Читать книгу "Наши разногласия. К вопросу о роли личности в истории. Основные вопросы марксизма - Георгий Валентинович Плеханов"

человеческого знания». В ней он остроумно доказывает, что человек, сомневающийся в существовании внешнего мира, должен усомниться в своем собственном существовании. Чернышевский был и навсегда остался верным последователем Фейербаха. Основная мысль его статьи может быть выражена следующими словами Фейербаха: «Я отличаюсь от вещей и существ вне меня не потому, что я себя отличаю от них, но я отличаю себя потому, что отличаюсь от них физически, органически, действительно. Сознание предполагает бытие, есть только осознанное бытие, сущее как сознанное, представленное» («Посмертные афоризмы» в книге Грюна, т. II, стр. 306).

304

«Die psychischen Fähigkeiten», та же страница.

305

Werke, II, 322.

306

«Der absolute Geist Hegel’s ist nichts Anderes als der abstrakte, von sich selbst abgesonderte sogenannte endliche Geist, wie das unendliche Wesen der Theologie nichts Anderes ist, als das ab-strakte endliche Wesen». Werke, II, 263. (Абсолютный дух Гегеля есть не что иное, как абстрактный, отвлеченный от себя самого, так называемый конечный дух, точно так же, как бесконечное существо теологии есть не что иное как абстрактное конечное существо).

307

«La civilisation primitive», Paris 1876, tome II, p. 143. Надо, впрочем, заметить, что у Фейербаха есть на этот счет поистине гениальная догадка. Он говорит. Der Begriff des Objects ist ursprünglich gar nichts Anderes als der Begriff eines

308

См. Т. Гомперца, Les penseurs de la Grèce. Trad. par. Aug. Raymond, Lausanne 1905, tome II, p. p. 414–415.

309

См. его статью: «Die psychophysiologische Identitätstheorie als wissenschaftliches Postulat», в сборнике «Festschrift» I. Rosenthal, Leipzig 1906, erster Teil, S.S. 119–132.

310

Werke, II, 340.

311

Точно так же поступают Эрнст Мах и его последователи. Они сначала превращают чувствование в самостоятельную, не зависящую от чувствующего тела сущность, которая у них называется элементом, и затем объявляют, что в этой сущности дано решение противоречия между бытием и мышлением, субъектом и объектом. Из этого видно, как велика ошибка тех, кто утверждает, что Мах близок к Марксу.

312

Werke, II, 362–363.

313

Werke, X, 187.

314

«Handwörterbuch der Staatswissenschaften». V, S. 708.

315

Этим объясняются оговорки, которые Фейербах всегда делает, когда говорит о материализме. Так, например: «Идя от этой точки назад, я совершенно соглашаюсь с материалистами; идя вперед, я расхожусь с ними» («Посмертные афоризмы»). Что он хотел этим сказать, видно из следующих его слов: «И я признаю идею, но только в области человечества, политики, морали, философии» (Грюн, т. II, стр. 307). Но откуда является идея в политике и морали? Этот вопрос не решается еще тем, что мы «признаем» идею.

316

Werke, II, 343

317

Werke, II, 344.

318

Впрочем, и по Фейербаху «человеческое существо» создается историей. Так, он говорил: «Я мыслю только как субъект, воспитанный историей, обобщенный, соединенный с целым, с родом, с духом всемирной истории; мои мысли имеют свое начало и основание не непосредственно в моей особенной субъективности, – они представляют результаты; их начало и основание есть начало и основание самой всемирной истории» (К. Грюн, II, стр. 309). Мы, таким образом, находим уже у Фейербаха зачатки материалистического понимания истории. Но он в этом отношении идет не дальше Гегеля (см. нашу статью «К шестидесятилетию смерти Гегеля» в сборнике «За двадцать лет») и даже отстает от него. Вместе с Гегелем, он подчеркивает значение того, что великий немецкий идеалист называл географической основой всемирной истории. Он говорит: «Ход истории человечества, конечно, предписан ему, ибо человек следует за движением природы, как это видно по направлению вод. Люди стремятся туда, где они находят место, и место, которое им больше всего пригодно. Люди оседают в известной местности, они определяются местом, в котором они живут. Сущность Индии есть сущность индуса. То, что он есть, чем он стал, есть только продукт ост-индского солнца, ост-индского воздуха, ост-индской воды, ост-индских зверей и растений. Каким же образом человек мог первоначально возникнуть не из природы? Люди, которые осваиваются со всякой природой, возникли из природы, не выносящей никаких крайностей» («Посмертные афоризмы», К. Грюн, том. II, стр. 330).

319

Nachlas, I, 477.

320

Werke, II, 345.

321

Энгельс имел в виду не лично себя, а всех вообще своих единомышленников: «Wir bedürfen», – говорил он; к числу же его единомышленников, несомненно, принадлежал и Маркс.

322

См. «Нищету философии», ч. 2, замеч. 1 и 2. Следует, однако, заметить, что и Фейербах критиковал Гегелевскую диалектику с материалистической точки зрения. «Что такое диалектика, – спрашивает он, – которая стоит в противоречии с естественным происхождением и развитием? Как обстоит дело с ее «необходимостью»?». Где «объективность» психологии вообще, философии, которая абстрагируется от единственной категорической и повелительной, основной и прочной объективности, объективности физической природы – философии, которая полагает, что ее конечная цель, абсолютная истина и завершение духа, заключается как раз в полном удалении от этой природы и абсолютной, не ограниченной никакими Фихтевским, не-я, никакой кантовской вещью в себе, субъективности» (К. Грюн, I, 399).

323

«Wissenschaft der Logik», erster Band, Nürnberg 1812, S. 313–314.

324

По вопросу о «скачках» см. нашу брошюру «Горе г-на Тихомирова» С.-Петербург. Изд. М. Малых, стр. 6–14 (см. в приложении).

325

«При всей постепенности переход от одной формы движения к другой всегда остается скачком, решающим поворотом. Таков переход от механики небесных тел к механике меньших масс на отдельных небесных телах, также переход от механики масс к механике молекул, охватывающей движения, которые мы исследуем в так называемой собственно физике: теплота, свет, электричество, магнетизм; точно так же переход от физики молекул к физике атомов – химии – опять-таки совершается посредством решительного скачка, и еще более это имеет место при переходе от обыкновенного химического действия к химизму белковины, который мы называем жизнью. Затем уже в пределах сферы жизни