Читать книгу "Китайская империя. От Сына Неба до Мао Цзэдуна - Алексей Дельнов"

Но довольно резкое заявление советского правительства от 14 августа 1945 г. о том, что СССР признает правительство Чан Кайши единственным законным представителем китайского народа, а также телеграмма, посланная И. В. Сталиным лично Мао Цзэдуну, несколько охладили пыл товарищей из КПК. И тогда они, быстро переустроившись, избрали другую тактику действий: вести с Гоминьданом долгие переговоры о проведении политики единого фронта, пропагандировать идеи «новой демократии» на гоминьдановских территориях, а тем временем, опять же, готовиться к решающей схватке.

Заручившись гарантиями безопасности, Мао Цзэдун 28 августа вылетел в Чунцин для переговоров с Чан Кайши – тот уже не раз приглашал его встретиться. Но в те же дни командование Красной армии получило закрытую директиву: на Севере «завоевать все, что можно завоевать», а в других районах – действовать по обстановке, но примерно в том же духе.

В роли посредников на переговорах в Чунцине, по договоренности обеих сторон, выступали американские дипломаты. 10 октября 1945 г. было заключено соглашение о перемирии, но по таким важнейшим вопросам, как объединение армий и властных структур, решения найдено не было.

Мао Цзэдун (1946 г.)

После этого переговоры на некоторое время прервались и возобновились в январе 1946 г. В этот промежуток времени в Москве состоялась встреча министров иностранных дел СССР, США и Великобритании, которые высказались за мирное объединение Китая. Была выдвинута инициатива проведения конференции с участием КПК, Гоминьдана и других политических сил. В случае ее успеха можно было бы переходить по всей стране от однопартийных правлений к созданию органов власти на демократической основе.

Конференция состоялась, но, как вскоре выяснилось, Гоминьдан от монополии на власть отказываться не собирался: его руководители дополнили резолюции конференции такими оговорками, что это означало фактическое их непризнание. Руководство КПК действовало более гибко, чем противник. Не отвергая американского посредничества, неустанно призывая к демократизации политической жизни, оно смогло обрести в глазах широкой общественности по всей стране весьма привлекательный имидж.

Летом 1946 г. гоминьдановские войска активизировали свои действия в противостоянии с Красной армией, и в самом скором времени локальные столкновения переросли в полномасштабную гражданскую войну – долгую и кровавую.

Если в тяжелые годы антияпонской войны гоминьдановское правительство довольно успешно действовало в экономике, то теперь и в этом отношении его политика вызывала все большее недовольство.

За счет правительственной поддержки государственный сектор в первые два послевоенных года показывал неплохие темпы роста, особенно в шанхайском регионе. Но там, куда у правительства не доходили руки (в том числе на западе страны, где за время войны было построено немало новых предприятий и куда было эвакуировано немало старых), или куда они доходили с неоправданной силой, на частных предприятиях – там дела шли плохо. Инфляция была непомерно высока, уровень жизни трудящихся постоянно снижался.

Еще хуже было положение в деревне. Налоги, как и во время войны, взимались в натуральном выражении, в первую очередь зерном. Вдобавок значительную часть урожая крестьяне обязаны были поставлять государству по твердым закупочным ценам, которые были значительно ниже рыночных. Получалось, что для свободной продажи практически ничего не оставалось ни у крестьян-собственников, ни у арендодателей.

Так что гоминьдановский режим быстро терял социальную опору и в городе, и в деревне. Если раньше он представлялся защитником интересов тех, кому было что терять, то теперь молодежь из состоятельных слоев на военную службу не шла, НРА превращалась в армию бедняков, и любой ее солдат, находясь в компании себе подобных, мог призадуматься – а не более ли подходящее место для него в Красной армии? Коммунистическая агитация в войсках Гоминьдана пользовалась большим успехом.

В Маньчжурии КПК получила революционную базу, совсем не похожую на прежние, в которых подавляющую часть населения составляли крестьяне. Это был высокоразвитый промышленный район, обладание которым могло обеспечить немалую долю успеха в гражданской войне. Сюда было срочно направлено около 50 тысяч партийных работников, так как во времена японской оккупации создать в Маньчжурии крепкую сеть своих организаций КПК не смогла.

Было ясно, что руководство Гоминьдана тоже прекрасно понимает значение Маньчжурии и попытается сделать все возможное для ее захвата. Поэтому командование Красной армии, которая стала теперь носить название Народно-освободительной армии (НОА), перебросило на северо-восток из других советских районов наиболее боеспособные части. К ним присоединилось немало бывших военнослужащих армии Маньчжоу-го – они отличались хорошей профессиональной подготовкой, полученной у японских инструкторов. Была проведена мобилизация местной молодежи, и скоро северо-восточная группировка НОА насчитывала около 300 тысяч бойцов.

Когда летом 1946 г. Гоминьдан развернул свое широкое наступление, главный удар действительно был нанесен в Маньчжурии. Но его ожидали, и хотя гоминьдановской армии и удалось захватить несколько городов, в целом эту важнейшую революционную базу КПК удалось отстоять.

Войска Гоминьдана атаковали и другие освобожденные районы. В марте 1947 г. им удалось даже захватить на время Яньань, которая являлась местом расположения центральных органов КПК.

Обороняясь, НОА применяла тактику «войны самозащиты». Командование исходило из того, что Гоминьдан находится в кризисном состоянии и время работает не на него. Использовался богатый опыт партизанских боев. Части НОА, стараясь избежать больших потерь, быстро маневрировали, нанося противнику неожиданные удары. Из месяца в месяц возрастало число гоминьдановских солдат, сдавшихся в плен или переходивших с оружием в руках на сторону коммунистов. За год двухмиллионная действующая армия Гоминьдана сократилась более чем на половину. Несмотря на большие американские поставки оружия, она теряла свое превосходство.

Летом 1947 г. НОА перешла в контрнаступление. Одновременно руководство КПК выдвинуло новые лозунги. Главным был «долой Чан Кайши!» – о договоренности с Гоминьданом речь уже не шла.

После окончания Второй мировой войны китайский народ, освободившийся от чужеземной оккупации, переживал прилив националистического чувства, и был в этом отношении легко раним. Когда американский солдат изнасиловал в Пекине китайскую девушку, по городу прошли многотысячные студенческие демонстрации под антиамериканскими лозунгами. Тесные контакты чанкайшистского правительства с США были налицо, а призыв КПК к построению демократического национального государства был очень притягателен (хотя коммунистическое руководство в своем кругу уже не мыслило многопартийность так, как прежде: после своей победы оно планировало разрешить деятельность только тех партий и общественных организаций, которые полностью признают руководящую роль КПК).