Читать книгу "Вся моя жизнь - Джейн Фонда"

Жизнь научила меня, что мужчины живут под девизом fornicato, ergo sum (“я трахаюсь – значит я существую”), – во всяком случае, мои мужчины так жили. Но с Тедом у нас всё шло так чудесно, мы крайне редко разлучались больше чем на несколько часов, я точно знала, что он любит меня, – так почему?!

Это выяснилось совершенно случайно. Я сидела в машине, на парковке центра CNN и ждала Теда, чтобы вместе с ним поехать в аэропорт. Какая-то женщина подошла к тому месту, куда служащие отеля подгоняют автомобили. Двумя часами раньше я видела ее со спины – она заходила в отель. Теперь она стояла ко мне лицом, и я узнала ее, но когда я ее окликнула, она, как дура, спряталась за колонной. Я всё поняла. У меня сработало внутреннее чутье. Я позвонила по телефону из машины Теду в офис, трубку взяла его секретарша Ди Вудс, и я выдала прямо ей:

– Он сегодня немного отдохнул после обеда, было дело?

Так сам Тед говорил о сексуальных развлечениях среди дня. Она пробормотала что-то невнятное, но отрицательное – и, скорее всего, подумала: “Я ли тебя не предупреждала?” Тед, сказала она, как раз собирается идти ко мне.

Помню, я сидела в машине, сердце мое бешено колотилось, я с трудом что-либо соображала. Тед, бледный как смерть, сел за руль, и тут я принялась лупить его телефонной трубкой по голове и плечам. При этом параллельно я подумала, что ни разу не видела ничего подобного в кино, а могла бы выйти удачная сценка. Наверное, только актриса на такое способна. Потом я вылила ему на голову остатки питьевой воды из своей бутылки и, всхлипывая, закричала:

– Надеюсь, вы словили кайф, потому что со мной ты лажанулся! Всё, хватит с меня!

Вообще-то у меня не было манеры драться. Но, очевидно, меня и не цепляло никогда настолько, чтобы я так разъярилась.

– Зачем ты это сделал? Разве нам и так не было хорошо?

Он остановился перед светофором и охватил лицо руками.

– Ну да, да. Я страшно тебя люблю, и секс у нас потрясающий. Сам не знаю. Может, это… ну, вроде нервного тика, – он так и сказал. – Привычка, от которой трудно избавиться. Мне всегда надо было иметь запасной вариант на тот случай, если между нами что-нибудь стрясется.

Надейся на лучшее, но готовься к худшему.

– Вот ты сам и устроил это что-нибудь, можешь воспользоваться своим запасным вариантом. Надеюсь, ты счастлив.

В тот же вечер я улетела в Лос-Анджелес, снова сняла уютный номер в отеле “Бель-Эйр” и заперлась там на две недели, отвечая только на звонки Лени – той самой, которая тренировала меня, а потом стала моей подругой. В Калифорнии Лени занималась с Тедом в спортзале. Она хорошо знала его, и я интуитивно понимала, что никто лучше Лени, с ее здравомыслием и опытом выживания, не поможет мне преодолеть мою душевную боль – и она помогла. Она приходила ко мне каждый день, сидела у моей кровати, пичкала меня кофейными леденцами (“это успокаивает”), держала меня за руку, пока я ныла и лила слезы.

Тед, явно догадываясь, что Лени знает, где я, названивал ей с просьбами уговорить меня вернуться. Две недели я твердо стояла на своем – всё кончено. Потом Лени пришла ко мне и сказала:

– Подумай сама, Джейн. Если ты не дашь ему второго шанса, рано или поздно ты увидишь, что он счастлив с другой женщиной, и до конца дней своих будешь мучиться мыслью, что этой женщиной могла бы стать ты. Он действительно хочет, чтобы ты вернулась. Он говорит, что готов на всё.

Я позвонила своему бывшему психотерапевту, которая тогда уже не работала, и та посоветовала мне обратиться к специалистам, Беверли Китен Морзе и Джеку Розенбергу, учившим ее и занимавшимся супружескими парами. Я немедленно записалась к ним на прием в ближайшие дни и попросила Лени устроить так, чтобы Тед приехал в Лос-Анджелес и мы встретились бы у нее дома.

Он прилетел из Атланты на следующий же день и в гостиную Лени вполз на коленях – это был его обычный способ просить прощенья, нередко еще и с целованием обуви и/или хватанием себя за голову, так что само по себе это ни о чем не говорило.

– Встань, ради бога, – сказала я. – Ты выглядишь как идиот, и я знаю, что эти твои жесты ничего не означают. Половина твоих секретарш хоть раз видела тебя в такой позе.

Потом я сказала ему, что дам ему еще один шанс при трех условиях: он больше никогда меня не предаст, больше никогда не будет встречаться с этой женщиной и пойдет со мной на консультацию. Он согласился, и назавтра мы отправились к Джеку и Беверли, провели с ними шесть часов, которые изменили нашу жизнь, и в течение последующих восьми лет периодически посещали их, если оказывались в Лос-Анджелесе. Чтобы стало лучше.

Тед держал слово семь лет (опять семерка) и ни разу не обманул моего доверия, ни разу у меня за спиной не дал воли своему тику – кроме последних девяти месяцев нашей совместной жизни, когда он чувствовал, что наш брак сходит на нет, и начал искать замену. Более того, настал день, когда он осадил какого-то неуемного льстеца:

– Брось, ты слишком моногамен.

– Тед, – сказала я, – ты имел в виду, моногнимен?

– Да, конечно, – ответил он с гордостью. – Раньше я не мог даже выговорить слово “моногамен”, а теперь так часто его произношу, что сейчас сказал машинально. Здорово, правда?

До этого первого кризиса в наших отношениях я замечала, что, если на горизонте появлялась какая-нибудь особенно соблазнительная красотка, Тед готов был без промедления оставить меня. В такие моменты я будто видела, как тестостерон переполняет его лобные доли, а всё прочее теряет для него смысл. Могу поклясться, что после того случая он убрал свою антенну.

За много лет мы с Тедом выработали различные приемы, которые помогали нам сглаживать острые углы. Мы научились лучше взаимодействовать друг с другом, ценить “телесный контакт” – мы могли спокойно лежать, тесно прижавшись друг к другу и даже не предполагая какого-либо продолжения. Оказалось, что Тед терпеть не мог, когда его ставили перед фактом, поэтому я изо всех сил старалась следить за тем, чтобы факты не вставали перед ним с неумолимой прямотой. Однако, к сожалению, это легче сказать, чем сделать. Заранее можно обсудить всякие несущественные события, не касающиеся внутренней жизни, например, куда повесить картину, когда будем ужинать, какое седло купить. Но позже, когда мы уже были давно женаты, приходилось принимать какие-то действительно важные решения – связанные с духовными проблемами или, скажем, поехать ли к Ванессе перед ее родами, и тогда я просто делала то, что считала нужным.

В стремлении создать счастливый брак я была полна решимости сделать всё, что требовалось с моей стороны. Тед ничего подобного не делал. Удивительно, что он вообще согласился что-то сделать – при его-то воспитании.

Наши призраки (у тех, кто их хранит в себе – а кто их не хранит?) просыпаются во время наших романов, и мы оказываемся перед выбором – либо мы должны укротить их, либо нас ждет отчужденность и ненадежные отношения. Кому-то удается справиться самостоятельно, а кому-то – мне, например – требуется помощь специалиста, который разложит всё по полочкам.