Читать книгу "Всадник с улицы Сент-Урбан - Мордекай Рихлер"

Преисполненный самодовольства, мистер Паунд одарил улыбкой сэра Лайонеля Уоткинса. Сэр Лайонель кивнул, отдавая должное на совесть выполненной работе.

Под конец мистер Паунд высказался в том смысле, что Херш, как те купающиеся в деньгах поп-звезды, что загораются и гаснут на небосклоне шоу-бизнеса еженощно, видимо, решил, что один закон существует для него, а другой для всякого быдла, каковым презрительным словечком ему подобные именуют простых богобоязненных граждан. Напомнил мистер Паунд еще раз и о медицинском освидетельствовании. Акт содомии все-таки был. Мисс Лёбнер, как бы ни была она очарована Штейном и каким бы расслабленным не сделался в ее руках Херш, наркотиком-то все ж таки была же одурманена! Изнасилована-то все ж таки была же! А значит, долг присяжных состоит в том, чтобы признать Штейна и Херша виновными в том, что им инкриминируется.

Встав на защиту Штейна, речистый мистер Уильям Коукс поблагодарил присяжных за внимание, заверив, что нисколько не сомневается в их очевидной проницательности. Но и просветил кое в чем.

— Вы здесь не для того, чтобы судить эротические вкусы Штейна. Делать художественные фотографии обнаженного женского тела, господа присяжные, это не преступление. Их печатают даже в цветном приложении к «Санди таймс»! Нравится нам это или нет, но румянец смущения, который когда-то окрашивал щеки молодых людей, едва они услышат слово «секс», давно ушел в прошлое.

Он объяснил им, что вовсе не обязательно одобрять действия Штейна, чтобы вынести решение о его невиновности. Он не участник конкурса на звание Мистера Обаяние. И не за нравственные качества он под суд попал. Неразборчивость в половых связях, сколь бы ни была она отвратительна присяжным (она и ему неприятна), сама по себе преступлением не является. Штейна обвиняют в содомии, изнасиловании, непристойном посягательстве и хранении наркотика, что чревато для него очень серьезными последствиями, если он будет признан виновным. Так что, если имеются разумные сомнения, виновным его признавать не следует.

— Уважаемые господа присяжные! Вас тут просили поверить, будто мисс Лёбнер насиловали, мучили и держали взаперти. Ну надо же, какой кошмар! И как же до такого ужаса дошло? С ней среди ночи познакомились в кафе, и она радостно пошла в дом Херша, ожидая подвергнуться… о нет, не приставаниям, ни боже мой!.. а кинопробам!

Следующим у барьера встал сэр Лайонель Уоткинс. Он начал с того, что тоже стал поучать присяжных.

— Господа присяжные! Этот уже и так несправедливо опозоренный человек попал на скамью подсудимых не за то, что владеет коттеджем в Хэмпстеде. Это было бы возможно, если бы он приобрел свой дом незаконно, но он заработал его собственным трудом и талантом. Точно так же он находится здесь не потому, что обедает в фешенебельных ресторанах или вращается в гламурном обществе. Он сюда попал всего лишь по невезению, на которое наложилась цепь непредвиденных случайностей. Не вернись он на день раньше из Канады, не нарвался бы на приятеля, развлекающегося в его доме с податливой особой. Что осложнилось еще и тем, что эта особа вызвала у него вполне понятное чувство отвращения, и в гневе он ее вышвырнул из дома. Не сделай он этого, она бы не написала заявления в полицию, из-за которого он и стоит теперь здесь перед нами, будучи невинной жертвой мстительных фантазий безнравственной девицы.

Далее сэр Лайонель сосредоточился на показаниях мисс Лёбнер, не оставляя от них камня на камне.

— Давайте вспомним, как эта стыдливая мимоза, эта невинная овечка в полон попала? — предложил он. — Ее что — насильно втиснули в машину и увезли? Напали и скрутили в темном переулке? Может быть, под конвоем к дому доставили? Нет. Она вышла из кафе со Штейном под ручку.

Он напомнил присяжным о свидетельстве Унгермана и о наркотике, который найден у нее в комнате. Еще раз подчеркнул, что против Херша нет улик, а посему обвинить его можно разве что в глупости, поэтому присяжным следует немедленно снять с него все обвинения.

Господин судья Бийл, пошуровав в бумажках, высказался в том смысле, что он сочувствует присяжным, которым пришлось, как он выразился, отыскивать иголку истины в нагромождении противоречивых свидетельств, подобном стогу сена. Кто-то здесь, очевидно, лицемерит. Но кто?

— Вынося решение по этому вопросу, я бы просил вас не позволять себе поддаваться эмоциям и не руководствоваться предрассудками того или иного сорта. А напротив, подумать непредвзято и прийти к выводу, основанному на здравом смысле.

Напоследок он вновь кратко прошелся по всем обстоятельствам дела, освежая их в памяти присяжных.

— Если вы, всё взвесив и обдумав, придете к выводу, что «Да, все это подозрительно, похоже, они это сделали, но мы не вполне уверены», то к обвиняемым будет применено то, что в английском законодательстве именуется преимуществом сомнения, и ваш вердикт должен быть «невиновны». Бремя доказывания вины лежит на стороне обвинения. И приведенные обвинением доказательства должны полностью вас убеждать. Наверное, излишне напоминать, что при рассмотрении дела вы не должны исходить из того, что если человек попал на скамью подсудимых, значит, он заведомо совершил что-то дурное. Обвиняемый считается невиновным, пока в суде не будет доказано обратное.

Настало время ланча, и суд удалился на перерыв, а когда в 14:30 все вернулись, у присяжных уже был готов вердикт.

Секретарь суда встал и задал вопрос:

— Господа присяжные, вы достигли между собой согласия?

— Достигли, — ответил старшина присяжных.

— Тогда каково ваше решение по обвиняемому Джейкобу Хершу — виновен он или невиновен в потворстве и непресечении содомии?

— Невиновен, Ваша Милость.

— Каково ваше решение по обвинению его в непристойном посягательстве?

— Виновен.

— Вы считаете, что обвиняемый Джейкоб Херш виновен, и этот вердикт подтверждают все члены жюри?

— Да.

— Считаете ли вы его виновным или невиновным в хранении наркотика?

— Невиновен.

— Это единодушное решение?

— Да.

— Обвиняемый Джейкоб Херш, вы признаны виновным в непристойном посягательстве на мисс Лёбнер.

Затем перешли к обвинениям, предъявляемым Гарри.

— Каково ваше решение по обвиняемому Гарри Штейну — виновен ли он в содомии?

— Виновен.

— Виновен ли он или невиновен в изнасиловании?

— Виновен.

— Виновен ли он или невиновен в хранении наркотика?

— Невиновен.

— Это единодушное решение?

— Да, с этим вердиктом согласны все.

— Обвиняемый Гарри Штейн, вы признаны виновным в содомии и изнасиловании мисс Ингрид Лёбнер.

Перед приговором для дачи показаний о личности подсудимого на свидетельское место вызвали Лукаса Скотта.

В результате краткого опроса было установлено, что он сын сенатора Джеймса Колина Скотта, кавалера ордена Британской империи и что по окончании колледжа Верхней Канады он обучался в Университете Торонто и окончил отделение английской литературы с отличием. Он драматург, работает для театра и кино. Лауреат премии генерал-губернатора по литературе, некоторое время он был гугенхаймовским стипендиатом и является автором сценариев нескольких фильмов, получавших фестивальные призы. Срывающимся голосом Люк поведал о том, что знает обвиняемого уже двенадцать лет. Они на паях снимали квартиру в Торонто и вместе прибыли в Англию. Обвиняемый человек на редкость доброго нрава, образцовый муж и отец, а также верный и преданный друг.