Читать книгу "Австро-Венгерская империя - Ярослав Шимов"

Напрашиваются параллели между последней австрийской императорской четой и Романовыми — Николаем II и Александрой Федоровной, также обладавшей большим влиянием на своего мужа. Все четверо разделяли убеждение в избранности государей и верность династическому принципу, но вынуждены были идти на уступки эпохе, которая отказывалась видеть в непостижимой воле Божией единственный источник монархической власти. Обе пары были глубоко религиозны, и конфессиональная разница в данном случае не играет особой роли. Нет причин сомневаться и в глубине взаимных чувств супругов — об этом свидетельствует как обширная переписка Николая и Александры, так и воспоминания людей, знавших Карла и Зиту. Обе семьи были многодетны: у Романовых родилось пятеро детей, у Габсбургов — восемь. Однако австрийская императорская чета казалась более живой и раскрепощенной, более «земной», чем царская семья, — может быть, из-за того, что Карл и Зита были моложе, может, потому, что Карл обладал более открытым характером, чем Николай, а Зита была более практической, чуждой суевериям и мистицизму натурой, чем Александра. Есть и другое отличие, важное с исторической точки зрения. Николай II правил Россией 20 с лишним лет, и многие ошибки и даже преступления, приведшие к краху монархии и трагической гибели царской семьи, он или совершил сам, или не смог предотвратить. Карл I унаследовал государство, втянутое его предшественником в губительную войну и раздираемое внутренними противоречиями; ни в том, ни в другом не было его вины. Как и его русский собрат и противник, последний коронованный Габсбург не обладал качествами, необходимыми для решения титанической задачи — спасти монархию. Однако он попытался сделать это и, в отличие от Николая II, боролся за свое дело до конца.

«Карл ненавидел войну, но эту войну ему пришлось вести до горького конца, — пишет один из биографов последнего императора. — В своих государствах он пытался осуществить... программу реформ, которая позволила бы преобразовать монархию в подлинную федерацию и дала бы возможность Австро-Венгрии войти в XX век» (Brook-Shepherd G. The Last Habsburg. L., 1968. P. 9). С первого дня царствования молодой император понимал, что у него совсем немного времени для того, чтобы решить две основные задачи — прекратить войну и сделать внутреннее устройство монархии более гармоничным. Об отношении Карла к войне недвусмысленно говорилось уже в его манифесте по случаю вступления на престол: император обещал «вернуть Моим народам благословенный мир, без которого они столь тяжко страдают». Но стремление как можно скорее добиться конкретных результатов сыграло с Карлом I злую шутку: многие его шаги оказались поспешными, непродуманными и ошибочными.

Первым из них стала торжественная коронация Карла и Зиты королем и королевой Венгрии в Будапеште 30 декабря 1916 г., которая прошла в полном соответствии со старинным ритуалом. Тем самым Карл I (как венгерский король — Карл IV) надеялся укрепить единство дуалистического государства, прочнее привязать Венгрию к династии, но в действительности добился прямо противоположных результатов: королевская присяга связала его по рукам и ногам, не давая возможности приступить к федерализации монархии, которая в тот момент оставалась, быть может, единственным способом избежать краха. Граф О.Чернин, только что назначенный министром иностранных дел, не без грусти заметил, глядя на пышный коронационный церемониал: «Только теперь понимаю, почему венгры так настаивали на коронации. Тот, кто видел венгерскую коронацию, никогда ее не забудет. И в этом проявилась политическая предусмотрительность венгров...»

Один из приближенных молодого императора, граф А. фон Польцер-Ходиц, в конце ноября представил меморандум, в котором отмечалось, что Карлу стоит повременить с коронацией в Будапеште. Вместо этого монарху предлагалось «договориться со всем венгерским народом (т. е. не только с мадьярами, но и с другими народностями королевства. — Я.Ш.), полномочным представителем которого не может считаться венгерский сейм, поскольку нынешний избирательный закон... предоставляет лишь малой доле населения возможность участвовать в политической жизни». Эту позицию разделяли все бывшие сотрудники эрцгерцога Франца Фердинанда. Однако Карл не последовал рекомендациям советников покойного дяди: под нажимом венгерской верхушки, прежде всего И. Тисы, он согласился короноваться. Консервативный политический фундамент Венгерского королевства остался в неприкосновенности. Но Тиса и его единомышленники не подозревали, что в толще этого фундамента уже появились трещины, которые будут расширяться с каждым месяцем.

Вернувшись из Будапешта окрыленным (ликование десятков тысяч венгров, присутствовавших на коронации, создало у Карла впечатление, что он искренне любим своим народом), молодой император приступил к кадровым перестановкам. Граф Польцер-Ходиц стал шефом императорского секретариата и одним из ближайших советников Карла I. Возможно, стремясь произвести благоприятное впечатление на чехов, император возвысил трех представителей богемской аристократии: вместо Э.Кёрбера новым премьер-министром Австрии стал граф Г.Клам-Мартиниц, на пост главы министерства иностранных дел был назначен О. Чернин, а первым генерал-адъютантом императора стал З . Лобковиц, сослуживец Карла по 7-му драгунскому полку. Кроме того, уже 2 декабря Карл I объявил, что берет на себя исполнение обязанностей верховного главнокомандующего. Эрцгерцога Фридриха вначале назначили на «декоративный» пост представителя императора в АОК, а в феврале 1917 г. и вовсе отстранили от командования. 1 марта закончилась и эпоха Конрада фон Гетцендорфа, освобожденного от должности начальника генерального штаба и отправленного командовать войсковой группой на итальянский фронт.

Конрад с самого начала не пользовался расположением императора, которому очень не нравилось вмешательство военных в государственные дела. В первые дни царствования Карла между ним и начальником генштаба произошел характерный разговор. «Верховное командование теперь все делает самостоятельно, — пожаловался император. — Верховное командование сейчас правит». «Но это же хорошо, ваше величество, — ответствовал

Конрад, — так и должно быть. Хотелось бы, чтобы так было и дальше». Подобными высказываниями фельдмаршал разрушил свою карьеру. Его преемником стал толковый, но малозаметный генерал Арц фон Штрауссенберг, которого Карл хорошо знал по румынскому фронту. Политическому влиянию военных кругов в Австро-Венгрии пришел конец.

Зато резко возросла роль министерства иностранных дел. 44-летний граф Оттокар Чернин фон унд цу Худениц, возглавивший это ведомство, был одаренным, честолюбивым, но несколько неуравновешенным человеком. В свое время он принадлежал к «бельведерскому правительству» — кругу советников Франца Фердинанда. Его дипломатическая карьера была непродолжительной и не слишком удачной: занимая должность посла в Румынии, Чернин не сумел предотвратить вступление этой страны в войну на стороне Антанты. Тем не менее молодой император назначил его министром, надеясь, что граф, пользовавшийся репутацией «человека с идеями», придаст новый импульс внешней политике монархии, главной целью которой становилось скорейшее заключение мира. Взгляды Чернина представляли собой причудливую смесь наднационального габсбургского лоялизма, консерватизма и глубокого пессимизма относительно будущего дунайской монархии. Чернин вошел в историю полной горечи фразой о судьбе Австро-Венгрии: «Мы были обречены на гибель и должны были умереть. Но вид смерти мы могли выбрать — и выбрали самую мучительную».