Читать книгу "Короли и Шуты - Н. Г. Кабал"

меня. Так или иначе один из нас или мы оба выйдем отсюда мертвыми. На этот раз ему не вырваться из моей хватки. На этот раз ему не удастся уйти. На этот раз ему не удастся скрыться в небытии или в камере. Каждый день, проведенный в камере, нес в себе надежду на освобождение. Но Амон не имел на него права. Теперь я понимала, что лишила его надежды.

Хриплые булькающие звуки, вырывавшиеся из его горла, указывали на то, что я наконец-то дошла до конца. Он попытался пошевелить руками, заговорить, остановить меня. Но меня не волновали пальцы, которые, казалось, сжимали мое собственное горло. Я вытерла вытекающую из носа кровь тыльной стороной ладони. Все, что я делала с ним, возвращалось ко мне с той же силой, но мое сознание, превратившееся в саму смерть и в чистейшую форму бессмертия, сопротивлялось этому.

Пустота – та пустота, которую я боялась с самого начала моего существования; боялась, что она поглотит меня, – наконец-то была закрыта. Постепенно она заполнилась знаниями. Потери не случилось, мне больше нечего терять. Ангелы уже давно отняли у меня все. Отняли всех. Элементаль сплел свою собственную паутину, но эти сети были сотканы из моей магии.

– Ты не можешь изменить прошлого, – с трудом произнес Амон. – Но я могу.

– Да как ты смеешь? – Я схватила его за воротник. Причиненных моей магией страданий не хватало, чтобы утихомирить мой гнев. – Как ты смеешь говорить мне это в лицо? – Слезы гнева и печали навернулись на глаза. – Ты же его отец, – прошептала я. – Ты его родной отец. Как ты мог причинять ему такую боль?

Он зарычал.

Я думала о нем. Я не могла представить себе Дарена с крыльями. Но могла представить, каково это – когда тебе отрывают конечность, отрезают ее наживую и забирают. И тебе остается жить с этим до конца своих дней. С этой болячкой, от которой нет ни мази, ни лекарства, которая убивает твою душу, как раковая опухоль.

– Как ты мог? – задыхаясь, прошипела я.

Его широко раскрытые глаза налились кровью. Наконец-то в них появилось сожаление. Я вырвала у него это сожаление. Он испустил последний вздох, когда кровь хлынула у него изо рта. Его грузное тело выскользнуло из моих рук. В открытых глазах отражалось сожаление. Одновременно с его смертью я рухнула на колени.

Пустота внутри меня сменилась тяжестью. Страх перед пустотой исчез, но темная дыра осталась. Существо передо мной являло собой зло, которого никогда не видывал мир, чьи руки были по локоть в крови и у кого на счету значилось бесчисленное число жертв, но его жизнь оборвалась от моих рук.

Теперь я знала, чего стоило убить, убить такое могущественное существо, но мне было все равно. Я готова была пожертвовать частью себя, чтобы уничтожить его. Он заслужил смерть за все свои злодеяния.

За то, что уничтожил Водное Королевство.

За то, что сделал Арыну.

За то, что сделал со мной.

За то, что сделал с Адалией.

За то, что сделал с Дареном.

Водный вихрь успокоился и потек вниз вместе со мной. Мы с Амоном лежали лицом друг к другу, пока кровь и вода вокруг нас смешивались. Я смотрела на его окровавленное, безжизненное лицо. Теперь я не могла пошевелить и пальцем, но в конце концов оно стоило того, чтобы потерять все.

В конце концов, я победила.

Но потеряла бо́льшую часть себя.

Обладать такой великой силой, совершить такой великий грех, заплатить такую большую цену и стать причиной стольких страданий… Я знала, каково это, когда душа разрывается на части. Все это, все, что ты обретаешь, отнимает равноценную часть тебя самого.

Наконец, посреди всей этой тьмы я почувствовала, что свет моей жизни потух. Я убила Амона, а вместе с ним погас и свет надежды, которую я олицетворяла, и свет единственной звезды, которая боролась за то, чтобы сиять в одиночестве на небе. Я сделала то, что они хотели, и отомстила, но также доказала и правоту богинь. Раз у меня хватило сил убить Амона, значит, я смогу проделать то же самое с другим лордом.

А они хотели именно этого.

Все, что привело меня к этому моменту, к убийству мужчины, лежащего сейчас на полу рядом со мной, в чьи безжизненные глаза я смотрела, толкнуло бы меня и на другие поступки, которые я не хотела совершать. Элементаль постепенно поглотил бы меня, как и всех остальных.

– Нова! – Арын был единственным, кто добрался до меня. Он первым бросился в эпицентр апокалипсиса. Услышав его голос, я вздрогнула. Я не могла даже посмотреть на него. Боялась, что он увидит в моих глазах то, что уже понял. Он увидел бы, что сила, равная ему, может уничтожить и его, что однажды она придет и за ним.

– Как? – прошептал он, глядя в пламя погасшей души Амона.

– Они не могут убить меня. – Мой указательный палец ритмично постукивал по луже крови передо мной, отдаваясь эхом в тишине. Я улыбнулась, наблюдая, как кровь впитывается в мой палец. Я улыбалась как безумец. – Если они убьют меня, то потеряют единственный козырь против тебя. – Я закрыла глаза.

Он знал. Знал все это время. Дарен знал.

– Вот почему Дарен толкнул меня в волну. Он знал, что я не умру. Но богини обманули и демона. Они затащили меня в Петлю, только чтобы настроить против тебя. Они знали, что ты не займешь мое место. Хотели, чтобы я оставалась там и ненавидела тебя. Хотели, чтобы я выбралась и уничтожила тебя. – Я еще раз провела пальцем по лужице крови, как будто рисовала по маслу, только грязному и вонючему.

Я перевернулась на живот и начала водить пальцами, как будто рисовала кровью на холсте. Внезапно я разразилась хохотом.

– Боже ты мой! Они так умны… Они приютили меня как бездомную собаку. Потом оставили мучаться от жажды и голода. Бросили в полном одиночестве. Ты знал, что собаки в приютах со временем становятся агрессивными и одичавшими? Дедушка рассказал мне об этом, поэтому он часто брал меня в приюты. – Быстро покачав головой, я нарисовала пальцами широкий круг.

– Нова… – тихо пробормотал Арын, будто я сделала что-то не так. Он выглядел таким расстроенным. Я наконец-то приподнялась и села на колени. Руки безжизненно повисли вдоль тела. Передо мной красовался рисунок, который поразил меня не меньше, чем его. Две длинные линии, проходившие по центру большого круга, напоминали дорогу. Между ними по диагонали тянулись вниз, не прерываясь, узоры, а