Читать книгу "Война за океан - Николай Задорнов"

Бибиков и Волконский старались утешить Екатерину Ивановну.

Между тем шлюпка с губернатором благополучно прошла через бар и вошла в залив.

Бошняка схватили на берегу. Он с яростью ударил Мишу Корсакова так, что тот упал на песок. Калашников и Веревкин — здоровенные матросы — схватили Бошняка под руки. Но безумие придавало ему такую силу, что и эти здоровяки полетели прочь. Где только бралась она в сухом мускулистом теле Бошняка! Матросы снова схватили его, на этот раз смелей, и держали крепко. Миша Корсаков стал уговаривать его, подошел Сычевский.

С поста прибежал поручик Воронин.

— Николай Константинович, что с вами? — сказал он. — А ну, отпустить его, — приказал он матросам. Он взял Бошняка под руку, потом обнял и дружески повел его на пост. Временами Бошняк припадал к его плечу и начинал рыдать.

Муравьев выскочил из шлюпки и быстрой, легкой походкой подошел к Екатерине Ивановне.

— Дорогая Екатерина Ивановна! — сказал он, обнимая ее и целуя в лоб. — Боже мой, боже мой! Я спешил к вам. Ваше горе — мое горе! Я привез вам благословение императора… Его величество приказал передать вам…

Екатерина Ивановна вдруг всхлипнула, слезы потекли по ее щекам, но она с отчаянным усилием старалась подавить их.

— Николай Константинович плох! — сказала она, кривя лицо, как простая баба.

— Да… А где же Геннадий Иванович? Ах, он уже уехал! Жаль так! Боже, какое горе! Я прикажу немедленно известить его. Вы женщина высокого благородства! Перед вашими подвигами бледнеет все… Все прославленные героини…

На берегу слышались отчаянные крики и причитания женщин.

— Это рыдают семьи погибших, — с глазами, полными слез, сказала Екатерина Ивановна. — Сейчас при высадке погибли два наших лучших товарища — Парфентьев и Беломестнов. Мы провели с ними все эти три года… Их гибель подействовала на Николая Константиновича, и он расстроился…

— Ах, вот в чем дело! — мрачно пробормотал губернатор.

Муравьеву еще на шхуне сообщили о гибели казаков.

Сычевский подошел и стал докладывать. Муравьев сделал ему знак, чтобы молчал.

— Пойдемте отсюда, Екатерина Ивановна, прошу вас, — сказал Николай Николаевич.

Ведя ее под руку, Муравьев шел по направлению поста. Свита в блестящих мундирах, молчаливая и расстроенная, следовала за ними. Подошел Миша Корсаков и сказал, что Николаю Константиновичу лучше, он успокоился, встретив Воронина, но только плачет все время и просит, чтобы к нему никого не допускали, говорит, что очень сожалеет, что расстроил Екатерину Ивановну, и просит прощения.

Ей было приятно внимание генерала, но странно, что он уводит ее с берега. Да она видела много подобного…

Екатерина Ивановна пригласила генерала в дом. Обед был почти готов, губернатора ждали. Предусмотрительный Муравьев помог и здесь, и Мартын живо отправлен был на кухню. Матрос принес ящик с винами, с консервами и со всяческими закусками.

— Вы повар? — спросила Мартына хлопотавшая на кухне Бачманова.

— Жаль, жаль, что Геннадий Иванович уехал, — говорил Муравьев. Он, как всегда, полон энергии. — Михаил Семенович, немедленно пошлите за ним гонца в Николаевск, мы ждем его здесь. Мы все его гости и хотим разделить его горе. Он герой, ваш муж! Я вызываю его по делу. Но в то же время и к вам, чтобы он побыл дома. «На ней лица нет… Как она переменилась!»

Отданы были приказания ставить палатки на берегу для губернатора, для штаба и охраны. Разбивался целый лагерь.

— Господа! — торжественно заговорил Муравьев. — Его величество государь император повелел мне передать благословение Геннадию Ивановичу и Екатерине Ивановне. Его высочество великий князь Константин посылает вам, Екатерина Ивановна, вот этот перстень.

Катя поклонилась и присела, принимая открытую коробку, оживление мелькнуло в ее глазах, но она закрыла коробку, словно не смея радоваться.

Офицеры в мундирах плотно теснились в маленькой столовой, там, где, бывало, на полу, рассевшись кружком, гиляки углем чертили реки и тропы, по которым прибывали теперь эти люди во главе войска.

Муравьев достал еще один подарок — ожерелье, которое передавал Екатерине Ивановне бывший министр внутренних дел граф Перовский.

Как вместе с мужем ждала она когда-то всего подобного! И как мечтали они о том дне, когда будут принимать у себя на Петровской косе дорогих гостей! Из года в год! Каждую весну… И вот они приехали. Приехали на… похороны! Как-то не по себе принимать подарки, когда дочь в могиле, у Матрены муж утонул.

Все стали поздравлять Екатерину Ивановну. Она не желала выказывать чувств, которые владели ею. Все это странно и страшно. Былой безмятежной радости больше не могло быть никогда. Но все-таки где-то в глубине души она была тронута и очень благодарна. Эти люди пришли утешить ее в горе.

— Жизнь прекрасна, и мы постараемся рассеять ваше горе, милая путешественница, и все исправить, — сказал Муравьев. — Вся Россия гордится вами!

В коридоре появились еще двое офицеров, один — лысоватый, с красным лицом.

«Господин Буссэ», — изумилась Екатерина Ивановна. Ей захотелось бежать, скрыться. Она содрогнулась от мысли, что он сейчас подойдет к ней и станет говорить, поздравлять.

Николай Васильевич Буссэ уже приготовил фразу: «Примите и мое глубокое соболезнование, дорогая Екатерина Ивановна…»

Но между ним и губернатором встала высокая Бачманова.

— Простите, генерал! — сказала она по-французски, делая знак Екатерине Ивановне отойти. — Я должна просить вас… — она перешла на английский, так как этого языка никто почти не знал, — не ставить нас в ложное положение. Ее великодушие…

— Простите, Елизавета Осиповна, — любезно перебил ее генерал, — простите меня. — И он обратился к Буссэ: — Я совершенно забыл, Николай Васильевич! Прошу вас, отправляйтесь сейчас же на шхуну. Да разыщите черновик. Чтобы к утру… — и тихо добавил: — Понимаете — чтобы к утру все было готово. Раньше не возвращайтесь!

Буссэ был сильно смущен, но вышел с осанкой и, кажется, с камнем за пазухой. Муравьев глянул ему вслед. «Урок тебе!» — подумал он.

— Почему ушел Николай Васильевич? — заговорили у стола.

Муравьев сказал, что дело неожиданное, извинился, что задержал, и все стали садиться.

«Видно, наша королева Елизавета попросила генерала дать поручение мерзавцу, — думал поручик Воронин, — а то, мол, господин Буссэ может, как китобой, получить по физиономии».

— Происшедшее несчастье, — сказала Бачманова генералу, — так как очень горячий воздух…

— Атмосфера! — подсказал Муравьев.

— О да!

«Адский темперамент у этой дамы, — подумал Муравьев. — Тут, кажется, особые нравы, чувствуешь себя, как в чужом государстве… Как с ней живет Бачманов и еще не запил!»