Читать книгу "Семь стихий мироздания - Ирина Крупеникова"

Однако близнецы не собирались сдавать позиции.

— Мы найдем «жучка», — заявил Грег и направился к выходу.

— Весь дом перевернем, — пообещал Гор.

Ступени лестницы пропели несколько гнусавых нот и смолкли. Донай усмехнулся.

— Упрямство — ваша семейная черта, — сказал он, обращаясь к кузену.

— Наша семейная черта, — поправила Юлька и пошла в коридор. — Ненавижу, когда кто-то из нас работает в одиночку.

Оливул тревожно оглянулся на подругу.

— Будь осторожна, — предупредил он.

Девушка беспечно отмахнулась.

Синий князь прислонил к стене меч и взгромоздился на табурет напротив Бер-Росса.

— Каково мнение об обстановке?

Оливул едва заметно поморщился и отвернулся к окну.

— Вот и я так думаю, — вздохнул Донай.

Донай тщательно отгонял от себя дрему и время от времени поглядывал на брата. Тот старался держаться прямо, но голова то и дело клонилась на грудь. Ви-Брук и сам чувствовал нарастающую тяжесть во всем теле. В очередной раз очнувшись от секундного сна, он посмотрел в окно. Что-то пронеслось по подоконнику и скрылось в темном углу комнаты.

— Здесь кто-то есть, — проговорил Синий князь и с удивлением обнаружил, что каждое слово дается ему с огромным трудом.

— Мышь, наверное, — медленно отозвался Оливул.

Тут Доная полосонуло: кроме голоса брата, он не слышал ни треска кузнечиков, ни поскрипывания ставень, ни шума из гостиной, производимого упрямыми искателями «жучков». Следом возникла мысль об экзорной вуали. Он хотел было вскочить, но невидимая рука сдавила плечи и грудь.

— Оливул… Игра… — прохрипел он прежде, чем невидимые тиски сжали мозг.

Два изумрудных глазка смотрели на него со стола. Два изумрудных глазка, и сознание теряется в вязкой паутине.

Вдруг сквозь зловещий кокон пробился победный возглас близнецов.

— Оливул! Мы нашли!

Белый князь вздрогнул. Сердце зачастило в груди, и зов крови, невзирая на реальные и нереальные преграды, понес к Гай-Россу непрозвучавший крик: «Улетай, спаси Юлию!» Грег и Гор застыли в одной и той же позе.

— Ребята, что случилось? — Юлька моментально забыла про крошечную микросхему, обнаруженную только что в обрывках портьеры. — Что вы делаете?!

Тела их переплетались, руки вытягивались в крылья, лица терялись под грозным ликом дракона. Хлопок, завершающий преобразование, был прямо-таки оглушительным.

«Садись, скорее!»

— Ребята, что происходит?!

«Оливул велел нам улетать. Ничего не спрашивай! Скорее!» Она вскочила на подставленное крыло. В следующую секунду две струи огня вырвались из пастей, и сухая тщедушная рама вспыхнула, будто факел. Юлька вскрикнула и вцепилась в жесткие драконьи гривки. Гай-Росс ринулся в пылающий проем. Крылья ударились о стену, он пошатнулся, но, игнорируя боль, взмыл ввысь. Юлька в ужасе оглянулась на разгорающийся пожар.

— Грег-Гор, там остались наши братья!

Дракон описал круг над домом, намереваясь пролететь мимо окон, как вдруг увидал на востоке, на фоне рыжего утреннего солнца, стремительно растущую живую тучу. Издали невозможно было разглядеть отдельных представителей черной стаи, но во враждебных намерениях сомневаться не приходилось.

— Что это? — ахнула Юлька.

«Держись! Держись крепче!» — мысленно крикнул Гай-Росс и, издав тревожный трубный клич, помчался прочь от дома, что было мочи.

5

Мелькали звезды, проносились выкрашенные в синеву ночные облака, лес изумленно расступался, пропуская обезумевший от скорости ветер, шлейфом неслась по реке рябь, песок, поднятый с плоскогорья, негодующе клубился над камнями. Один ландшафт сменял другой, и так продолжалось, пока соленый бриз не смешал земной вихрь и не погасил в морских глубинах.

Призрак впитал в себя окружающую картину, и в сознании возник образ бескрайнего океана, гордо встающего над ним дневного светила и блеклой полоски берега в утреннем тумане. Одиночество и пустота обрушились следом как горькая неизбежность.

Пэр опомнился.

«Что я делаю?.. Воздух! Воздух!» Бриз услужливо предоставил ему свои крылья и не спеша понес к земле. Призрак парил над океаном, и чем явственнее проявлялся в молочной мгле берег, тем отчетливее в зеленом облаке вырисовывались черты лица, глаза, формы плеч, рук, торса…

Пэр встал на мокрый песок. Любопытная волна подкралась и отпрянула, омыв полупрозрачные ноги. Он сделал шаг навстречу морю. В груди защекотало от желания прикоснуться к прохладной воде, зачерпнуть полные ладони, ополоснуть лицо. Но рассудок жестоко осадил чуждые рефлексы. Это было сродни физической боли. Призрак опустился на плоский камень, наполовину утопленный в песке, и закрыл руками глаза. Он старался заставить себя успокоиться, не думать, не вспоминать, но голос Александра, как тупая игла, стучал в висках: «Ни один Кочевник… Ни один Кочевник…» Сопротивляться больше не было сил. Пэр вскочил.

— Отец! Зачем ты сделал это со мной? Зачем?!

Полный отчаяния голос сорвался, зрение померкло под вязким пугающим туманом, и Пэр почувствовал на лице бог весть откуда взявшуюся влагу. Желая избавиться от странного чувства, он принялся тереть пальцами глаза и был несказанно удивлен, обнаружив на ладони прозрачную каплю.

Морской ветер, пенные волны, небо, земля и огненный восход. И конечно Жизнь в облике птиц, поднявшихся в облака, вездесущих разноцветных рыбок в воде, в облике кривых береговых деревьев и гибких прибрежных водорослей. Стихии Судьбы протягивали ему незримые руки, увлекая в ту единственную семью, откуда Александр едва не вырвал его навсегда.

Пэр вдохнул полной грудью пропитанный соленой влагой морской воздух.

— Нет, я не Кочевник, — нетвердо проговорил он.

Мимолетное изменение пространства вблизи сию секунду заставило вспомнить об опасностях Темного Мира. Торопливо оглянувшись, Пэр отступил от воды. Зрение и слух напряглись, разыскивая источник тревоги, однако интуиция упрямо толкала к чему-то, неведомому рассудку. Он доверился подсознанию. Ощущение постороннего присутствия медленно переросло в нечто, подобное очень далекому гулу. Еще усилие, и он «услышал»:

«Ты совсем не Кочевник, парень».

То были не голос, не слова и не образы, а совершенно непривычная трансформация сигналов некоего внешней источника.

— Кто здесь? — вслух спросил призрак и постарался послать вопрос в виде объекта, обратного тому, что принял сам секунду назад.

«Никто, — тем же способом пришел ответ. — Меня здесь нет как нет нигде».

— Ты Кочевник?

«Так нас называют».

— Что ты здесь делаешь?