Читать книгу "Осколки времени - Райса Уолкер"

14 сентября, 14:55

Мне кажется неправильным, очень неправильным то, что поминальная служба по Джулии проходит в этом храме. Она потратила всю свою жизнь, пытаясь защитить людей от злодеяний, запланированных человеком, которого они все еще считают своим пророком. И, несмотря на то что нам удалось предотвратить более масштабный Отбор, почти все ветви ее генеалогического древа были стерты с лица земли в процессе.

Но Джулия официально была членом этого храма, и она была непреклонна в том, что в этой религии тоже есть что-то хорошее. Что мы не должны, как она выразилась, выплескивать ребенка вместе с водой.

Средства массовой информации перешли в режим полного чрезвычайного положения, круглосуточно освещая предотвращенную биотеррористическую атаку, которая, как утверждают правительственные чиновники, уничтожила бы тысячи или, возможно, десятки тысяч людей по всему миру.

Если бы они только знали…

Суть этой истории в том, что небольшая группа экстремистов-киристов убила церковных лидеров умеренных взглядов здесь и за рубежом, а также трех киристов из правительства США. Главари банды были убиты во время штурма в храме на Шестнадцатой улице, где они держали заложников, включая сестру Пруденс и ее племянницу. Просочилось несколько фотографий, изображающих гораздо более взрослую сестру Пруденс, что привело к спорам о точном характере ее роли в «Кирист Интернэшнл» и даже к спорам о моей роли, так как я гораздо больше похожа на молодую девушку, выступавшую недавно с речью как сестра Пруденс в Рио. Это, в свою очередь, привело к столпотворению фургонов новостных компаний у нашего дома в течение последних двух дней. Так что да, все кончено… но еще не кончено.

Гроб закрыт, что меня не удивляет. Я подозреваю, что он пуст, если только они не забрали ключ Джулии после того, как наш поезд времени перешел обратно на те рельсы, где существует ХРОНОС, и не было никакого Отбора. Согласно «Вашинтон пост», для Патрика Конвелла, сенатора Элликотт, Пирсона и Уэста запланированы отдельные службы.

Никакой поминальной службы по Еве, поскольку она не существует в этой временной линии. И так как Патрик не исчез, думаю, слабым звеном в цепи существования Евы была ее мать.

Никакой поминальной службы по Саймону. Если уж на то пошло, никакого упоминания о Саймоне вообще.

Никакой поминальной службы по Солу, но его подобие есть в каждом храме киристов в мире. В прошлый раз мой взгляд был прикован к панелям, изображающим Пруденс, но сегодня я не могу оторвать глаз от тех, на которых изображен Сол, исцеляющий больных и кормящий голодных. Я хочу кричать всем сидящим на этих скамьях, что их брат Кир – фальшивка. Что он не благословлял детей, а убивал их.

На скамье позади нас какое-то движение, и кто-то хлопает меня по плечу.

– Рад видеть здесь еще пару безбожников, – шепчет Тилсон. – Я боялся, что никто, кроме меня, не придет. Вы не знаете, приехал ли Макс?

– Мы его еще не видели, – говорит Трей.

Честно говоря, мне совсем не хочется разговаривать с Максом. С одной стороны, я в долгу перед ним за то, что он помог мне выбраться из 2308 года. С другой стороны, он подлый, лживый поджигатель.

Если ваша вера настолько шаткая, что может быть подорвана книгами, бросающими ей вызов, то что-то прогнило в самой ее основе.

И мне больно знать, что Макс в итоге снова существует, а Коннор – нет. Знаю, дело в том, что Макс существует в этой временной линии, а та, в которой существовал Коннор, отдалилась от нас на несколько рельсов. Я понимаю это. Но все равно мне кажется это несправедливым.

Родители Трея садятся на скамью рядом с Тилсоном. Пока Трей пытался убедить своего отца забрать Эстеллу и уехать из Вашингтона, его мать была так обеспокоена, что попросила отпуск по семейным обстоятельствам, чтобы вернуться домой. За последние три дня я виделась с Треем примерно час. Взгляд мистера Коулмана падает на руку сына, обнимающую меня за плечи, а потом он снова поднимает глаза и улыбается мне. Это не совсем та теплая и дружелюбная версия, которой он одарил меня при первой встрече, но ведь это только начало. И его улыбка была намного теплее того взгляда, который бросила на меня мама Трея. Мне предстоит пройти долгий путь, чтобы заслужить ее благосклонность.

Шарлейн и Бен сидят через несколько рядов от нас вместе со своими семьями. Когда мы приехали, меня представили им всем. Миссис Синглтон заключила меня в теплые объятия, что несколько удивило меня, и сказала спасибо. Так же, как и мать Бена, разглагольствующая о том, сколько жизней я помогла спасти. Это было немного неожиданно и немного незаслуженно. Если бы не я, их дети не оказались бы в опасности. Но я думаю, то, что они тоже работали под прикрытием, дало им некоторое время привыкнуть ко всей этой странной истории, в отличие от родителей Трея, на которых все это свалилось в одночасье.

Пруденс сидит в первом ряду, рядом с мамой. Справа от Пру стоит человек в церковном шарфе храмовника и что-то шепчет ей на ухо. Она время от времени лениво кивает. Ее темные очки контрастируют с белым платьем – по сути, это тога с длинными рукавами, чтобы скрыть ключ в руке. Но я все равно вижу, как он светится сквозь тонкую белую ткань.

Я вздрагиваю, и Трей обнимает меня за плечи:

– Ты в порядке?

– Не совсем. Жаль, что мы не остались дома с Кэтрин и папой. Но… наверное, я многим обязана Джулии. И мне любопытно посмотреть, как пройдет выступление Пру.

– Да, мне тоже. – Он в темно-синей рубашке, которая мне нравится, и каждый раз, когда я смотрю на него, я думаю о том, как мне очень, очень повезло. Я вернула свою семью. У меня есть Трей, и он любит меня. Это все, чего я хотела, все, на что я надеялась.

За исключением Коннора. Он тоже должен был быть здесь. По нему как минимум должна быть поминальная служба, потому что мы никогда не смогли бы остановить Отбор без всего, что он делал за кулисами. Должно быть хоть что-то. Ведь он тоже был здесь. И он имел значение.

Свет слегка тускнеет, когда представитель храма выходит на сцену. Не думаю, что он один из детей Пру. Просто средний, обычный, заурядный кирист, мне кажется.

Плазменный экран за его спиной загорается, когда он начинает говорить о Джулии, ее многолетней государственной службе, ее преданности делу «Кирист Интернэшнл». Как бы она хотела, чтобы ее запомнили за то, как она жила, а не за то, как трагически погибла.

В этом вопросе мы согласны. Джулия чертовски раздражала меня с того самого момента, как мы встретились, но она заслуживала лучшего.

Макс играет очень красивое соло на скрипке. Никогда бы не подумала, что он скрипач. Конечно, поджигателем я тоже его не считала. Затем представитель храма начинает проповедь о том, как экстремизм может омрачить душу любой религии и как печально, когда кто-то умирает, особенно от рук тех, кто утверждает, что они являются единоверцами. На самом деле в его словах много правды, и свою речь он дополняет несколькими наименее оскорбительными отрывками из «Книги Кира».