Читать книгу "Трагедия 1941 года - Арсен Мартиросян"

Общее-то оно общее, но прежде всего следует иметь в виду, что на протяжении всей войны Иосиф Виссарионович Сталин никогда и ни при каких обстоятельствах не вступал в какие-либо тайные, в том числе и сепаратные, переговоры с гитлеровцами. Напротив, на протяжении всей войны он безукоризненно честно соблюдал взятые перед союзниками по антигитлеровской коалиции обязательства о категорической недопустимости такого.

Это вам не какой-нибудь там Уинстон Черчилль, отродясь страдавший испокон веку неизлечимой англосаксонской патологией — непрерывно подличать по принципу «один пишем, два кинжала в уме и три змеи за пазухой»! Ибо только У. Черчиллю и ему подобным, как само собой разумеющееся для человека Запада, могло взбрести в голову следующее. Подписать соглашение с СССР, запрещающее даже попытки вступления в тайные сепаратные переговоры с гитлеровцами, и тут же вступить в тайные переговоры с гитлеровцами о разделе территорий и имущества Советского Союза!

Дальнейший анализ столь полюбившейся В. В. Карпову фальшивки приводит к выводу, что ко всему прочему в ней полностью нарушена атрибутика секретной переписки разведки со Сталиным в годы войны. С 30 июня 1941 г. и до Великого 9 мая 1945 г. советская разведка, в данном случае НКВД, направляла свои сообщения Сталину при жёстком соблюдении следующих атрибутов особо секретной переписки. По состоянию на 1942 г. это выглядело следующим образом. В верхнем правом углу документа ставился гриф секретности — в данном случае «Сов. секретно» (изредка встречается «Соверш. секретно»). Сразу после грифа секретности указывался номер экземпляра — выглядело это так:

«Сов. секретно.

Экз. № ___».

Сталину, естественно, направлялся первый экземпляр.

Адресат указывался следующим образом:

«ГОСУДАРСТВЕННЫЙ КОМИТЕТ ОБОРОНЫ

т. Сталину, т. Молотову, т. Берия» (если документ подписывал не Лаврентий Павлович). В документах той поры, особенно 1941–1942 гг., встречаются и такие формулировки адресата, как, например:

— «ГОСУД. КОМИТЕТ ОБОРОНЫ СССР»;

— «ГОСУДАРСТВЕННЫЙ КОМИТЕТ ОБОРОНЫ СССР»;

— «ГОСУДАРСТВЕННЫЙ КОМИТЕТ ОБОРОНЫ СОЮЗА С.С.Р.».

Фамилии указывались следующим образом: «т. Сталину, т. Молотову», «т. СТАЛИНУ, т. МОЛОТОВУ», «тов. СТАЛИНУ, тов. МОЛОТОВУ». Изредка встречается «тт. СТАЛИНУ, МОЛОТОВУ». То есть указанный в «рапорте» адресат «Товарищу СТАЛИНУ» — не что иное, как фарсовое оформление фальшивки.

Приведенный в фальшивке регистрационный номер — № 1/2428 от 27 февраля 1942 г., в свою очередь, и вовсе способен вызвать ироническую улыбку. Дело в том, что регистрация исходящих в адрес главы государства информационных сообщений велась разведкой отдельно, и, следовательно, указанный номер должен означать его порядковый характер. В свою очередь, это означает, что одна только разведка НКВД СССР с 1 января по 27 февраля 1942 г., то есть всего за 58 дней (во всем мире в любом делопроизводстве регистрация начинается с 1 января и заканчивается 31 декабря), направила Сталину 2428 сообщений! Выходит, что только разведка НКВД направляла ему по 42 сообщения в день?!

Теоретически можно допустить, что день-другой, максимум дней пять из этих 58 суток разведка и впрямь могла направлять по 42 сообщения, но не только Сталину, а всем заинтересованным в её информации адресатам. Но чтобы 58 дней кряду выдерживать такой бешеный режим — ведь это же почти по 2 сообщения в час и то из расчета круглосуточной работы, чего даже во время войны не было. Да, разведка может добывать громадное количество сведений в сутки, тем более во время войны, однако же далеко не все из них соответствуют требованиям, предъявленным докладу главе государства! Этому уровню соответствует 10, максимум 20 % всей добываемой информации. Берия же, как к нему ни относись, был высококлассный профессионал разведки. И за зря бумаги в Кремль не гнал!

В этом якобы регистрационном номере особенно «умиляет», что топорно сварганенная фальшивка должна была бы, по смыслу и духу, относиться к разряду «О.В.», то есть к документам «Особой важности», но ведь у фальшивки-то текущий регистрационный номер, в то время как подобные документы тогда регистрировались по отдельному журналу! А, следовательно, и номер должен был бы быть значительно меньше! Уж что-что, но в вопросах секретного делопроизводства во времена Сталина — Берия царил «железный порядок»!

Не меньшее «умиление» вызывает и «шапка» якобы документа — «ПЕРВЫЙ ЗАМЕСТИТЕЛЬ НАРОДНОГО КОМИССАРА — ВНУТРЕННИХ ДЕЛ СССР» — и подпись под этим якобы документом: «Первый заместитель народного комиссара Внутренних дел СССР (Меркулов)». Никогда и ни при каких обстоятельствах в годы войны такие документы в адрес Сталина из НКВД СССР не направлялись! Тем более не направлялись на официальных бланках информационные сообщения разведки. Это вообще не было принято в переписке между органами госбезопасности, особенно разведки, и Инстанцией СССР, то есть Политбюро и прежде всего Сталиным. Подобная «шапка» в этом, с позволения сказать, «документе» — одно из наиболее убойных свидетельств того, что перед нами фальшивка. Нет ни одного признака даже минимального соответствия бланкированным документам той поры. В качестве основного признака соответствия должно было бы быть следующее: все атрибуты отправителя должны были быть типографски отпечатаны в левом верхнем углу листа, за исключением конкретной даты и №.

Испокон веку в СССР был принят только один порядок направления информации разведки в Инстанцию: на чистом листе белой бумаги формата А-4 указывалась вся ограничительная атрибутика, адресат, содержание и подпись руководителя органов госбезопасности (разведки), а также дата с регистрационным номером (обычно указывались в левом нижнем углу последнего листа документа). В тех случаях, когда в период войны должны были быть направлены информационные сообщения разведки для указанного выше адреса, то есть в «ГОСУДАРСТВЕННЫЙ КОМИТЕТ ОБОРОНЫ СССР т. СТАЛИНУ, т. МОЛОТОВУ, т. БЕРИЯ», то они подписывались начальником разведки НКВД П. М. Фитиным, формулировка должности которого, вплоть до очередного разделения на НКВД и НКГБ в 1943 г., выглядела так: «Начальник разведуправления НКВД col1_1», либо «Начальник разведывательного управления НКВД Союза ССР (Фитин)». При подписи Фитина адресат документа выглядел следующим образом: «ГОСУДАРСТВЕННЫЙ КОМИТЕТ ОБОРОНЫ СССР (иногда СОЮЗА ССР) т. СТАЛИНУ, т. МОЛОТОВУ, т. БЕРИЯ», а чуть ниже — «НКВД СССР — МЕРКУЛОВУ». Именно Фитин, как руководитель разведки, подписывал большинство сообщений разведки НКВД СССР в адрес Сталина, как председателя ГКО. Да, в общем-то, у Сталина в годы войны и не было другого адреса, кроме как «ГКО, Сталину». Подчёркиваю, что именно Фитин подписывал большинство сообщений разведки, в том числе и по особо важным вопросам.

Именно с этим связан добавочный адресат «НКВД СССР — т. МЕРКУЛОВУ», за которым кроется одна тонкость: Меркулов информировался параллельно как первый заместитель наркома и только. В тех же случаях, когда информация была особо важной, то сообщения подписывал лично Л. П. Берия, формулировка должности которого для подписи выглядела так: «„Народный комиссар“ внутренних дел СССР» или «Народный комиссар „внутренних дел Союза С. С. Р.“». Если бы то, что, к глубокому сожалению, оказалось принято за чистую монету, и впрямь имело бы место, то документ должен был бы быть подписан в соответствии с вышеуказанными устойчиво действовавшими тогда правилами и уж тем более не выглядела бы нелепой формулировка должности Меркулова «Первый заместитель народного комиссара Внутренних дел СССР».