Читать книгу "Дорога шамана - Робин Хобб"

Экзамен. Это слово пробудило мое второе, истинное «я», которому наутро предстояли настоящие экзамены. И по странной логике сна знание того, что сидящее под деревом существо является украденной частью моей души, вернуло мне власть над ним. И я заговорил через него:

— Это сон. Всего лишь сон. Ты не настоящая, и это «я» не настоящее. Но сейчас с тобой говорит истинный Невар. И завтра я пройду экзамены, чтобы стать солдатом своего народа.

Кора на дереве лопнула, и в трещинах появились молодые побеги. Они устремились вперед и крепко схватили меня. Теперь дерево словно бы держало меня в своих объятиях. И когда оно заговорило, я понял, что дерево обращается к моему настоящему «я».

— Ты абсолютно прав, хотя сам этого и не понимаешь. Завтра тебе предстоит экзамен. Ты его пройдешь и тем подашь знак, что готов сражаться за наш народ.

— Отпусти меня! Оставь в покое! Я солдат каваллы, как прежде был мой отец. Я служу королю Тровену и народу Гернии, а не тебе! Ты ненастоящая!

— Я ненастоящая? Неужели? Тогда проснись сын-солдат и посмотри, какая я настоящая!

И дерево оттолкнуло меня от себя. Я начал падать в расселину, которую с таким трудом и риском преодолел по хрупкому подвесному мосту. Древесные побеги продолжали прижимать мои руки к телу. Я пытался закричать, но падение было настолько стремительным, что мне никак не удавалось набрать в грудь воздуха.

Я слышал, что во сне часто снятся падения, но спящий всегда просыпается, прежде чем ударяется о дно. Со мной произошло иначе. Я рухнул на твердую поверхность. Ребра смялись, кожу проткнули острые камни. Все почернело и закружилось. Я ощутил вкус крови. С тихим стоном я открыл глаза. Сначала мне было страшно даже пошевелиться, ибо я решил, что в моем теле не осталось ни одной целой кости. Лежа неподвижно, я пытался понять, где нахожусь.

В окно проникал тусклый лунный свет. Рядом я различал очертания койки Спинка. Постепенно я сообразил, что лежу на полу нашей спальни, запутавшись в простынях и одеяле. Я высвободился и сел. Мне приснился кошмар, и я свалился с кровати. Я был прав. Это всего лишь сон. Очень странный сон, но не более того. Мой измученный мозг решил таким образом отреагировать на напряжение последних дней и ужас перед предстоящим тестом, кроме того, мне в душу запали странные высказывания Эпини. Болела голова. Я поднял руку, и на миг мне почудилось, что мои пальцы коснулись заплетенного в косицу пучка волос, который наконец-то занял свое место. Но он тут же исчез, и я ощутил лишь шрам, а пальцы стали влажными от крови. Очевидно, я стукнулся головой и ранка вновь открылась. Я с трудом встал и забрался обратно на кровать. Вскоре мне удалось заснуть.

ГЛАВА 20МОСТ

Несмотря на ужасную усталость, я просыпался еще не меньше десяти раз и с ужасом думал, что проспал. В комнате было холоднее, чем обычно. Одеяло не спасало, и я дрожал, как осенний лист на ветру. Сон не приносил отдыха. Наконец я был вынужден признать, что больше заснуть не удастся. В темноте слышался скрип пружин и шорох одеял — похоже, мои товарищи тоже не спали. И тогда я произнес в темноту:

— Пожалуй, пора вставать.

Корт ответил мне такой непристойной бранью, какой я прежде от него никогда не слышал. Нейтред с горечью рассмеялся. До сих пор мне казалось, что они не слишком переживают из-за тестов, но теперь я убедился, что они волнуются не меньше меня. Я услышал, как Спинк молча сел, а затем, тяжело вздохнув, поднялся с постели и в темноте двинулся к лампе. В тусклом свете его лицо выглядело уже даже не бледным, а каким-то пожелтевшим. И невзирая на то, что он спал в эту ночь довольно долго, круги под глазами стали еще заметнее. Он потер лицо и подошел к умывальнику, чтобы посмотреть на себя в зеркало.

— Теперь у меня такое чувство, что провал принесет долгожданное облегчение, — тихо сказал он. — Вернуться домой и знать, что все кончено и больше никто на меня не рассчитывает.

— И утащить на дно всех нас? — яростно выпалил Нейтред.

— Конечно нет, мысль об этом будет преследовать меня до конца моих дней. Вот почему я занимался так напряженно. Я сдам экзамены. Сегодня все пройдет хорошо.

Но даже на мой взгляд, его слова прозвучали не слишком уверенно.

В спальне было непривычно холодно, а тусклый свет лампы только усиливал общее ощущение дискомфорта. Дожидаясь, когда освободится место возле умывальника, я подошел к окну и выглянул наружу. Повсюду царили холод и тишина. Небо все еще оставалось черным, но последние звезды потускнели. Значит, день будет ясным. Ясным и холодным. Тонкий слой инея покрывал лужайки и ветви деревьев. Я посмотрел на тянущиеся ко мне голые ветки, и в памяти зашевелились какие-то обрывки воспоминаний, но едва я попытался поймать ускользающие образы, как они тут же растаяли без следа. Я покачал головой, не спуская глаз с окна. Территория Академии вдруг показалась мне самым мрачным местом на свете. Как ни странно, но в городе снег выглядел чем-то совершенно чужеродным. Если бы я проснулся ранним утром в доме своего отца, затерянном посреди равнин, то у меня впереди был бы бодрящий свежий зимний день. А в Старом Таресе все было неправильно.

Разговаривать никому из нас не хотелось. Конечно, кто-то ворчал и тихонько бранился, но мы настолько погрузились в собственные страхи, что думать ни о чем другом не могли. Мы собрались на плацу, на своем обычном месте, где капрал Дент множество раз проклинал наш дозор и винил во всех несчастьях своей жизни. Я чувствовал себя отвратительно и даже удивился: почему я так хочу остаться в Академии? Нет, совсем не таким я воображал свое обучение. Сплошные мучения и ничего больше. Быть может, Спинк прав и я действительно испытаю облегчение, когда меня отправят домой, тем самым положив конец надеждам моей семьи? Я встряхнулся, стараясь прогнать мрачное настроение. Дент наложил на меня взыскание за неправильное выполнение команды, но я даже не обратил на это внимания.

Некоторое время мы стояли в темноте, стуча зубами от холода, пока не начали появляться кадеты старших курсов. Как ни странно, они почти не нашли поводов к нам придраться. Возможно, они тоже волновались из-за предстоящих экзаменов, хотя никому из них не грозило отчисление. Или с нетерпением ждали Темного Вечера и решили проявить милосердие. Или было слишком темно и Джефферс не заметил, что я не почистил куртку, а мои штаны измялись, всю ночь провалявшись на полу. Так или иначе, но кадет-капитан Джефферс не стал делать нам замечаний.

Мы строем отправились в столовую, хотя у меня совершенно отсутствовал аппетит. Однако я заставил себя поесть, вспомнив поговорку сержанта Дюрила: «Солдат, который не ест, когда появляется такая возможность, — безмозглый глупец». Из нас только Горд ел с удовольствием. Спинк едва прикоснулся к своему завтраку. Трист наполнил тарелку, съел несколько кусочков, а потом принялся тыкать в еду вилкой, словно перед ним лежала какая-то гадость. Обычно капрал Дент требовал, чтобы мы не оставляли ни крошки, всякий раз изводя нас рассуждениями о том, что солдат, бездумно расходующий запасы продовольствия, ставит под удар своих товарищей. Однако сегодня Дент нашел повод позавтракать со своим дозором, и некому было упрекнуть нас в разбазаривании припасов.