Читать книгу "Кафка на пляже - Харуки Мураками"

Управившись, Хосино почувствовал, что окончательно выдохся, и, присев на корточки, облегченно вздохнул. Руки дрожали, как в лихорадке. Открыл было рот, но не смог произнести ни слова.

– И все-таки я молодец, – наконец выдавил из себя он.

Хосино боялся, что от грохота, когда он сражался с белым слизняком и ворочал камень, могли проснуться соседи. А вдруг они в полицию позвонили? К счастью, вроде обошлось. Полицейских сирен не слышно, в дверь не стучат. Только полиции здесь не хватало.

Парень понимал, что разрубленная на куски тварь, лежавшая в мешке, уже не оживет. Стремиться ей больше некуда. И все же лучше подстраховаться. Надо отнести мешок на берег – море рядом – и сжечь. Чтобы только пепел остался. А уж потом и в Нагою можно возвращаться.

Скоро четыре. Рассвет. «Пора сматываться», – думал Хосино, укладывая в сумку смену белья. Туда же из предосторожности положил солнечные очки и кепку «Тюнити Дрэгонз»: совсем ни к чему под самый конец попасть в лапы полиции. Прихватил бутылку растительного масла – подлить в костер, чтобы разгорелся быстрее. Вспомнив, сунул в сумку компакт-диск с «Эрцгерцогом». Напоследок подошел к кровати, на которой лежал Наката. В комнате было так холодно, что зуб на зуб не попадал, – кондиционер по-прежнему работал на полную катушку.

– Вот такие дела, Наката-сан. Уезжаю, – начал парень. – Ничего не поделаешь. Не могу же я тут навеки поселиться. С вокзала в полицию позвоню. Пусть приедут за тобой. Теперь это уже их дело. Больше мы с тобой не увидимся, но я тебя никогда не забуду. Да если бы даже и захотел… Разве забудешь такое…

Кондиционер громко щелкнул и отключился.

– Я вот что думаю, отец, – продолжал парень. – Теперь, что бы я ни делал, всегда буду иметь в виду: а что об этом сказал бы Наката-сан, как бы он поступил? Мне так почему-то кажется. Это очень важная вещь. Значит, в каком-то смысле частичка тебя будет и дальше жить, уже во мне. Конечно, для этого можно было, наверное, и кого-нибудь получше найти, но все ж лучше, чем ничего.

Парень хорошо понимал, что обращается не к Накате, а всего лишь к пустой оболочке. Самое главное, что в ней было, уже давно перекочевало куда-то в другое место.

– Эй, камушек! – переключился Хосино. Погладил камень: тот опять стал самым заурядным – холодным и шершавым. – Видишь, уезжаю. Возвращаюсь в Нагою. А тобой, как и дедулей, полиция займется. По-другому не получается. Вообще-то, надо было тебя обратно в храм отнести, но у меня с памятью что-то – совершенно не помню, откуда мы тебя притащили. Ты уж меня извини. Не проклинай. Я все сделан, как Полковник Сандерс велел. Так что если проклинать – так уж его. И все-таки я рад, что нас судьба свела. Тебя я тоже не забуду.

Парень надел «Найки» на толстой подошве и вышел из дома. Дверь на ключ закрывать не стал. В правой руке он нес сумку, в левой – мешок с останками белого слизняка.

– А теперь, господа, займемся костром, – объявил Хосино, глядя на восток, где вставало солнце.

Глава 49

На следующее утро, в начале десятого, я услышал шум мотора и вышел на крыльцо. К хижине подъезжал грузовичок на высоких массивных шинах – полноприводный «дацун». Похоже, в последний раз его мыли полгода назад, если не раньше. В кузове лежали две большие доски для виндсерфинга, изрядно послужившие на своем веку. Грузовичок остановился у крыльца. Мотор смолк, вокруг снова стало тихо. Из машины вылез высокий парень в свободной белой майке, шортах цвета хаки и кроссовках со смятыми задниками. Вся майка была в масляных пятнах, на груди надпись – NO FEAR[68]. На вид ему было около тридцати; широкоплечий, с ровным загаром и трехдневной щетиной на лице. Длинные волосы закрывали уши. «Так это же, наверно, брат Осимы. У которого в Коти магазин для серфингистов», – предположил я.

– Здорово! – сказал парень.

– Здравствуйте! – ответил я.

Я пожал протянутую сильную руку. Передо мной действительно был старший брат Осимы.

– Сада. Меня все так зовут, – представился он. Говорил не торопясь, взвешивая каждое слово. Как будто у него времени сколько хочешь. – Мне из Такамацу позвонили, попросили за тобой заехать и обратно отвезти, – сообщил он. – Там вроде какое-то дело срочное.

– Дело срочное?

– Да. Хотя я точно не знаю.

– Вам специально ехать пришлось. Извините, – сказал я.

– Ничего. Тебе на сборы сколько надо?

– Через пять минут буду готов.

Пока я собирался, складывая пожитки в рюкзак, брат Осимы, насвистывая, помогал навести в доме порядок. Закрыл окно, задернул занавески, проверил газовый кран, собрал оставшиеся продукты, ополоснул раковину. По его движениям было видно: он здесь дома.

– Кажется, ты моему брату понравился, – сказал Сада. – А с ним это нечасто бывает. Характер у него такой. Непростой.

– Он ко мне очень хорошо относится.

Сада кивнул:

– Уж если решит, что человек ему симпатичен, – ради него в лепешку расшибется, – проговорил он.

Я сел рядом с ним в кабину, рюкзак положил под ноги. Сада завел мотор, включил передачу, высунув голову из окна, еще раз внимательно оглядел хижину и нажал на газ.

– Вообще-то у нас с братом не много общего. Вот, например, этот домик, – уверенно направляя машину под уклон по горной дороге, проговорил Сада. – Иногда под настроение или он, или я приезжаем сюда на несколько дней.

Он задумался, взвешивая сказанное, и продолжил:

– Это место всегда много для нас значило – и так до сих пор. Там как бы энергией заряжаешься. Такой мирной, спокойной силой. Ты меня понимаешь?

– Думаю, что да, – ответил я.

– Брат тоже говорил, что поймешь. А кто не понимает, тот не поймет никогда.

Обтянутое выцветшей тканью сиденье было все в белой собачьей шерсти. В кабине пахло псиной, морем, а еще воском, которым покрывают доски для серфинга, и табаком. Ручка кондиционера отломана. Пепельница забита окурками. В карман на двери как попало напиханы магнитофонные кассеты, давно лишившиеся футляров.

– А я в лес несколько раз ходил, – сказал я.

– Далеко?

– Ага. Хотя Осима-сан предупреждал, чтобы я далеко не забредал.

– И ты его не послушал?

– Нет.

– Я тоже один раз набрался смелости и зашел довольно далеко. Когда же это было? Да уж больше десяти лет прошло.

Он замолчал, сосредоточившись на своих руках, которые лежали на руле. Дорога плавно изгибалась. Мелкие камушки выскакивали из-под широких шин и летели вниз с откоса. По пути нам несколько раз попались вороны. Они сидели на обочине и, завидев машину, не улетали, а провожали ее долгим взглядом, будто какую-то диковину.

– Солдат видел? – как бы между прочим поинтересовался Сада. Словно спросил, который час.