Читать книгу "Мальчик - отец мужчины - Игорь Кон"

В этом конфликте идеологий любера выглядели, а в какой-то степени и были защитниками идеализированных консервативных ценностей. В то же время страх «красного реванша» способствовал возникновению мнения, что движение люберов организовано КГБ. Д. В. Громову эта версия кажется маловероятной, однако некоторые авторы придерживаются ее и сейчас.

Четвертый этап: после 1988 г.

После 1988 г. движение люберов довольно быстро сошло на нет. На них не стало спроса, а внутренние ресурсы, обеспечивавшие функционирование субкультуры, иссякли. Но на этом ее история не закончилась. В стабильном и благополучном обществе бывшие любера с возрастом остепенились бы и в большинстве своем стали бы добропорядочными членами общества, вспоминая люберство как молодецкую забаву юности. Но из-за развала экономики и криминализации страны они стали востребованы по-новому. Оказалось, что навыки, полученные в молодежных группировках «люберского» типа, прекрасно подходят для деятельности бандитов и рэкетиров. Способность к инструментальной агрессивности, навыки групповых действий в экстремальных ситуациях, физическая сила и ловкость позволяли повзрослевшим люберам не просто зарабатывать, а зарабатывать много. Люберские компании оказались готовыми криминальными структурами, только от нападений на «неформалов» они перешли к нападениям на предпринимателей.

Закончилось все это печально. На просьбу социолога подсчитать, сколько их товарищей – бывших люберов – не дожили до наших дней, его информанты назвали долю потерь от 25 до 75 %. В качестве основной причины гибели называли криминальные столкновения, далее шли наркомания, гибель в «горячих точках», гибель от несчастных случаев. «Люберская» возрастная когорта в социальных потрясениях 1990-х годов потеряла значительно больше, чем теряет армия в средней сложности боевых действиях.

История люберов убедительно показывает сложную взаимосвязь а) процессов формирования маскулинности, б)специфических проблем подростков из низов и в) макросо-циальных социально-политических процессов.

Это важно учитывать и при изучении современных подростково-молодежных сообществ (см. Кулешов, 2001; Громов, 2008; Щепанская, 2003; Головин, Лурье, 2008). Их многообразие обусловлено прежде всего тем, что они удовлетворяют такие разные социальные и психологические потребности формирующейся личности, как включение в общественно-политическую жизнь, обеспечение личной безопасности, расширение круга общения и способов проведения досуга, удовлетворение культурных и духовных запросов и т. д. Каждая из этих функций имеет свой социально-возрастной (все молодежные группы и сообщества являются разновозрастными, но в определенном диапазоне) и свой гендерный аспект (состав приверженцев соответствующей субкультуры или членов сообщества, состав и тип лидерства, господствующая гендерная идеология и социальные практики и т. п.).

В общем и целом, подростковые субкультуры и сообщества являются по преимуществу маскулинными. Мальчики теснее девочек связаны с социумом, потому что они с раннего детства а) меньше зависят от родительской семьи, б) больше времени проводят вне дома, в том числе на улице, в) больше ориентируются на однополых сверстников, г) отличаются повышенной гомосоциальностью и «группизмом». Несмотря на все их многообразие, в молодежных субкультурах и группировках традиционно преобладают мужская символика и мужские ценности.

Это проявляется уже на базовом, телесном уровне. В молодежной культуре особое значение имеет маркирование тела. Накачивание мышц, обнажение, похудение – все это особые формы построения своего тела, придание ему особого смысла. Т. Б. Щепанская разделяет молодежные субкультуры и стратегии тела на два типа: гипер– и гипотелесность. В первом случае (маскулинно-атлетический идеал) культивируется наращивание мышечной массы (гипермаскулинное тело скинхедов, футбольных фанатов, «качков» и неоязычников), которому сопутствует культ физической силы и насилия, во втором – телесная минимизация, например у хиппи (символический «выход» из тела, скрывающая тело одежда, стиль «унисекс», отказ от насилия). Однако в обоих случаях «регулируется в первую очередь мужской облик, и речь идет о разной степени выраженности маскулинного комплекса: от гиперболически демонстративной до почти полностью нивелированной. Женские роли «достраиваются» как дополнительные к мужским и регламентируются в гораздо меньшей степени» (Щепанская, 1999. С. 270).

Символическое признание ведущей роли мужского начала дополняется соответствующими поведенческими практиками. Почти во всех подростковых группировках (хотя по большинству субкультур подсчетов никто не проводил) резко выражена гегемония мальчиков над девочками. Полное исключение девушек или отведение им подчиненных ролей – продолжение старой мальчишеской мизогинии и одновременно способ выстраивания взрослой мужской системы доминирования. Чем теснее данная группировка связана с криминальной средой, тем сильнее в ней влияние традиционной маскулинной идеологии.

«Группировки – это мужские сообщества с жесткой иерархической структурой, регламентированными правилами входа и выхода, системой контроля за соблюдением общих правил и соответственно системой карающих мероприятий и санкций. Нормой в таких сообществах становится консервативная, доминирующая маскулинность, предусматривающая образ сильного, смелого мужчины, всегда готового к драке и при этом живущего в соответствии с определенным кодексом поведения (по понятиям)». Обязанностью «пацана» (так называют участника группировки) является участие в общих криминальных действиях (нападениях, грабежах, разбое, драках и убийствах), стремление контролировать и охранять свою подопечную территорию (район проживания или квадрат, образующий двор), соблюдение правил групповой солидарности, взаимовыручка и подчинение «старшим» по иерархии (Костерина, 2006. С. 23).

Развитой культ гегемонной маскулинности существует у скинхедов. Это типично мужская субкультура, основанная на принципах мужского братства и солидарности. Вся власть, как реальная, так и символическая, сосредоточена в руках мужчин, которые являются «носителями» основной идеи и главными «контролерами» взаимодействия внутри группы и с представителями других молодежных культур. Например, у скинхедов Воркуты в 95 % случаев девушки не являются носителями идеологии, а имеют лишь статус «подруг». Они не допускаются к принятию решений и привлечению новых членов в команду. Юноши-скины позиционируют себя в качестве более умных, понятливых и авторитетных по сравнению с девушками. Такая гендерная дифференциация снимает с девушек ответственность за принятие стратегических решений (Доброштан, 2004. С. 114).

Жесткий маскулинный порядок существует у казанских группировок (Салагаев, Шашкин, 2002; Салагаев, 2005; Шашкин, Салагаев, 2008):

1. Не признается право девушек на создание собственных группировок. Если на территории мужской группировки собирается женская, то на них устраивают облавы. Если девушку из группировки поймают, то избивают или заставляют взять в рот (фелляция считается более унизительной, чем обычный половой акт).

2. Девушкам нельзя присутствовать на встречах членов мужских группировок. «Баб на сходняках не бывает, бабы это бабы. Если кто и придет, то она будет ждать где-нибудь, или ее могут послать, чтобы она ушла» (16-летний мальчик).