Читать книгу "Пилсудский - Геннадий Матвеев"

Длительное пребывание на лоне экзотической природы, в ограниченном пространстве и в окружении малого числа людей и безбрежного океана очень скоро стало его тяготить. Ему больше нравились пейзажи родной страны, особенно Виленщины. О его эмоциональной связи с малой родиной свидетельствует даже то, что третьей выписанной для него на остров газетой был «Курьер Виленьски».

С появлением свободного времени в Пилсудском вновь проснулась тяга к писательской деятельности. За время отдыха он надиктовал Войчиньскому свою последнюю значительную работу «Исторические поправки». Это была его полемика с Игнацием Дашиньским и Леоном Билиньским, авторами весьма популярных воспоминаний, имевших самое непосредственное отношение к Пилсудскому и легиону. У маршала не было возможности сверяться с документами и литературой, и он творил по памяти. После возвращения домой он поручил начальнику исторического бюро Главного штаба генералу Юлиану Стахевичу подготовить «Исторические поправки» к публикации, а тот в свою очередь перепоручил это профессиональному историку Владиславу Побуг-Малиновскому, после войны написавшему в эмиграции одну из интереснейших обобщающих работ по новейшей истории Польши. Побуг-Малиновский был поражен большим числом допущенных Пилсудским неточностей и ошибок, о чем не преминул сообщить Стахевичу. Но автор отказался вносить в текст какие-либо поправки. Чтобы уберечь маршала от заслуженной критики и зная, что он никогда не читает своих трудов после их выхода в свет, было решено напечатать работу с учетом правки, что и было сделано без каких-либо последствий для инициаторов[262].

Отдых на Мадейре продлился до 23 марта 1931 года. Обратный путь было решено проделать по морю, на эскадренном миноносце «Вихрь» – одном из самых современных кораблей польского военно-морского флота. Вступив на борт корабля, маршал пообещал наколдовать хорошую погоду на все время плавания, потому что он якобы унаследовал этот дар от жрицы святого огня, которую умыкнул один из его предков. И действительно, море было спокойным до самой Гдыни. Во время плавания он познакомился с жизнью корабля, устроил даже учебную тревогу Обедал в офицерской кают-компании, много разговаривал и шутил с офицерами.

Пилсудский, гонимый ностальгией, торопился скорее вступить на родную землю. Поэтому капитан устанавливал рекорды скорости. 29 марта корабль причалил к пристани в Гдыне, новом балтийском порту, построенном в независимой Польше и заслуженно считавшемся предметом ее гордости. Здесь вождя режима встречали Славек, Пристор, СлавойСкладковский, Бек, министр транспорта Альфонс Кюн, первый заместитель военного министра генерал Даниэль Конажевский и др. В тот же день ночью поезд доставил его в Варшаву. Маршал явно чувствовал себя отдохнувшим и готовым к активной деятельности.

К моменту возвращения диктатора в Польшу на ее политической сцене произошли определенные перемены. Центролев в новом сейме прекратил свое существование. Он не сумел решить главной задачи, поставленной перед ним в момент создания: режим не только устоял, но и окреп, нанеся ощутимый удар по консолидированной оппозиции. Потеряв контроль над сеймом, оппозиционный блок утратил смысл существования в прежней форме. Но пребывание шести партий в одном блоке имело и позитивные последствия: повысилась степень их доверия друг к другу, более четко определился истинный масштаб существующих между ними разногласий. Они более четко осознали, что их главный противник – санация, что сулило хорошую основу для будущего взаимодействия.

Погром оппозиционных сил в 1930 году положил конец господствовавшей на протяжении всех 1920-х дезинтеграционной тенденции в партийной системе. Первым консолидировалось крестьянское движение: в 1931 году три крестьянские партии объединились в одну, «Стронництво людове» (Крестьянскую партию). Интеграционные тенденции наблюдались в рядах городских центристских партий, но их консолидация произойдет позже. На правом фланге происходило усиление национальных демократов, все более откровенно переходивших на платформу агрессивного национализма. Одним словом, оппозиционные партии были ослаблены, но не раздавлены и в перспективе таили еще немало угроз режиму.

Будущее санации, несмотря на победу на выборах, не было безоблачным. Страна переживала глубочайший за ее недолгую историю экономический кризис, и конца ему не было видно. Кризис охватил финансы, промышленность, сельское хозяйство, социальную сферу, лишил режим одного из важнейших аргументов в пользу проводимой им экономической политики. Правительства, возглавляемые чистыми политиками, приобретшими за время существования режима богатый опыт борьбы с оппозицией, были бессильны перед обрушившимся на страну мировым структурным кризисом.

Пилсудский, отсутствовавший в стране более ста дней, не сразу почувствовал эту новую ситуацию, таящую серьезные вызовы для режима. Он все еще был в расслабленном состоянии, в которое его привела победа на выборах. Как записал в дневнике 30 марта 1931 года маршал сейма Свитальский: «Было видно, что комендант не хочет себя „грузить“ всякими известиями за период его отсутствия в Польше». В ходе этой беседы мемуарист сделал неожиданный для себя вывод: «Я первый раз отметил, что инструкции коменданта по принципиальным вопросам не совсем понятны, может быть, потому, что комендант очень часто прибегает к кратким высказываниям, которым легко можно придать более общий характер и распространить на более широкий спектр проблем»[263].

Из этого разговора можно определить иерархию проблем с точки зрения их важности для окружения диктатора. Свитальский отнес к числу тем, с которыми вождя следует познакомить в самом общем виде, деятельность сейма, состояние оппозиции, внешнюю политику, причем последняя проблема была представлена так, чтобы убедить Пилсудского в необходимости заменить Залеского на посту министра иностранных дел. Как отметил маршал сейма, «я не затронул только конституционную проблему, отложив разговор на эту тему на более поздний срок». Совершенно очевидно, он считал наиболее важным, требующим специального рассмотрения, вопрос принятия новой конституции. Санации нужен был новый Основной закон, и вовсе не для того, чтобы полнее удовлетворить властные амбиции диктатора, он и так имел власти столько, сколько хотел. Режим, понимаемый как вертикаль власти от низшего до высшего уровня, нуждался в такой конституции, которая позволяла бы ему оставаться во главе государства и после ухода Пилсудского из политики. Последователи маршала отдавали себе отчет в том, что препарированная конституция 1921 года и действующий закон о выборах им такой исход дела не гарантируют.

О том, что Пилсудский решил несколько отстраниться от текущих проблем, свидетельствует и его встреча с президентом Мосьцицким 31 марта 1931 года. Он предупредил, что по состоянию здоровья не может больше брать на себя дополнительные обязательства и оставляет за собой только вопросы армии и внешней политики. Но этого зарока соблюсти ему не удалось, и в дальнейшем он будет внимательно отслеживать положение как во внутриполитической, так и финансовой областях.