Читать книгу "Артузов - Теодор Гладков"

Вот как работала методика Дейча на практике.

Немцы завербовали Артузова на идейной основе – симпатий к нацизму еще… в 1925 году (когда германская разведка, сведенная союзниками по Версальскому договору до жалкого минимума, почти не подавала признаков жизни) через Отто Штейнбрюка. Почему именно через него?

Штейнбрюк, многолетний сотрудник Артузова и по ИНО, и по Разведупру, также корпусный комиссар РККА, был натуральным австрийцем, бывшим капитаном австро–венгерской армии. (Для Дейча австрийцы и немцы – одно и то же.) К тому же он восемнадцать лет проработал именно по германской линии, в том числе не один год в самой стране с нелегальных позиций, так что сомневаться в том, что он, конечно, немецкий шпион, не приходилось. По разрозненным репликам Дейча Артузов понял, что арестованный еще 21 апреля умница Отто Оттович дает «признательные» показания за гранью абсурда, явно с тем, чтобы отказаться от них на суде и разбить аргументацию следствия.

Дейч, в силу своей самоуверенности, которая у неумных людей прямо пропорциональна невежеству, даже не понимал, что одновременно сотрудничать с генерал–майором Фердинандом фон Бредовом, одно время руководившим германской разведкой – абвером (в котором тогда работали не более десятка офицеров), и «испытывать симпатию к нацистам» никак не возможно. Та группа высших офицеров, активно сотрудничавших в те годы с Красной армией, к которой принадлежал и фон Бредов, терпеть не могла ни нацистов, ни их выскочку фюрера из бывших ефрейторов.

Позднее же Артузов и Штейнбрюк работали на нового шефа абвера капитана первого ранга, впоследствии адмирала Вильгельма Канариса.

Копая материалы ИНО, Дейч нашел сообщение о гибели агента А/270, и оно натолкнуло его на выигрышную идею.

Вот что записал Дейч от имени Артузова в протокол от 27 мая: «Еще в 1932 году мы узнали из его [270–го] донесений о существовании в СССР широкой военной организации, связанной с рейхсвером и работающей на немцев. Одним из представителей этой организации, по сообщению 270–го, был советский генерал Тургуев – под этой фамилией ездил в Германию Тухачевский».

Авторство Дейча торчит из этого абзаца как ослиные уши. Артузов никогда не составил бы столь нелепой фразы: «…связанной с рейхсвером и работающей на немцев». Ясно ведь, что если шпион связан с рейхсвером, то он работает не на англичан или бразильцев, но именно на немцев.

Однако о военной организации в РККА, одним из представителей которой был генерал Тургуев, 270–й (напоминаем читателю, что это псевдоним Курта фон Поссанера) знать ничего не мог. И не только потому, что такой заговорщицкой организации в РККА не существовало, но и по той причине, что он, нацистский функционер, к тому же иностранец, доступа к засекреченным контактам высшего генералитета рейхсвера с военными кругами в СССР не имел.

Бывший замнаркома НКВД Георгий Прокофьев на допросе еще 25 апреля показал: «Примерно в 1933 году в НКВД стало известно из агентурных источников НКВД в немецкой разведке, что какой–то красный генерал (по фамилии, начинающейся на букву „Т“, – дальше фамилия была прервана) установил связи с германским рейхсвером. Ягоде это сообщение было доложено, и он сразу заявил: „Это Тухачевский“. Ягода взял к себе сводку и никакого движения этому материалу не дал».

Это показание Прокофьева истине отвечает – информация поступила в НКВД не от 270–го, а от агентурных источников в разведке. Получив это сообщение, Артузов обязан был доложить о нем Ягоде. Ягода, как нарком НКВД, знал о поездке Тухачевского инкогнито в Германию, естественно, с санкции, даже по заданию высшего руководства страны, а потому «никакого движения этому материалу не дал». Даже замнаркома Прокофьеву и начальнику ИНО Артузову не обо всем было положено знать. Примечательно, что Прокофьев ничего о «генерале Т» как заговорщике в Красной армии не показывает. Такое появляется только в протоколе допроса Артузова Дейчем. По простой причине: в НКВД полным ходом шла разработка дела Тухачевского и его «сообщников». Параллельно готовили и будущее «дело» уже арестованного Ягоды. Теперь то обстоятельство, что бывший нарком не дал ходу информации о Тухачевском, приобретало совсем иное, зловещее объяснение.

Далее Артузов под давлением Дейча показывает, что по настоянию Канариса он выдал ему агента 270, как представляющего для немцев своей информацией в Москву большую опасность. После чего 270–й был ими убит. Подробности ему, Артузову, неизвестны. Последнее было единственным в его показаниях, что полностью соответствовало истине: до сих пор не установлено точно, кто именно был убийцей барона Курта фон Поссанера. Кстати, Дейч нигде фамилию 270–го не приводит, и это тоже доказывает поверхностность его псевдоследствия.

По данному эпизоду Артузов, в сущности, дважды загнал Дейча в ловушку (к сожалению, она не сработала, поскольку была рассчитана на то, что Артур Христианович на суде вскроет все подтасовки следствия).

Генерал–майор Фердинанд фон Бредов в «Ночь длинных ножей» 30 июня 1934 года был убит эсэсовцами по приказу Гитлера как «враг». Отсюда по логике вытекает, что если Артузов сотрудничал с фон Бредовом, значит, он работал против Гитлера и нацистов. В чем же тогда его винить?

И далее: ни Артузов, ни Штейнбрюк, ни кто–либо иной никак НЕ МОГЛИ выдать 270–го немцам по приказу Кана–риса. По очень весомой причине: барон Курт фон Поссанер был убит 16 или 17 марта 1933 года, тогда как капитан первого ранга, впоследствии адмирал Вильгельм Канарис приступил к обязанностям начальника абвера… 1 января 1935 года!

Такого рода несуразностей в обвинении по одной только «германской линии» множество.

По тому же безотказному принципу Дейч скомпоновал причастность Артузова к шпионажу в пользу еще трех стран.

У Артузова по отцовской линии было два двоюродных брата – Александр и Федор Фраучи. Оба родились в России, но сохранили швейцарское гражданство. В конце 20–х годов они, видимо, разочаровавшись в советской системе, выехали в Швейцарию. Связи с ними на протяжении последующих лет Артузов, в силу своего служебного положения, не поддерживал.

Как известно, Швейцария – соседка Франции, половина ее населения говорит на французском языке. Этого для Дейча вполне достаточно, и вот в протоколе появляется запись, что Александр Фраучи завербовал своего кузена в качестве агента уже французской разведки. Артузов охотно эту версию подтверждает: до Александра НКВД уже не добраться; до французского министра, которому он якобы через дипломатов–шпионов передавал информацию, подавно. Что именно передавал – Дейча уже не интересует.

С поляками и того проще. Вполне достаточно того, что в свое время Артузов пригрел и Сосновского, и Кияковского, и других. Правда, Сосновский, из которого после нескольких месяцев избиений выбили признание, что он польский шпион, Артузова не оговорил. Кияковский этого сделать тем паче не мог – был давно мертв. В таком случае Дейч счел самым подходящим вербовщиком Маковского, арестованного еще в 1935 году за растрату казенных денег, а не за шпионаж.

Не случилось запинки и со шпионажем в пользу Англии.