Читать книгу "Воины Карфагена. Первая полная энциклопедия Пунических войн - Евгений Родионов"

На совете после битвы Сципионом было решено вновь поделить армию: одна часть под его командованием продолжила поход на Карфаген, подчиняя все попадающиеся на пути города, а другая часть римлян и нумидийцы во главе с Гаем Лелием и Масиниссой должны были продолжать преследование Сифакса (Полибий, XIV, 9, 1–3; Ливий, ХХХ, 9, 1–2).

Нетрудно представить, какие чувства вызвали в Карфагене известия об очередном поражении. Способы выхода из ситуации назывались разные, и в итоге были приняты все: обсудить со Сципионом условия мира, укрепить свой город на случай осады, атаковать осаждающий Утику римский флот и, наконец, призвать Ганнибала из Италии (мечта Сципиона осуществлялась) (Полибий, XIV, 9, 6–11; 10, 1; Ливий, ХХХ, 9, 3–9).

Тем временем римская армия, не встречая особого сопротивления (кроме нескольких городов, которые приходилось штурмовать), подошла к самому Карфагену. Отослав огромную добычу в лагерь под Утикой, Сципион, по-прежнему без боя, занял Тунет (Тунис), из которого Карфаген было видно невооруженным глазом – до него оставалось всего три мили (Полибий, XIV, 10, 1–6; Ливий, ХХХ, 9, 10–12).

Но долго изучать неприятельскую столицу римлянам не пришлось, так как стало известно, что карфагеняне спустили на воду корабли и направили их против флота под Утикой. Обеспокоенный новой серьезной угрозой, Сципион покинул Тунет и повел армию назад. К Утике он успел раньше карфагенян, а так как большинство его судов было оборудовано всевозможными осадными машинами, не пригодными для морского боя, Сципион поставил боевые корабли у самого берега, окружив их в три-четыре ряда транспортными, которые были связаны между собой канатами, а поверх них устроен деревянный настил. В некоторых местах между судами были оставлены промежутки, через которые могли выходить небольшие сторожевые корабли. Поставив на этой своеобразной стене тысячу воинов, снабженных большим количеством метательных снарядов, римляне стали ждать приближения врага. Карфагеняне, хотя и имели численное преимущество, уверенности в своих силах не чувствовали и только на утро следующего дня подошли к расположению римлян и изготовились к бою. Римляне атаковать не собирались, и после довольно долгого раздумья карфагеняне пошли вперед (Ливий, ХХХ, 10, 1–11).

Последующее сражение больше походило на штурм укрепления с моря. В начавшейся перестрелке преимущество было на стороне римлян, так как борта их кораблей были выше. Напротив, действия легких кораблей римлян, которые выходили за пределы оборонительного круга, сильнее всего вредили им самим, так как сражаться с боевыми пунийскими кораблями они не могли, а стрельбе с грузовых судов мешали. Через некоторое время карфагеняне поменяли тактику. Теперь они забрасывали на палубы вражеских кораблей цепи с абордажными крюками и, отходя назад, пытались вытащить их из общего ряда. И это дало результат: гребцы работали так, что канаты не выдерживали, и иногда одному пунийскому кораблю удавалось увести за собой сразу несколько римских транспортов. Помост над первым рядом кораблей разрушился, и легионеры еле успели перейти на второй. На этом сражение и закончилось. Добычей карфагенян стали почти шестьдесят транспортных кораблей. Для римлян такой итог, с одной стороны, не мог быть приятен, но в то же время им удалось полностью сохранить свои боевые корабли, что при ином ходе боя было бы вряд ли возможно (Ливий, ХХХ, 10, 12–21). Если же обратиться к рассказу Аппиана, то римляне вообще вышли из битвы победителями: не выдержав обстрела с кораблей и с земли, карфагеняне к вечеру отступили, а римляне их преследовали и сумели захватить один корабль (Аппиан, Ливия, 25). Впрочем, такой благополучный для римлян итог внушает большие сомнения.

Тем временем, продолжая погоню за Сифаксом, Масинисса в сопровождении Гая Лелия вступил в свои прежние владения. Его власть была восстановлена быстро и без сопротивления. Но еще нужно было покончить с Сифаксом, который набрал в своих землях новую армию, численностью не уступавшую прежней и организованную, как когда-то учил римский центурион. Расположив лагеря поблизости друг от друга, противники начали высылать разведочные дозоры, между которыми стали происходить стычки, постепенно переросшие в настоящее конное сражение. Успех его склонялся в пользу Сифакса, когда на помощь массилиям пришли легионеры Гая Лелия. Оказавшись перед строем римской пехоты, масайсилии остановились, а затем, под напором всадников Масиниссы, начали отступать. Сифакс пытался остановить бегущих, но его лошадь была ранена, а сам он взят в плен (по версии Аппиана – лично Масиниссой, пленившим также и сына Сифакса) и отведен к Гаю Лелию. По данным Ливия, погибших в этой битве было сравнительно немного – не больше пяти тысяч и две с половиной тысячи пленных (Ливий, ХХХ, 11; 12, 1–5). По Аппиану, поражение карфагенских союзников было куда более тяжелым: убито десять тысяч человек, взято в плен четыре тысячи, из которых две с половиной тысячи были массилии, ранее перешедшие к Сифаксу от Масиниссы. Выданные Гаем Лелием нумидийскому царю, все они были перебиты. Правда, эти данные вызывают сильное сомнение при сравнении с приводимыми Аппианом потерями римлян и нумидийцев – семьдесят пять и триста человек соответственно (Аппиан, Ливия, 26).

Далее, не теряя времени, Масинисса подошел к столице Нумидии Цирте. Ее он взял без боя – достаточно было лишь показать жителям закованного в цепи пленного Сифакса. Последовавшие за этим драматические события описываются в источниках с небольшими отклонениями, но, как и предыдущие эпизоды жизни Масиниссы, могли бы послужить материалом для автора литературного произведения, на этот раз трагедии. Из дошедших до нас трех версий (Тит Ливий, Аппиан, Диодор Сицилийский) возьмем за основу рассказ Тита Ливия.

В царском дворце Масиниссу ждала встреча с Софонисбой. Она была по-прежнему прекрасна и смогла очаровать победителя (или, если вспомнить слова Аппиана об их давней помолвке, в нем ожило старое чувство). Желая защитить дочь Гасдрубала, сына Гисгона, и жену Сифакса от преследования римлян, Масинисса в тот же день сам женился на ней. Это вызвало огромное неудовольствие Гая Лелия, он чуть ли не стащил Софонисбу с брачного ложа, чтобы отправить вместе с остальными пленниками к Сципиону. Масинисса с трудом упросил его этого не делать, при этом согласившись, что именно римский полководец должен определить дальнейшую судьбу его жены. Колонна пленных была отправлена к Сципиону без Софонисбы.

Из всех, кто был захвачен во время похода Масиниссы и Гая Лелия, наибольший интерес толпы притягивал, конечно, Сифакс. Общее настроение овладело и Сципионом, и когда бывшего нумидийского царя, ради переговоров с которым он когда-то рисковал жизнью, привели к нему в палатку, то не удержался и спросил, чего ради тот изменил заключенному ранее союзу. Сифакс отвечал, что главный виновник этого – его жена Софонисба, дочь Гасдрубала, сына Гисгона. Именно она уговаривала его ориентироваться во внешней политике на Карфаген, не прекращать помогать ему и в итоге привела на край гибели. Единственное, что Сифакса в данный момент утешало, так это то, что теперь Софонисба стала женой его злейшего врага, Масиниссы, который моложе и менее опытен. Его она погубит так же, как погубила Сифакса.

Трудно сказать, насколько слова бывшего царя нумидийцев-масайсилиев были искренни, а насколько продиктованы ревностью и желанием отомстить, но на Сципиона они подействовали, и тот всерьез забеспокоился о лояльности своего самого ценного африканского союзника. Как и всякий варвар, тот казался римлянину человеком излишне эмоциональным и непостоянным, а значит, не могло быть гарантий, что и он не послушает слова любимой женщины, для которой ценнее всего собственная родина – Карфаген. Как раз в это время в лагерь явились Гай Лелий с Масиниссой, и Сципион тут же отозвал нумидийца для серьезного разговора. Упрекнув Масиниссу за неуместное на войне легкомыслие, он заявил, что Софонисба, как и остальные пленники, является добычей Рима и в Рим должна быть отправлена, где ее судьбу решит сенат. Масинисса понял, что спорить бесполезно, и после мучительных переживаний прислал Софонисбе своего раба с порцией яда и письмом, в котором говорил, что у него остался единственный способ спасти ее от римлян и ей самой теперь решать, принимать его или нет. Дочь карфагенского полководца предпочла дороге в Рим быструю смерть (Ливий, ХХХ, 12, 11–22; 13–14; 15, 1–8; Аппиан, Ливия, 27–28; Диодор, XXVII, 7).