнить запасы воды и затем выйти в море. Благоразумие не позволило бы мне провести еще одну ночь на этой якорной стоянке, которую и мсье де Лангль посчитал слишком опасной для более долгого пребывания. Посему мы условились после полудня сняться с якоря, а утро, которое было очень хорошим, отчасти посвятить приобретению фруктов и свиней.

На рассвете два фрегата окружила сотня пирог, полных различного продовольствия, которое туземцы желали менять лишь на бусы — они были для них все равно что алмазы чистой воды. Они пренебрегли нашими топорами, тканями и другими предметами обмена.

Пока одна часть экипажа была занята сдерживанием туземцев и торговлей с ними, остальные погрузили в шлюпки пустые бочки, чтобы отправиться на берег за водой. Два наших баркаса с солдатами под командованием мсье де Клонара и Колине, а также два баркаса «Астролябии» во главе с мсье де Монти и Бельгардом с этой целью были спущены на воду в пять часов утра. Они направились в бухту, расположенную приблизительно в одном лье с наветренной стороны от наших фрегатов. Бухта располагалась довольно удобно, поскольку наши шлюпки, груженные водой, могли вернуться под парусами при попутном ветре.

Вскоре я последовал за мсье де Клонаром и де Монти в своем бискайском баркасе и пристал к берегу тогда же, когда и они. К несчастью, мсье де Лангль отправился на прогулку на своей шлюпке в другую бухточку, отдаленную от нашего места пополнения запасов воды на расстояние около лье. Эта прогулка, из которой он вернулся очарованный красотой деревни, посещенной им, окажется причиной беды, как будет видно далее.

Бухта, куда отправились наши баркасы, была большой и удобной. В малую воду и баркасы, и шлюпки оставались на плаву на расстоянии половины пистольного выстрела от берега. Пресная вода была здесь хорошего качества, и ее было легко набрать. Мсье де Клонар и де Монти поддерживали там отменный порядок.

Солдаты построились шеренгой между берегом и туземцами, число которых было около двух сотен, включая множество женщин и детей. Мы заставили их всех сесть под кокосовые пальмы, находившиеся не далее восьми туазов от наших баркасов. У каждого были с собой куры, свиньи, попугаи, голуби и фрукты, которые все они хотели продать нам тотчас же, что вызвало небольшую сумятицу.

Женщины, среди которых было несколько очень миловидных, вместе с фруктами и курами предлагали свои ласки каждому, кто даст им бусы. Вскоре, с игривостью, весельем и поощряющими жестами, они попытались пройти сквозь шеренгу солдат, которые оказывали слишком слабое сопротивление. Европейцы, совершающие кругосветное путешествие, и прежде всего французы, безоружны против подобного наступления. Без особого труда дикаркам удалось пройти сквозь наши ряды, и тогда за ними последовали мужчины. Всеобщее смятение возросло, однако появились туземцы, вооруженные палками, кого мы приняли за вождей, и восстановили порядок. Каждый вернулся на свое место, и торговля возобновилась к большому удовлетворению как покупателей, так и продавцов.

Абориген Новой Каледонии, бросающий копье.

Гравюра из атласа «Путешествие в поисках Лаперуза и путешествие Лаперуза».

1800 г.

Между тем на одном из наших баркасов случился эпизод подлинной враждебности, которую я пожелал обуздать без кровопролития: туземец вскочил на корму баркаса, схватил колотушку и нанес несколько ударов по рукам и спине одного из наших матросов. Я приказал четверым самым сильным морякам поймать его и бросить в море, что было мгновенно исполнено. Другие островитяне, как нам показалось, осудили поведение своего соотечественника, и эта стычка не имела никаких последствий.

Возможно, мы должны были проявить строгость, чтобы внушить этим людям уважение к себе, и показать им, насколько наше оружие превосходит их грубую силу. Ибо ростом большинство из них было выше пяти футов десяти дюймов[213] и их члены были колоссальных пропорций, что могло вызвать у них представление о собственном превосходстве, в то время как мы едва ли казались им устрашающими. Однако я не посчитал, поскольку нам оставалось совсем недолго находиться среди этих островитян, что должен навлечь на обидчика более суровое наказание. Чтобы показать им наше могущество, я довольствовался тем, что купил у них трех голубей, которых подбросили в воздух и застрелили из мушкета перед всем скоплением туземцев.

Это действие, как нам показалось, пробудило в них некоторый страх. Признаюсь, что я более рассчитывал на это чувство с их стороны, чем доброжелательность, которую человек, едва покинувший состояние дикости, редко способен испытывать.

Пока торговля с туземцами проходила самым мирным образом и наши бочки наполнялись водой, я посчитал, что могу отойти на двести туазов, чтобы посетить очаровательную деревню посреди леса или, скорее, сада, поскольку все деревья были фруктовыми. Дома располагались кругом с диаметром приблизительно сто пятьдесят туазов, образуя открытое пространство, устланное прекраснейшей зеленью. Окружающие деревья не только давали тень, но и поддерживали восхитительную прохладу.