Читать книгу "Мемуары рядового инквизитора. Господин королевский некромант - Галина Львовна Романова"

одно – и больше ничего. Шагах в сорока от развалин находился глубокий овраг, склоны которого были изрыты узловатыми корнями деревьев. Цепляясь за них, можно было спуститься вниз, к ручью. Девушка нашла подходящее место для спуска и дважды в день легко бегала по почти отвесной тропинке туда-сюда.

Лес кругом был дикий, нехоженый. Лесные птахи и мелкие зверьки, напуганные было вторжением чужака, вскоре успокоились и снова стали, как ни в чем ни бывало, кружить по поляне, раскинувшейся перед тем, что когда-то было входом в здание. Только эта поляна и была открытым пространством шириной шагов в тридцать. Дальше стеной вставал лес.

Большую часть времени девушка проводила в лесу. Она обходила его шаг за шагом, собирая, в добавление к плодам, орехи, грибы и поздние ягоды. С каждым шагом, изучая свой новый дом, она забиралась все дальше и дальше, несколько раз ловя себя на мысли, что, если бы ей встретилась тропинка, она бы отсюда ушла. Ей было очень одиноко. Она не знала, куда попала, кто ее сюда перенес и почему, но мечтала выбраться отсюда и увидеть людей.

Однажды ее мечта исполнилась.

За несколько дней до того прошел дождь, потом потеплело, а это значит, что в лесу полным-полно грибов. Наскоро соорудив что-то вроде сетки из сухой травы и гибких веток, девушка решила сходить по грибы. Пробираясь знакомыми местами, которые исходила вдоль и поперек так, что могла бы сказать, чем одно дерево отличается от другого, она забралась так далеко, что немного испугалась. Куда идти дальше? Ни одной знакомой приметы!

Все же она пошла. Наугад, просто чтобы не стоять на одном месте. Шла, продираясь сквозь кустарник и молодые деревца, и неожиданно выбралась на свободное пространство. Кустов здесь не было, молодые деревца росли редко, а между уходящими вверх стволами дубов и сосен вилась тропинка.

В первую минуту девушка не поверила своим глазам. Она даже опустилась на колени и дотронулась ладонью до утоптанной земли. Ей показалось, что она чует запах выделанной кожи, дыма, человеческого пота. Кто-то прошел уже здесь. Но кто и куда?

Подхватив свою плетенку, в которой уже было много грибов, девушка побежала по тропе.

Та ползла и ползла, то прямая, как струна, то извиваясь, как змея. И неожиданно уперлась в покосившуюся избушку. Сложенная из старых толстых бревен, с наваленными вместо крыши сучьями и толстым слоем опавшей листвы и земли – сбоку даже росло небольшое деревце – избушка казалась чем-то настолько нереальным и непривычным, что девушка замерла, как вкопанная.

Судя по всему, внутри кто-то был. Из дыры над дверью сочился слабый дымок, пахло огнем, варевом. Слышался шорох – хозяин домика готовил себе еду. Девушка заставила себя сделать несколько шагов, но остановилась, не дойдя совсем чуть-чуть. Ее обуял беспричинный страх. Кто здесь живет? Будет ли он рад пришелице?

- Ну, - хриплый невыразительный голос заставил ее вздрогнуть, - и чего стоишь?

- Я, - она закашлялась, поперхнувшись – настолько чужим показался ей собственный голос, - не знаю… Мне… было надо…

- Чего? – обладатель хриплого голоса все не показывался на глаза.

- Мне… было надо… к людям, - неуверенно произнесла девушка.

- Надо – так иди. Или жди.

- Чего ждать?

- Когда к тебе придут.

Девушка задумалась над этими словами.

- Куда придут? – спросила она, наконец.

- А уж это тебе лучше знать.

- Но я… не знаю… - растерялась она.

- Не знаешь – так уходи. Придешь потом, когда знать будешь!

Растерянная, она осталась стоять, не в силах ни подойти и постучать, ни повернуться и уйти. Внутри по-прежнему кто-то возился. Варевом пахло еще сильнее, так сильно, что у незваной гостьи заурчало в животе – она с утра ничего не ела, а беготня по лесу отняла много сил.

- Ты еще тут? – откликнулся ворчливый голос. – Уходи, откуда пришла и живи там!

- Но я, - девушка переступила с ноги на ногу, - я устала и… и хочу есть.

В ответ что-то упало с глухим стуком, послышалось сердитое бормотание в адрес всяких побродяжек, которые только мешают жить. Было в голосе незнакомца столько злобы, что она невольно отшатнулась, когда дверь приоткрылась, и на земляной порог чья-то рука выставила, как собаке, миску, в которую были наложены куски грубого, с отрубями, хлеба и печеная репа.

- Бери. Ешь. Уходи, - приказал голос.

- Почему, - гордость боролась в ней с голодом, - вы так со мной обращаетесь.

- Ты не знаешь, кто ты?

- Н-нет, - она положила плетенку с грибами на траву.

- Вот и не знай дальше. И иди своей дорогой, не тревожь наш мир! Тебе в нем места нет!

Это было странно, но многое объясняло. Похоже, ее приняли за вилу* или какую-нибудь другую лесную нечисть. Но главное, что поблизости есть человеческое жилье. Скорее всего, на другом конце тропинки. А тут живет деревенский колдун или колдунья – по голосу трудно было определить пол ее невидимого собеседника, - к которому селяне ходят за советами и приносят дары. Ибо вряд ли здесь, в лесной чаще, можно был выращивать репу и хлеб в одиночку.

(*Вила – здесь, лесной дух в облике девушки. Иногда бывает враждебен ко взрослым, но неизменно добр к детям. Прим. авт.)

Голод тем временем победил, и девушка схватила миску, торопливо вонзила зубы в хлеб. Великие боги, как давно она не ела настоящего хлеба! Пожалуй, с тех пор, как покинула родную деревню, убежав за Збышеком…

Збышко! Хлеб пробудил память о прошлом, и воспоминание отдалось болью. Она любила этого странного парня, любила настолько, что увязалась за ним, куда глаза глядят. Любила, несмотря на то, что произошло потом, тосковала в разлуке, но, чем дальше жила без него, тем чаще в ее душу стали закрадываться сомнения. А любит ли ее Збышек? Нужна ли она ему, раз он до сих пор ее не нашел? Или ее занесло так далеко, что он до сих пор в пути? Или…

Или он погиб?

- Нет, - послышался хриплый голос так близко, что она подавилась куском хлеба. – Ты не вила. Кто ты?

Девушка обернулась. Дверь в домишке была распахнута настежь, а проеме стоял старик. Об этом свидетельствовала длинная, чуть ли не до колен, седая борода,