Читать книгу "Память всех слов. Сказания Меекханского пограничья - Роберт М. Вегнер"

– Рабов.

Она не отводила взгляда от полок, а потому скорее почувствовала, чем заметила, как он вздрагивает.

– Да. Нужно было что-то с этим сделать.

– Очищение? Ловля? Контролированное отворение крови?

Он причмокнул, а уродливое лицо его искривилось в хорошо известной ей саркастической гримасе.

– Ну вот, кажется, ты знаешь о Коноверине побольше, чем признавала. Нет, дитя, Лавенерес никогда б такого не позволил, он… Раз в сто, в тысячу лет родится некто подобный ему – соединение здорового рассудка, справедливости, умеренности и… честности. За двадцать, тридцать лет он мог изменить княжество, изменить его лицо. Эх… Снова говорю банальности. Я радовался этим изменениям… Рассчитывал на них.

Он прекратил улыбаться и впервые с момента встречи стал выглядеть печально.

– Мечты. Знаешь, каков самый больший грех людей с видением будущего? Способность игнорировать все, что этому видению противоречит. У Лавенереса было видение Коноверина, в котором через поколение-два не будет рабов. Он полагал, что часть из них мы выкупим, часть освободят после того, как те отслужат определенное число лет. Он думал, что большинство из них останутся потом у нас и как свободные люди будут работать на благо княжества. Казалось, что все к тому и идет, что как последний в роду он контролирует все. Что ж… Это была не первая ошибка, которую сделали в этом дворце.

Сухи буравил ее внимательными бледно-голубыми глазками.

– И он не задумался над тем – как и я вместе с ним, – что Роды Войны существуют только благодаря невольникам, что Храм Огня опасается потерять силу, если вдруг половина свободных жителей княжества будет поклоняться Баэльта’Матран, что владельцы плантаций – банда примитивных дураков, обряжающих собственную беспомощность в такие слова, как традиция, вековечные привилегии, дарованные богами права. Что все эти люди тоже имеют видение Коноверина без невольников, но это видение иное, чем у него. Что его видение – станет их пугать.

– Ты ведь вроде не пил, а болтаешь…

– Словно после нескольких кувшинов? Возможно, мне нужно с кем-то поболтать, и если это – лишь варварка из-за пустыни, которая единственная не боится войти в мою комнату, то что ж. Теперь, когда все закончилось, мне кажется это таким простым. Ослепить Дворец, отрезать его от вестей о настроениях среди невольников, спровоцировать бунт, который потрясет весь Юг, призвать на помощь Обрара из Камбехии, единственного князя с достаточно чистой кровью, чтобы войти в Око, и посадить его на трон. А что взамен? Как думаешь, что Пламенный пообещал аф’гемидам и жрецам?

– Не играй со мной в свои игры, отравитель. Что скажешь в обмен? Я стану отвечать на твои глупые вопросы, а ты – на мои. Согласен?

Он нахмурился. Потом ощерился в гримасе, широкой, словно ножевая рана. Выглядел Сухи при этом довольно пугающе.

– Никогда я тебя не пойму, Деана д’Кллеан. Даже в такой момент ты умеешь меня удивить. Но ладно, спрашивай.

Она забарабанила пальцами по столу:

– Сначала я расскажу историю. Вопросы потом. Жила себе девушка. В венах ее текла кровь Владыки Огня. Достаточно чистая, чтоб ее выбрали Любимицей тогдашнего князя.

Он пожал плечами:

– Как ты наверняка знаешь, такие вещи случаются с некоторыми из наших девушек.

– Знаю. Ее привезли во дворец, она исполнила свой долг, родила наследника престола и вернулась к себе.

– Как большинство избранниц Варалы.

– Эта история происходила еще до Варалы. Много лет назад. Я знаю, как тут воспитывают девушек. Скромность, послушание, добродетель, традиция.

– Да. – Отравитель глотнул из бокала. – Мы до сих пор пестуем все эти недостатки.

– Не прерывай меня. Дома ее ждал жених с линией крови, естественно, настолько же чистой, как и у нее, и обязанность продолжения рода. Но она была упряма и независима, с костями из железа, а вместо крови по ее венам текла жидкая сталь, потому она и не думала уступать традиции. Знала, что оставила в городе частичку себя.

– Да что ты…

Он не смотрел уже на нее с саркастической ухмылкой. Вместо этого напряженно таращился в бокал, словно обнаружив в зеленой жидкости нечто куда более интересное.

Деана печально улыбнулась. Самий был прав. Отравитель знал.

– Девушка подстроила свою смерть, причем так хорошо, что и Храм, и Библиотека посчитали ее мертвой. А потом она отправилась в путь. Через несколько лет появилась в столице. Стала любовницей одного из аристократов, потом другого, более важного, у нее был настоящий талант к любовному искусству, вести о ее «даре» шли из уст в уста, пока наконец не попали в самые главные уши – княжеские. И якобы он возвысил ее до Первой Наложницы после всего одной ночи.

– А князь не узнал мать своего сына?

– Не шути надо мной, – прошипела она, он же вздрогнул, словно услышав свист режущего воздух клинка. – Ты прекрасно знаешь, как в первый раз выглядели их… занятия любовью. Она стала его наложницей, поверенной и конфиденткой, а когда он умер, к удивлению многих мужчин и к зависти всех женщин во дворце, она удержала за собой свое положение, вскочив в постель нового князя. И все для того, чтобы оказаться поближе к его брату.

– О-хо-хо, запахло кровосмешением, – пробормотал Сухи.

Долгие дни медитаций и тренировок пред лицом моря оставили в ней след, а потому гнев был холодным, спокойным, она владела им так, как никогда ранее. Потому, вместо того чтобы черкануть отравителя за издевку саблей по лицу, Деана лишь наклонилась и выбила кубок из его рук. Так быстро, что он и моргнуть не успел.

Но, даже когда сосуд раскололся о пол, отравитель не взглянул на нее, лишь сжал кулаки, стиснул губы.

– Я тоже об этом спросила, и тогда Самий…

– Самий?

– Молчи! Ты не предупредил меня… не предостерег. Возможно, ты даже сговорился с ней, чтобы разыграть всю ту сценку, чтобы я нашла Лавенереса в ее спальне… Зачем? Я отвлекала князя от нужных дел? Молчи пока. Ты даже не представляешь, как близок ты сейчас к Дому Сна… дружище. Когда я его об этом спросила, Самий назвал меня глупой девушкой. И он был прав. Ведь князья родились от разных матерей. Я ненавидела ее, а следовало удивляться женщине, что так далеко зашла, чтобы оставаться поближе к собственному ребенку.

Он взглянул на нее впервые за долгое время.

– Лучше бы тебе не рассказывать этих сказок, – прошептал Сухи, а в глазах его не было страха, как она надеялась, а оставалось там лишь нечто, что ее заморозило. – Даже сейчас… Нашлись бы те, кто захотел бы как-то использовать эту историю. Потому что кара за ее поступок страшнее, чем ты можешь себе представить.

– Например, оставаться при том, как будут рубить ее сына?

– Например. А какой вопрос ты хотела задать?

– Правдива ли эта история?