Читать книгу "Мико - Гейл Линдс"

Эти слова задели ее, ибо она понимала, что Сайго по доброй воле расчищал ей путь, которого искал сам, но не мог обрести.

Кёки прервал ее мысли.

— Чего же вы ищете здесь, Акико-сан? Неужели вы думаете, что я смогу дать вам то, чего не дали другие?

— Я хочу научиться скрывать свою душу, — ответила она, — для проявления совершенного “ва”, даже когда я близка к тому, чтобы нанести удар по врагу.

Кёки налил еще чаю ей и себе. Они сидели друг против друга, скрестив ноги, на вымощенном камнем полу. Замок, в котором они находились и беседовали, был построен Иэясу Токугавой где-то в первой половине семнадцатого века для одной женщины, полупортугалки, полуяпонки по происхождению. Акико решила, что это была необычная женщина.

Снаружи комусо в тростниковой шапке играл на бамбуковой флейте нечто заунывное.

— Скажите мне, — заговорил он после паузы, — как это случилось, что у молодой девушки столько смертельных врагов.

Не было иного выхода, кроме как рассказать ему все об Икан и фуядзё, о Симаде, ее отце, и о тех, кто вложил в его руки вакидзаси, о двух смертельных ударах в живот, уничтоживших его “хара”. Его жизнь. Сеппуку.

Кёки закрыл ромбовидные глаза.

— Приятно видеть выражение столь благочестивого почтения к старшим со стороны молодых.

Он взял прошитый золотыми нитями веер, лежавший возле него, и принялся легко обмахивать им лицо. Это было женственно и, как показалось Акико, неподобающе для него.

Внезапно он перестал обмахиваться и бросил на нее пронзительный, испытующий взгляд. Веер бабочкой замер у его головы.

— Мое пользование веером беспокоит вас, Акико-сан?

Она должна была подавить свое желание солгать ему. Сайго предостерег ее от этого. Он говорил, что Кёки-сан сразу узнает и непременно попросит ее покинуть свою обитель. Акико стыдно было сказать правду, она покраснела.

— Веер кажется неподходящим для великого воина, подобного вам.

— Или вам.

— Я вовсе не воин, сэнсэй.

— Но вы стремитесь быть им.

— Нет.

— И вы отвергаете веер.

— Как женщина, я...

Она невольно открыла рот, увидев, как веер, гудя, пролетел по воздуху через всю комнату и воткнулся в самый центр сундука из камфарного дерева.

— Не как женщина, — сказал Кёки, — а как воитель.

Он глотнул чаю.

— Пожалуйста, принесите мое оружие, — попросил он, поставив фарфоровую чашку.

Акико встала и пошла через комнату. Подошла, дотронулась до предмета, простертого словно рука Будды и вонзившегося в дерево.

Он сказал:

— Это не оги, не просто веер, выдерните его из сундука, Акико-сан. Это гунсэн, боевое оружие.

Когда она принесла веер, он сказал:

— Все десять ребер выкованы из стали, а сам веер — это мембрана из стальной сетки, которая может разорвать на кусочки кожу, мясо, внутренности, а при соответствующем ударе даже кость.

И гунсэн снова запорхал у его щек, послушная бабочка обернулась куколкой.

— Ваша комната находится на втором этаже, — сказал он, — прямо под моей.

* * *

“У меня нет родителей; я сделала небеса и землю моими родителями. У меня нет дома; я сделала сайка тандэн моим домом. У меня нет тела; я сделала стоицизм моим телом. У меня нет глаз; я сделала вспышки молнии моими глазами. У меня нет стратегии; я сделала саккацу дзидзай моей стратегией. У меня не было плана; я сделала кисан моим планом. У меня не было принципов; я сделала ринки-охэн моими принципами”.

Акико, одна в Комнате Великих Таинств, встала на колени перед двойной линией жезлов-амулетов и длинных белых свечей. Свечи были зажжены, их запахом полнилась комната. Казалось, что эта атмосфера вбирает ее молитвы, словно сами духи внимают ей.

Замок Кёки располагался в узкой долине, где росли белые березы и лиственницы, где целые акры заняты были гигантскими азалиями и посадками персиковых деревьев. Тысячи метров над уровнем моря в Асама когэн. Здесь, в горах, было прохладно летом и морозно зимой. До Токио более 130 километров на северо-восток.

Над долиной царил 2500-метровый Асама-яма, действующий вулкан, близко к вершине совершенно голый из-за частых извержений.

По другую сторону гор, на северо-восток от тех мест, где стоял замок, простирались черные лавовые поля Ониосидаси, совершенно мертвые — порождение сильнейшего извержения 1783 года, названного впоследствии “Исходом Дьявола”.

Парки и виллы богатых людей разбросаны здесь повсюду, но их не видно из Замка Ямидако, или Змей во Тьме — по желанию Кёки ему было дано это имя вскоре после того, как хозяин обосновался здесь.

Акико не имела представления о том, когда это было, как, впрочем, и обо всем, что касалось прошлого сэнсэя. Судя по внешности, в нем была часть монгольской крови — об этом свидетельствовали разрез глаз, широкие и плоские скулы, да и цвет кожи. Она могла представить себе его предков, завернутых в волчьи шкуры, отягощенных коваными латами; они примчались на своих конях из степей Китая, неся с собой белые вьюги, примчались, чтобы совершать набеги на деревни равнин.

Акико и Кёки работали, придерживаясь строго формальных пределов, не отступая от них ни на минуту. Это было нечто прямо противоположное двум годам, проведенным ею в Кумамото. Каждый момент ее времени здесь, в Асама, был заполнен делом, а безделье наказуемо. Оправдания любого рода нетерпимы, так же как и болезни, которые Кёки лечил различными натуральными припарками и смесями трав. Он был одаренный ёгэн, то есть химик, — Акико, которая болела редко, в любом случае выздоравливала в течение десяти часов. Тем временем ее занятия, даже наиболее сложные физически, шли без перерыва.

Неделями они жили в условиях дикой природы, далеко от замка. Нередко это происходило в ненастную погоду — в разгар зимы или в конце лета и ранней осенью, когда тайфуны обрушивались на южное побережье острова, посылая один за другим черные шквалы, подобные острым когтям дракона.

Все это делалось продуманно. Он учил ее, как использовать элементы ниндзюцу и даже во многих случаях подчинять их себе. С собой они брали только рокугу, “шесть предметов для странствий” ниндзя. Пять объединялись в шестом, утитакэ, полом стволе бамбука трехметровой длины. Внутри находились медицинские препараты, каменный карандаш, полотенце, шляпа и мусубинава, восьмиметровая свернутая бечева из женских волос, легче, чем обычная веревка, но также и крепче.

Они жили среди деревьев и кустарников, возле бегущих вниз альпийских ручьев; на горных уступах у водопадов Сираито, накрывающих тонкой и прекрасной сетью водяных струй поросшие зеленые утесы. Техника цутигумо перешла к нему через его отца от Дзинная Укифунэ, наемного убийцы на службе у Нобунаги Оды, крупного феодала “даймё”, единственного в своем роде среди всех ниндзя, так как он был карликом.