Читать книгу "Полуночные поцелуи - Жанин Бенедикт"

херувимчик.

Когда до конца учебного дня остается десять минут, я спрашиваю мистера Марбери, могу ли я сбегать в ванную. Он немного сопротивляется, терпеть не может подводить итоги урока в одиночку, но смягчается, когда я немного танцую пи-пи-пи, как второклассница.

За исключением того, что Отис уже уехал на весь день, сообщает мне миссис Хилл. Мне придется поймать его завтра, который, по-видимому, является его последним днем волонтерства — факт, о котором я не знала. Насколько я понимаю, волонтерская программа рассчитана на пять недель, а прошло всего четыре.

Я расстроена, озадачена и зла. К тому времени, как я ложусь спать с Рэйвен и моим новым замком, у меня появляется желание ворваться к нему домой, постучать в дверь и врезать ему по лицу за то, что он вот так сдался.

После долгого одностороннего разговора с Рэйвен я решаю подойти к нему на перемене в пятницу. Я буду спокойна, хладнокровна и собрана, когда буду противостоять ему за то, что он не был более терпелив со мной. Надеюсь, он найдет мои выходки очаровательными и настолько похожими на выходки Греты, что забудет, что я веду себя совершенно неразумно.

Однако в пятницу случается самое худшее, что когда-либо случалось. И вот я, чертовски шикарно выглядящая, с нанесенным макияжем, уложенными волосами и в безупречном наряде, стою перед своим столом, а рядом нет ни записки, ни цветка, чтобы поприветствовать меня.

Я проверяю ящики, пол и даже детские каморки. Ничего. Меня не ждет ни один гребанный цветок, и я бы заплакала от разочарования, двусмысленность сводит меня с ума, но я не хочу, чтобы моя тушь потекла.

Я едва сдерживаюсь перед переменой. Мой разум путается, когда я пытаюсь разобраться в том, что это значит. Эти цветы олицетворяют его чувства, а теперь их больше нет. Значит ли это, что он больше ничего не чувствует ко мне? А как насчет дыхания ребенка, которым он одарил меня в тот первый день? Это означает вечную любовь. Есть ли у него новомодный словарь, где слово «вечно» на самом деле не означает «длящийся вечно»? А как насчет признания в том, что я твоя? Я знаю, он не знает, что я чувствую, но какая-то часть меня все еще думает, что он должен знать. Он смотрит на меня так пристально, что должен был заметить, как я смотрю в ответ, наблюдаю за ним, желая сдаться.

Перерыв не может наступить достаточно быстро. Мне нужно отдохнуть от моих детей, которые продолжают дразнить меня за то, что я так хорошо выгляжу, мы не будем говорить о том, как жутко Хиллари ко мне пристает. Я горжусь ею за то, что она осознала себя такой юной, но девочка слишком часто запускала руку мне под юбку.

Выйдя на улицу, я крадусь к нему через игровую площадку. Он наклонился вперед, его голова повернута к Картеру, когда он слушает и кивает всему, что говорит ребенок. Я не могу разглядеть лицо моего ученика, потому что его заслоняет красивый профиль Отиса сбоку, но я вижу сжатые кулаки Картера по бокам. Я не могу не беспокоиться, решимость в моих шагах ослабевает.

Прямо тогда они уходят, направляясь обратно в школу. Желая быть как можно более незаметной, я немного жду, прежде чем последовать за ними, на некоторое время теряя их из виду.

Мне не требуется много времени, чтобы определить местонахождение пары, так как низкий гул их голосов отчетливо отдается эхом в пустом, безмолвном зале. Подобравшись как можно ближе, оставаясь скрытой от посторонних глаз, я выглядываю из-за угла и подслушиваю. Я знаю, что подслушивание никогда не приносит ничего хорошего, но это меня не останавливает. Кроме того, Картер — мой ученик, и я должна быть в курсе любых проблем, которые у него возникают.

Дуэт сидит на скамейке между шкафчиками, и я почти восклицаю о том, какие они милые, и не только из-за разницы в размерах, Отис гигант по сравнению с крошечным мальчиком, но и потому что они восхитительно подходят друг другу. На Отисе черная футболка и синие джинсы, а на Картере синяя футболка и черные джинсы. Если бы я не знала их, я могла бы искренне принять их за семью.

Они разговаривают, когда я догоняю их. Картер смотрит вниз, его длинные шелковистые волосы закрывают лицо. Отис сцепляет пальцы на коленях и переплетает их, некоторое время молча выжидая, прежде чем неловко поерзать на своем месте.

— Теперь чувствуешь себя лучше?

Картер молча кивает.

— Действительно?

— Д-да.

Отис, похоже, не верит ему и предлагает слова утешения.

— Просто напоминай себе, что они ревнуют.

— К-к-к-конечно, — выдавливает Картер. Я знаю это «конечно». Это всегда сопровождается закатыванием глаз.

— Я серьезно, — Отис садится прямее, — так и есть. Они замечают, что ты отличаешься от них, но они видят, что ты такой же крутой и у тебя столько же друзей. Конечно, они завидуют.

Картеру требуется несколько секунд, чтобы произнести личное местоимение, прежде чем он сможет продолжить свое предложение. Мое сердце переполняется гордостью за то, как он упорствует, вместо того чтобы сдаться. У него выдалась неудачная неделя для выступлений, поэтому он был более немым, чем обычно. И тот факт, что он расстроен, тоже не помогает, я уверена.

— Я-я н-нет-не крутой. Все в порядке. Тебе не… не… не нужно лгать.

Отис раздраженно выдыхает и закрывает глаза. Когда он говорит, его тон остается мягким, несмотря на суровые морщинки в его глазах.

— Если ты говоришь себе, что это не так, значит, так и будет. Но я говорю тебе, Супер-Мэн, ты такой и есть. Ты видел, сколько закусок Клементина принесла тебе на обед? Она жестока ко всем, даже ко мне. Она назвала меня уродливым, похожим на изюм пердуном. Но с тобой она такая милая.

Картер слегка приподнимает подбородок.

— А что насчет Фэрис? Он четвероклассник, а вы двое — лучшие друзья. Никто из других второклассников не дружит с кем-то из четвертого класса, не так ли?

— Мы живем д-д-дальше по дороге-дороге-дороге друг от друга.

— Да, и вы друзья. Ты классный, Картер. Действительно чертовски крутой. И если ты поверишь в это, то отныне никто никогда не унизит тебя и не заставит чувствовать себя ниже того, чего ты стоишь. Ты сможешь разговаривать и заводить друзей и никогда не думать, что, возможно, они делают это потому, что им плохо из-за тебя или потому, что они чего-то хотят от тебя, — Отис наклоняется вперед, кладя руки на бедра, чтобы заглянуть