Читать книгу "Одиночество-12 - Арсен Ревазов"

Антон понимающе кивнул:

– Дина проверила свою почту. И прочла мое письмо. Прощальное письмо. Я же не знал, что она…

– И что?

– Там нет ни слова про алмазы. И ни слова про разгадку числа.

Сердце мое опустилось.

– И что она задумала?

– Что-нибудь ужасное, – медленно сказал Антон.

Антон никогда ничего не предсказывал. Ни спорт, ни погоду, ни ужасы. А тут вдруг…

– Умеешь ты сказать, чтоб подбодрить… И что?

– Судя по тому как моя жена (в этот раз «бывшая» она не сказал) бодро разговаривает с микрофоном, она все поняла. Высшее образование. Мехмат…

Мотя был по римски мрачен и спокоен:

– Нам уже нечего терять.

– Нет, Мотя! – задумчиво сказал Антон. – И нам, и всем остальным, к сожалению, есть что терять. Мы слишком далеко продвинулись за свои пять тысяч лет. Слишком далеко зашли.

Дина второй раз посмотрела на Антона понимающим взглядом мясника и обратилась ко мне голосом злой учительницы:

– Иосиф, подойди к монитору.

Без всякого «пожалуйста».

Я испытал ровно то чувство, что испытывал в школе при команде «Мезенин к доске» в том совершенно нередком случае, когда не выучивал урок.

За кафедрой оказался небольшой жидкокристаллический монитор со встроенными динамиками и черный фаллический микрофон, рядом с которым стоял сходного вида джойстик. Не успел я заметить маленькую черную клавиатуру, лежащую чуть в стороне, как посмотрел на монитор и вздоргнул. На мониторе была – Маша. Она сидела в саду или в парке на скамейке и читала.

– Это – реальность, – сказала Дина, – веб-камера. Назови какую нибудь часть тела.

– Зачем? – спросил я, – подумав, что она сейчас прикоснется к ней курсором джойстика.

– Назови! – повторила Дина и я назвал ногу.

– Правую или левую?

Я не знаю. Мне надоело. Мне страшно.

– Ну, правую.

Дина наклоняется над кафедрой и говорит «правая нога». И на мониторе Маша бросает книгу и неуклюже хватается за ногу.

Дина быстро чертит джойстиком вокруг ноги квадрат. Крупный план камеры: из ноги, чуть ниже колена прямо из под руки Маши течет кровь.

– Ты видишь, что ваши хваленые спецслужбы ничего могут?

Она легко бьет по клавише esc безымянным пальцем, будто сгоняя с клавиатуры таракана. Снова средний план камеры. К Маше подбегает человек, наклоняется, смотрит на ее ногу, потом берет на руки и несет куда-то.

– Ты понимаешь, что это не видеомонтаж? Понимаешь? А может, ты хочешь поговорить с Машей? Я могу соединить тебя с ней? Спросишь у нее – не больно ли ей! Не случился ли выкидыш?

Дина не дожидается моего ответа. Она опять щелкает клавишами у кафедры и на весь зал раздаются гудки. Сначала долго никто не берет трубку, а потом мужской голос что-то говорит. Гортанные отрывистые слова. Иврит.

Я поднимаю голову и прошу Антона, чтоб он спросил, что с Машей и понимаю, что не узнаю собственный голос. Антон подходит ко мне и о чем-то спрашивает его. Голос отвечает. Я чувствую, что тот человек в отчаянии.

– Она ранена, – говорит Антон.

– Пусть передаст, что я люблю ее. Скажи ей, пусть ждет. Только очень ждет!!

Антон переводит.

– Она не дождется, – говорит Дина и связь обрывается.

Антон уходит к Матвею и садится рядом с ним. Я остаюсь на кафедре и начинаю сходить с ума.

– А знаешь, где Аня? Хочешь взглянуть на Аню? Если еще не поздно… Смотри!

Дина еще раз наклоняется над кафедрой и что-то говорит. И я вижу кладбище. Кажется военное. Перспектива ряда одинаковых могильных камней уходит в бесконечность. Справа стоит взвод солдат с М-16 в руках. Слева – открытая могила. В цетре экрана на лафете лежит тело в саване.

– Что ты хочешь? – спрашиваю ее я и хрипа в моем голосе больше чем слов.

– Тебя. Я хочу тебя.

– Зачем?! Зачем, Дина, зачем??!!!

– Потому что мы будем в вечной безопасности только тогда, когда управлять этим миром будут наши потомки.

* * *

Дина покачала головой, словно удивляясь моей непонятливости. Я в отчаянии посмотрел на Мотю с Антоном и задрожал. По направлению к ним спускались шесть человек в серых пиджаках, застегнутых на все пуговицы. Я видел эти пиджаки у собственного подъезда, когда впервые в жизни вступил перестрелку. Но тогда меня спасла Маша. А сейчас Маши не было.

– Мотя, сзади! – закричал я, но было поздно.

Через несколько секунд и Мотя, и Антон стояли с заломленными руками, на которых поблескивали наручники.

Все, что происходило дальше происходило автоматически и помимо моего желания. Меня словно вынесло какой-то внутренней волной из-за кафедры и донесло до жирандолей, в которых стояли факелы. Я выдернул одну из них из стены. У нее оказался вполне острый конец. Достаточно острый для того, что я задумал.

– Дина, – заорал я. – Я сейчас убью себя, слышишь? Я сейчас себя убью.

Жирандоль была приставлена к моей груди острым концом. Я держал ее обеими руками. Все что мне было надо сделать, – это оступить на два шага назад и броситься на пол упираясь ею в сердце. Кажется, так покончил с собой Саул. Дина поняла, что я в совершенном остервенении, поэтому закричала: «Всем стоять!»

И все замерли.

– Я хочу, чтоб все остались живы, Дина! – продолжал орать я. – Слышишь?!! Я хочу, чтобы все остались живы! Отмени все!! Отпусти всех или я убью себя!

Дина прошлась вдоль кафедры, посматривая то на меня, то на серых пиджаков, то на ребят. Я сжимал жирандоль и внимательно следил за происходящим, понимая, что может произойти что угодно. Наконец Дина подошла ко мне. В глазах у нее горело принятое решение.

– Хорошо, дорогой брат! Я не ожидала от тебя такой сообразительности. И такой решимости. Хорошо. Ты ухитрился не проиграть. Ты добился ничьей. За тебя я отменю ядерную катастрофу, и мир сохранится. Хотя кое-что в нем изменится. Ради тебя я не трону Машу. Пусть рожает, кого хочет. Больше того: ради тебя я готова отпустить Антона с Матвеем. Разумеется, после некоторых операций над их мозгами. Это щедрое предложение. Это самое щедрое предложение в моей жизни. Потому что, делая его, я рискую жизнью. Более того, я подвергаю риску Братство. Но я знаю, что иначе ты не согласишься. А ты очень нужен мне, мой единственный брат. Ты согласен?

– Мне нужны гарантии!

– Гарантии? – нараспев произнесла Дина. – Гарантии? Да ты же всегда сможешь повторить свой фокус с жиранадолью…

– Учитель приказал всем радоваться, потому что страшные события еще только наступают…

Я посмотрел на Антона. Мне показалось, что вокруг его головы появился нимб. И вокруг головы Моти – тоже. Наверно, от факелов расположенных прямо за их головами. Или у меня что-то случилось с глазами.