Читать книгу "Честь, шпага и немного волшебства - Валерий Иващенко"

И все же Локси во всей этой пьяняще прекрасной стайке прелестниц видел только одну. Ту самую, единственную, глазами которой на него чуть печально и со слабой улыбкой смотрела мать. Чувствуя, как бешено заколотилось сердце, а к горлу подступает комок, молодой волшебник шагнул вперед.

Высеченная из слабо светящегося слоистого камня - причем особенности материала удивительно гармонировали со складками одежды и формой статуи - красавица взирала мудро и, казалось, чуть выжидательно. Пошатываясь от переполняющих его чувств, Локси сорвал с пальца кольцо проклятого бога - и протянул вперед.

Гном от неожиданности едва не заорал дурным голосом, ибо высеченная из камня изящная женская ладонь величаво и неспешно раскрылась навстречу жесту человека - и почти сына.

Но уже протянув вспыхнувший неистовым светом ободок, Локси улыбнулся. Он уже знал, что сделает все не так. И совсем даже наперекосяк. В тот миг, когда рука его уже готова была нырнуть в ладонь, дабы оставить там словно спустившуюся с небес звезду, он переменил направление.

И надел кольцо темного бога на безымянный палец светлейшей богини.

Если бы окружающий мир стал вверх тормашками и принялся отплясывать орковскую мазурку, Борг и то едва ли бы удивился больше. Но миги с неслышным шорохом уносились в вечность, а ничего не происходило. Не раскалывалось пополам небо, и не летел на дурные головы гнев разъяренных богов. Не разверзалась земля, дабы покарать святотатцев своими порождениями неведомых глубин.

Да, боги вершат жизни людские. Но иногда случается, что и смертные способны повлиять на судьбы бессмертных. Медленно, словно нехотя, женская кисть сжалась в кулачок с мерцающим на пальчике обручальным кольцом. Легчайшей светящейся дымкой окуталась вся фигура статуи, что вовсе могла оказаться и не совсем статуей. Стала потихоньку таять, исчезать. И в уже тающем мареве уходящей богини ошеломленный гном разглядел, как другая ее рука приподнялась - и легонько пальчиком пожурила стоящего перед ней на коленях мастера Локси. Словно мать шаловливого ребенка.

Плавно жест этот перешел в благословляющий - и прекрасное видение исчезло совсем. И лишь переполняющее всю душу ощущение света и нежности напоминало, кто на несколько мигов заглянула сюда.

Глава 47-я. Печальная.

Бесчисленные эпохи и мириады лет маленький, уютный и прекрасный мир покоился в ладонях одного из создавших его богов. Зеленел и вьюжился, жил своими страстями - любил и ненавидел.

И все же, пришло время, когда руки уснувшего божества стали потихоньку сближаться. Кто знает, какие грезы посещали во сне спящее величие? Кто знает, чье имя шептали во сне губы на сияющем и прекрасном лице? И кого бессмертный тщился - и никак не мог заключить в свои объятия?..

Но мир в ладонях, заметив нешуточную угрозу самому своему существованию, трепыхался в жалких попытках выжить. Покалывали обе сближающиеся ладони бога Хаоса жалкие потуги слишком много возомнивших о себе смертных. Тень тогда пробегала по лицу спящего, и лишь легкая брезгливая улыбка выплывала на чуть изогнутые губы…

Но пришел миг, когда обрушилось небо вниз, а земная твердь вознеслась под звезды. Все смешалось на одно мгновение, чтобы тут же успокоиться.

И в тот час, когда венценосный Бог солнца оторвался от дум своих, дабы встревоженно взглянуть на начавшийся было внизу и тут же прекратившийся кавардак, перед ним возникла вечно юная и прекрасная богиня всего живого.

– А-а, приветствую светлейшую Миллику, - слабо улыбнулся Сталлон.

Однако та ничего не ответствовала. Лишь смотрела серьезно и немного таинственно. Чуть нахмурив неземной красоты бровку, богиня танцующей походкой подошла - и с невыразимым наслаждением отвесила пощечину. Да такую, что бог солнца слетел со своего сиятельного трона и, потирая озадаченно щеку, грозно воззрился на хулиганку.

Во взгляде его вспыхнуло ослепительное, никогда невиданное пламя, способное испепелять миры и затмевать блеском светила. Рванулось, заревев с такой силой и яростью, что от одних только отголосков с неба упало несколько звезд.

– Фигляр. Жалкий фокусник, - в обычно нежном голоске Миллики прорезалась неожиданная нотка жесткости. - Уймись. Ты бессилен предо мною - и я лишаю тебя звания верховного божества.

Бессильно опало взметнувшееся в неведомые выси сияние. И взору изумленного бога солнца предстала еще одна, казалось, навсегда забытая фигура рядом с забавляющейся ситуацией Милликой.

– Ты? Ты, падший?.. Как ты смог… - задыхающимся голосом только и произнес поникший Сталлон.

Однако вырвавшийся из заточения бог только блеснул зелеными глазами и нежно поцеловал руку Миллике. Ту самую, на пальчике которой неземным светом блистала капелька его крови.

– Теперь падший бог - твой братец Хаос, - печально ответила мать всего живого. - И поверь, я ничуть не сожалею о том. Я поставила на своего приемного сына - и он сделал все как надо. Даже ты ничего не заподозрил.

И уже уходя, тая в окутавшей их дымке, вновь объединившаяся возлюбленная пара остановилась на миг, бросив взгляд назад.

– Ты жалок, Сталлон…

Над погрузившейся в сумерки Левией блистали ночные звезды. Ветерок утих, уснул, обратившись в легчайшее дыхание эфира. И настала пора благословенного отдыха для одних. И сладких трудов для возлюбленных пар.

И все же Левия не спала. Колдовским изумрудным огнем пылал с пирамиды вонзившийся, казалось, прямо в небеса острый клинок, бросая на десятки лиг нежно-зеленый отблеск. И смотрели зачарованно на это зрелище и припозднившиеся прохожие, и стражницы на перекрестках, и ночные зеваки.

В тот миг, когда звездочетка с башни академии должна была пробить в колокол, оповещая столицу о наступлении полуночи, вспыхнул шпиль совсем нестерпимым сиянием и тут же угас - до утра.

Говорили потом, что именно в этот миг очнулись от холодного сна зачарованные воительницы прежней царицы. Пришли в себя - и стали совсем живыми. А пуще всех возрадовалась изящная, чуть остроухая девица с желтовато-зелеными глазами. Но потом замерла на миг, побледнев ликом, словно ледяная игла вонзилась ей прямо в сердце.

И с безумным криком Локси!, замерзшим на помертвевших губах, понеслась в ту сторону, где в маленькой, увитой плющом гостинице проснулся усталый волшебник, чьего сна не мог расстроить даже немилосердно храпящий в соседней комнате гном. Ибо в потустороннем сиянии открылся перед человеком проход.

Пришла пора платить по счетам. Коль скоро уж вырвал чью-то душу из серых пределов царства мертвых - будь добр, отправляйся на замену сам.

И в тот миг, когда в последнем прыжке эльфийка преодолела последнее, отдаляющее ее расстояние и единым махом тренированного тела и рвущейся вперед души взлетела на балкон, Локси стряхнул с себя остатки сна. Вынул из небытия разгорающуюся радостным пением шпагу, ощерился недобро.

– Ну-ну, посмотрим еще - кто пожалеет о таком сомнительном приобретении, как я…