Читать книгу "Мелкий снег - Дзюнъитиро Танидзаки"

— Совершенно верно.

— Вот, стало быть, что это такое…

— Ну конечно. Об этом поётся в старинной песенке. Неужели вы никогда не слышали? — сказала г-жа Ниу и запела: — «Ярмарка сокровищ, чего здесь только нет! Кошельки, монеты, воздушные шары…» Всё это прикрепляют к веточкам бамбука и продают на счастье. Верно, господин Макиока?

— Да, но я, признаться, никак не ожидал от вас такой осведомлённости.

— Тут нет ничего мудрёного. Я ведь родилась в Осаке.

— В самом деле? А я-то был уверен, что вы уроженка Токио.

— Нет. Во всяком случае, такие вещи, как «киккё», я знаю. Правда, мне казалось, что это слово уже никто так не произносит. Здесь, в этом ресторане, всё говорят «киттё».

— В таком случае позвольте задать вам ещё один вопрос. В песенке, которую вы только что спели, есть слово «хадзэбукуро». Что оно означает?

— Почему «хадзэбукуро»? Я всегда думала, что это «кадзэбукуро» — «воздушный шар».

— Нет, здесь должно быть именно «хадзэбукуро».

— В первый раз слышу. Понятия не имею, что это такое.

— Быть может, это мешочек с «хадзэ» — поджаренными рисовыми хлопьями? — предположил Хасидэра. — В Токио ребятишки лакомятся ими на празднике кукол.

— Браво, господин Хасидэра! Вот, оказывается, кто здесь настоящий дока.

Постепенно разговор переключился на обсуждение различий в обычаях и языке между западными и восточными областями Японии. Г-жа Ниу, которая родилась в Осаке, но большую часть жизни провела в Токио, оказалась самой осведомлённой из всех.

— Я всё равно что амфибия: чувствую себя своей и здесь и там, — сказала, она и в подтверждение своих слов некоторое время беседовала с Тэйноскэ на чистом осакском диалекте, а с Итани — на токийском.

Итани, которая обучалась парикмахерскому искусству в Америке, — она пробыла там около года, — пустилась в воспоминания о тамошней жизни. Хасидэра рассказал о своей поездке в Германию и посещении фармацевтической фабрики фирмы «Байер». Это колоссальное предприятие, сказал он, там есть даже кинотеатр, который, пожалуй, не уступит осакскому «Сётикудза».

Видя, что разговор отклонился от главной темы, Итани при первой же возможности постаралась вернуть его в первоначальное русло. Она задала Хасидэре несколько вопросов о его дочери и родне, причём таким образом, чтобы дать ему возможность обменяться хотя бы несколькими фразами с Юкико.

— Кстати, а как относится девочка к перспективе вашего второго брака?

— Я не спрашивал её об этом. Дело в том, что я и сам пока ещё ничего для себя не решил…

— Ну, это никуда не годится. Рано или поздно вам всё равно придётся решать этот вопрос.

— Да, конечно, это так, но право же… как бы это лучше сказать… пока что я не чувствую себя готовым к тому, чтобы строить новую семью.

— Но почему?

— Никаких конкретных причин у меня нет. Просто мне трудно решиться на этот шаг. Впрочем, коль скоро за меня взялась госпожа Ниу, дело, должно быть, действительно кончится свадьбой.

— Значит, вы предоставляете мне полную свободу действий?

— Ну, этого я не сказал…

— Вас, право, не поймёшь, господин Хасидэра. Экий вы хитрец! Уверяю вас, если бы вы женились и перестали наконец хандрить, ваша покойная супруга была бы только рада.

— Да я вовсе и не хандрю.

— К чему нам тратить время на уговоры, госпожа Ниу? — сказала Итани. — Мы-то с вами понимаем, что любому мужчине, нужна женская ласка, забота. Пусть господин Хасидэра говорит всё, что ему вздумается, а мы будем потихоньку делать своё дело.

— Вот это верно. И пусть он только попробует нам перечить!

Тэйноскэ и Юкико оставалось лишь с улыбкой наблюдать, как оба «гангстера» нападают на Хасидэру. Нынешний вечер действительно ничем не напоминал смотрины, и всё же — как не побоялась г-жа Ниу привести сюда человека, который ещё не решил для себя, стоит ли ему жениться или нет, да ещё в присутствии Макиока пуститься с ним в подобные словопрения? Чтобы отважиться на такое, нужно и в самом деле быть настоящим «гангстером».

Тэйноскэ никак не ожидал, что они с Юкико окажутся в столь нелепом положении. Но больше всего в этой ситуации его поражало удивительное спокойствие. Юкико. В прежние времена она, наверное, сразу залилась бы краской или далее расплакалась, а может быть, и вовсе вышла из-за стола. Тэйноскэ почему-то пребывал в полной уверенности, что она навсегда останется простодушной и легко ранимой. Неужели этой невозмутимости, этому самообладанию научил её опыт многочисленных смотрин? Впрочем, в её годы вести себя иначе было бы уже странно. Она, конечно же, переменилась, просто за её внешней моложавостью Тэйноскэ не сумел этого разглядеть.

Да, но что всё-таки на уме у Хасидэры? Даже если предположить, что он согласился на эти смотрины всего лишь из праздного любопытства, его слова о том, что он ещё не готов строить новую семью, нельзя воспринимать до конца всерьёз. В противном случае он наверняка нашёл бы способ отказаться. Стало быть, его замешательство служит лишь своеобразной позой, на деле же он, по-видимому, не прочь жениться, если, конечно, невеста придётся ему по вкусу. Не затем же он сюда пришёл, чтобы посмеяться над ними!

Однако по поведению Хасидэры, в высшей степени дипломатичному (не случайно г-жа Ниу назвала его «хитрецом»), было трудно догадаться, какое впечатление произвела на него Юкико. В отличие от всех остальных, она почти весь вечер молчала, хотя Итани не раз давала ей возможность включиться в беседу. Да и Хасидэра был слишком занят, отражая атаки «гангстеров», чтобы уделить ей чуточку больше внимания за всё время ужина он сказал ей лишь две-три малозначащие фразы.

Одним словом, намерения Хасидэры были совершенно неясны. Тэйноскэ уходил со смотрин, не зная, увидят ли они его когда-либо ещё. Но Итани, с которой Макиока вместе ехали в поезде, была преисполнена решимости довести дело до конца.

— Будьте покойны, — шептала она на ухо Тэйноскэ, — мы с госпожой Ниу всё устроим. Раз уж господин Хасидэра согласился прийти на смотрины, дальше его уламывать не придётся. Госпожа Юкико наверняка ему понравилась. Я с самого начала это почувствовала.

15

В тот вечер, делясь с женой своими впечатлениями о смотринах, Тэйноскэ сказал, что Хасидэра во всех отношениях был бы идеальной партией для Юкико, однако обольщаться посулами Итани и госпожи Ниу ему кажется преждевременным. Хасидэра, как он понял, отнюдь не спешит жениться, поэтому им остаётся только одно — ждать. Итани настроена весьма оптимистично, но поддаваться её настроению не стоит, иначе они снова останутся в дураках.

Однако на следующий день к вечеру Итани приехала в Асию. Сегодня звонила госпожа Ниу, сообщила она, её интересует, какое впечатление произвёл на Юкико господни Хасидэра. Следуя совету мужа, Сатико ответила, что впечатление в высшей степени благоприятное, однако, как она понимает, господин Хасидэра отнюдь не уверен, что ему следует жениться во второй раз… «О, этому не стоит придавать значение», — затараторила Итани.