Читать книгу "Генрих VIII. Жизнь королевского двора - Элисон Уэйр"

верховенстве и стала центром притяжения сил английского национализма, усиливавшегося в ту эпоху. О повышении статуса Генриха свидетельствуют слова лорда Морли: «Благороднейший король, который когда-либо правил английской нацией, отец нашей страны, ковчег королевской благости и чести, благодаря добродетели, учености и мужеству которого Англия родилась заново и перенеслась из рабства к свободе»29.

Кромвель своими умелыми действиями обеспечил королю полновластие. Он манипулировал правительственным аппаратом, чтобы поставить его на службу воле государя; в результате верхняя палата парламента заполнилась лояльными к Генриху лордами, а в Палату общин было избрано немало депутатов, стоявших за новый порядок. Все это делалось для того, чтобы как можно больше ослабить противодействие принятию важнейших законодательных актов. Таким образом, монарх, пэры и парламент стали союзниками в деле установления нового порядка, имея общие цели и интересы. Выступать против этой объединенной силы практически не имело смысла.

Вновь был задействован имперский символизм: выпустили новую монету с профилем короля в образе римского императора, изготовили третью Большую печать в ренессансном стиле, на которой король восседает на античном троне и назван верховным главой. Вероятно, эскиз разработал Лукас Хоренбоут – изображение на ней очень напоминает портреты Генриха, выполненные этим мастером30. К королевскому гербу добавили императорскую корону в знак того, что Генрих не признает над собой никакой власти, кроме Божьей31. Власти принялись возрождать культ короля Артура, чьими потомками выставляли себя Тюдоры, – он якобы владел печатью с надписью: «Артур, император Британии и Галлии»32. Получалось, что Генрих VIII всего лишь возрождал титул и достоинство своего предка. Кроме того, распространялось утверждение о том, будто предшественники короля, впав в заблуждение, в течение тысячи лет подчиняли Англию Риму, а теперь Генрих освободил ее33.

Ни один английский монарх до Генриха VIII не возвеличивал себя в такой степени и не проявлял такой заботы о своем публичном образе. При активном содействии Кромвеля появилось множество трактатов и брошюр, восхвалявших героические добродетели Генриха и его нравственное превосходство. Проповедники, художники, ремесленники, писатели, поэты, драматурги и историки, такие как Полидор Вергилий, были вынуждены восхвалять Новую монархию. Пропагандисты вроде Гардинера изображали Генриха VIII полубогом, называли его «образом Божьим на Земле», который «превосходит в глазах Господа все другие человеческие создания»34. Человек, с которым вел переписку сэр Энтони Браун, заявлял, что подданные короля «имели дело не с человеком, а с более совершенным и божественным существом», в присутствии которого нельзя стоять без трепета35.

В результате Генрих превратился в деспотичного и опасного самодержца, зачарованного легендой о самом себе. В 1536 году он писал: «Господь не только сделал нас королем по праву наследования, но даровал нам в изобилии мудрость, благоразумие и прочие добродетели, необходимые государю, дабы управлять делами к своей чести и славе»36.

Новая монархия нашла свое зримое воплощение в искусстве. Государственная политика была направлена на то, чтобы образ короля и символы монархии распространялись как можно шире. Генрих всегда любил дарить свои портреты тем, к кому проявлял милость, но теперь от подданных требовали заявлять о своей лояльности к монарху, выставляя его изображения в домах. Так была заложена традиция, просуществовавшая триста лет.

Наибольший вклад в создание иконографии Новой монархии внес Ганс Гольбейн. В 1534 году он написал миниатюру: царь Соломон принимает царицу Савскую37. Под «Соломоном» почти наверняка подразумевался Генрих VIII. Это первое известное нам изображение короля, созданное Гольбейном. Генрих показан восседающим на троне посреди великолепной ренессансной обcтановки, роскошь которой подчеркивает использование золота. Сверху имеется надпись: «Да будет благословен Господь Бог твой, Который благоволил посадить тебя на престол Свой в царя у Господа Бога твоего». Смысл считывается безошибочно, послание выглядит убедительно. Царица Савская, преклонившая колени в знак почтения, может символизировать только Церковь Англии. Миниатюру, вероятно, заказал Кромвель, чтобы преподнести ее королю.

Реформация оказала глубокое влияние на английское искусство. Портретная живопись прочно вошла в моду, а картины религиозного содержания стали выглядеть старомодными и претенциозными. Библейские сюжеты все реже использовались в гобеленах и живописных полотнах, часто их заменяли античные мотивы. В области искусства Англия была изолирована от основных направлений, развивавшихся в Европе.

При дворе искусство являлось действенным инструментом пропаганды, хотя образцов его сохранилось очень мало. Около 1535 года фламандский художник Йос ван Клеве написал портрет Генриха VIII38, на котором король держит свиток с цитатой из латинского перевода Евангелия от Марка, глава 16: «Идите по всему миру и проповедуйте Евангелие всей твари». Возможно, по случайному совпадению именно эти слова стоят на титульном листе английской Библии Майлса Кавердейла, изданной в 1535 году и подвергшейся запрету. Предполагалось, что портрет был создан до разрыва с Римом – в таком случае надпись должна свидетельствовать о верности короля Католической церкви. Однако, судя по костюму, картина не могла быть написана раньше 1530 года, а в то время отношения Генриха с папой стремительно ухудшались. Следовательно, этот портрет относится к периоду Реформации, с чем вполне согласуется процитированный текст.

Примерно в 1538–1540 годах Генрих заказал Джироламо да Тревизо картину с четырьмя евангелистами, побивающими камнями папу римского, которая была выполнена по методу гризайля с последующим золочением. Она висела на стене личной галереи короля в Хэмптон-корте, рядом с его спальней. Если не считать портретов и крупных сюжетных полотен, это единственная сохранившаяся картина, о которой точно известно, что она происходит из коллекции Генриха. Тревизо был учеником Рафаэля в Риме, после чего работал на мантуанских герцогов Гонзага. Генрих нанял его не только как художника, но также как военного инженера и архитектора. Возросший престиж короля придал новый импульс его программе строительства, починки и приобретения зданий: королевские дворцы должны были стать великолепными декорациями для жизни при Новой монархии, и такие мастера, как Тревизо, отныне пользовались большим спросом.

При дворе были и те, кто критически относился к идее главенства короля над Церковью. Консерватор Гардинер изначально возглавил клерикальную партию, выступавшую против нового порядка, и стоически пережил опалу. Еще один консерватор, Норфолк, испытывал смешанные чувства: священникам он сочувствовал мало, но при этом презирал гуманистические принципы. «Я никогда не читал Священное Писание и никогда не буду этого делать», – говорил он. Вот другое его заявление в том же духе: «В Англии было весело до того, как появилось Новое учение; да, хотел бы я, чтобы все стало так, как в прежние времена»39. Тем не менее Норфолк был бесконечно верен королю, и Генрих не ставил под сомнение его преданность, хотя Кромвель по-прежнему относился к нему с подозрением и делал все возможное, чтобы выжить его.