Читать книгу "История запорожских казаков. Борьба запорожцев за независимость. 1471–1686. Том 2 - Дмитрий Яворницкий"

Однако ненависть мусульман к запорожским казакам и всему христианскому населению Украины после этого события так сильно возгорелась, что турки решились предпринять поход на Запорожскую Сечь и разорить ее до основания. Существует предание, что прежде чем отправить войска на Запорожскую Сечь, турецкий султан Мухаммад IV послал запорожцам письмо с требованием добровольно покориться ему как непобедимому рыцарю; на это письмо запорожцы, не стесняясь в выражениях, ответили султану собственным письмом, в котором отрицали всякую доблесть у него и жестоко смеялись над кичливостью «непобедимого рыцаря». У многих любителей южнорусской старины и до сих пор хранятся копии этого, может быть, мнимого, но совершенно согласного с духом запорожских казаков письма турецкого султана и курьезного ответа на него запорожцев.

«Султан Махмуд IV запорожским казакам. Я, султан, сын Магомета, брат солнца и луны, внук и наместник Божий, владелец царств – Македонского, Вавилонского, Иерусалимского, Великого и Малого Египта, царь над царями, властелин над властелинами, необыкновенный рыцарь, никем не победимый, неотступный хранитель гроба Иисуса Христа, попечитель самого Бога, надежда и утешение мусульман, смущение и великий защитник христиан, – повелеваю вам, запорожские казаки, сдаться мне добровольно и без всякого сопротивления и меня вашими нападениями не заставлять беспокоить. Султан турецкий Махмуд /V».

«Запорожские казаки турецкому султану. Ты – шайтан[784] турецький, проклятого чорта брат и товариші, и самого Люцыперя секретарь! Який ты в чорта лыцарь? Чорт выкидае, а твое вийско пожирае. Не будеш ты годен сынив хрестиянських пид собою мати[785]; твого війська мы не боимось, землею и водою будем бытьця з тобою. Вавилонский ты кухарь, македонский колеснык, ерусалимський броварнык[786], александрийский козолуп, Великого й Малаго Египта свынарь, армянська свыня, татарский сагайдак[787], каменецький кат[788], подолянський злодиюка, самого гасвида[789] внук и всего свиту и пидсвиту блазень[790], а нашого Бога дурень, свыняча морда, кобыляча с…а, ризныцька собака, нехрещеный лоб, хай бы взяв тебе чорт! Оттак тоби казаки видказали, плюгавче[791]! Невгоден еси матери вирных хрестиян! Числа не знаем, бо календаря не маем, мисяць у неби, год у кнызи, а день такий у нас, як и у вас, поцилуй за те ось – куды нас!..

Кошовый атаман Иван Серко зо всим коштом запорожсъким».

Глава 24

Дружба и вражда Самойловича к Серко. Доносы Самойловича на Серко в Москву и оправдательное письмо Серко к царю. Сношения Серко с Дорошенко и старания его склонить гетмана на сторону Москвы. Присяга Дорошенко московскому царю. Присяга запорожцев новому царю Федору Алексеевичу. Старое дело Серко – просьба о принятии Дорошенко в подданство царя. Старание Самойловича о разрыве дружбы между Дорошенко и Серко. Недоразумение между запорожцами и Самойловичем. Инструкции Самойловича для усмирения Серко и Дорошенко и для прибрания к рукам запорожских казаков. Продолжение сношений Серко с Дорошенко. Упреки Самойловича Серко по этому поводу. Донос Самойловича на Серко в Москву и оправдательное письмо кошевого

Узнав о действиях Серко против татар, гетман Самойлович стал показывать ему видимое расположение, для чего прислал в Сечь гостинец – хлебные запасы, ветчину и вино. Впрочем, через 18 лет после этого запорожцы говорили, что дружеское расположение Самойловича к Серко вызвано было угрозой со стороны Серко за отнятых гетманом у запорожцев пленников. «Когда бывший гетман Самойлович попробовал сделать над нами такой подкоп, – писали запорожцы Мазепе, – то Серко написал ему, что на него готовится 100 000 сабель, и Самойлович так струсил, что тотчас прислал к нам и вина, и ветчины, и всякого запасу»[792]. Так или иначе, но Серко отвечал гетману благодарственным листом за полученный гостинец, причем высказывал полную готовность примириться с гетманом и сообща действовать против наступающих неприятелей на благо отчизны и верность царю: «Так как мы некогда перед образом Христа и Богоматери обязались истинное приятство между собой соблюдать, то я всею душою хочу сдержать свое обещание, хотя злохитрый враг постоянно, с обеих сторон, дает повод к разрыву той дружбы и доброго союза меж нами. Теперь же, когда твоя вельможность прислал мне ласковый лист с выражением дружбы своей ко мне, то я готов вспомнить обоюдную клятву нашу перед святым образом и призвать на помощь всемогущего Бога, чтобы он продолжил згоду между нами на благое дело отчизны дорогой». Тут же Серко не забыл попросить гетмана походатайствовать о нем перед царем, чтобы царь, видя старость кошевого, позволил ему жить в собственном доме и тем избавиться от всяких бед[793].

Но дружба гетмана с кошевым оказалась дружбой двух котов, посаженных в один мешок. Не прошло и двух недель после обмена письмами гетмана с кошевым, как Самойлович, узнав о сношениях Серко с Дорошенко, снова начал строчить доносы на кошевого в Москву, подозревая его в коварстве и в неверности царю. Но Серко и на этот раз не думал об измене ни гетману, ни царю.

«Гетман войска запорожского Петр Дорошенко, – писал Серко царю, – от давних лет имея подданственное намерение к пресветлому престолу вашего царского величества, не мог, за многими некоторых завистных людей препонами, привести его в совершение. Но теперь, желая его совершить, писал к войску низовому, дабы мы для этого доброго дела приехали к нему. Мы, учинив раду войсковую общую, решили к нему идти[794], и как скоро подошли к Чигирину с войском низовым запорожским и частию донского[795], то Дорошенко тотчас, в присутствии чина духовного, со всем старшим и меньшим товариществом и со всем своим войском и посполитыми людьми, перед святым Евангелием присягнул на вечное подданство вашему царскому величеству; а мы присягнули ему, что он будет принят вашим царским величеством в отеческую милость, останется в целости и ненарушен в здоровье, в чести, в пожитках, со всем городом, со всеми товарищами и войском, при милости и при клейнотах войсковых, без всякой за прошлые преступления мести, от всех неприятелей, татар, турок и ляхов будет войсками вашего царского величества защищен, места все запустелые на той (западной) стороне Днепра опять людьми населятся и будут они вольностями своими тешиться и разживаться, как и заднепровская (восточная) сторона»[796].