Читать книгу "Илиада - Гомер"

Мы же, которые более всех об умершем горюем,

Сделаем все, что потребно. Вожди пусть останутся с нами».

Только что это услышал владыка мужей Агамемнон,

Тотчас народ отослал обратно к судам равнобоким.

Те лишь остались, кто должен участвовать был в погребенье.

Сруб они вывели в сотню ступней шириной и длиною,

И на вершину его мертвеца положили, печалясь.

Много и жирных овец, и тяжелых быков криворогих,

Перед костром заколов, ободрали. И, срезавши жир с них,

Тело Патрокла кругом обложил Ахиллес этим жиром

От головы до ступней; на костер побросал он и туши.

Там же расставил сосуды двуручные с маслом и медом,

К ложу их прислонив. Четырех лошадей крепкошеих

С силою бросил в костер, стеная глубоко и тяжко.

Девять собак у стола Ахиллеса владыки кормилось;

Двух из них заколол Ахиллес и туда же забросил;

Также двенадцать отважных сынов благородных троянцев

Острою медью зарезал, свершив нехорошее дело.

Силе железной огня пастись на костре предоставил,

И зарыдал, и товарища звать принялся дорогого:

«Радуйся, милый Патрокл, хотя бы в жилищах Аида!

Делаю все для тебя, что раньше тебе обещал я!

Целых двенадцать отважных сынов благородных троянцев

Вместе с тобою, Менетиев сын, огонь пожирает.

Гектора ж я не огню, а собакам отдам на съеденье!»

Так грозил Ахиллес. Но Гектора псы не касались.

Псов отгоняла от тела Зевесова дочь Афродита

Денно и нощно, и труп амвросическим розовым маслом

Мазала, чтоб Ахиллес, волоча, не уродовал тела.

Черное облако Феб-Аполлон распростер над умершим

С неба до самой земли и покрыл им такое пространство,

Сколько мертвец занимал, чтоб от силы палящего солнца

Раньше поры в сухожильях и членах не высохло тело.

Не разгорался однако костер над умершим Патроклом.

Тут придумал другое в уме Ахиллес быстроногий:

Встав в стороне от костра, двум ветрам принес он молитву, —

Ветру Борею и ветру Зефиру. Прекрасные жертвы

Им обещал. И молил, возлиянья творя золотою

Чашей, скорей прилететь, чтобы трупы на срубе сгорели

И чтоб дрова запылали. Молитву Пелида услышав,

Вестницей быстрой помчалась Ирида к божественным ветрам.

Все они, в доме собравшись несущего бурю Зефира,

Весело в нем пировали. На каменном стала пороге,

К ним подбежавши, Ирида. Как только ее увидали,

С места вскочили они, и к себе приглашал ее каждый.

Сесть отказалась, однако, Ирида и так им сказала:

«Не до сидения мне! Я спешу к океанским теченьям

В край эфиопов, где вечно живущим богам гекатомбы

Будут они приносить; и я пировать там хотела б.

Шумного просит Зефира с Бореем Пелид быстроногий

В стан прилететь аргивян, обещая прекрасные жертвы.

Чтобы палящий огонь вы раздули в костре, на который

Мертвый положен Патрокл; о нем все ахейцы горюют».

Так сказав, удалилась Ирида. Они поднялися,

С шумом ужасным помчались, гоня облака пред собою.

Дуя неистово, моря достигли. От бури свистящей

Вздыбились волны. Они прилетели в троянскую землю,

В тлевший ударили сруб, и взвилося шумящее пламя.

Ночь напролет они вместе на пламя костра налетали,

Дуя со свистом. И ночь напролет Ахиллес быстроногий,

Из золотого кратера двуручного черпая чашей,

Землю вином поливал, и земля от вина увлажнялась.

Звал при этом душу он Патрокла друга.

Как горюет над сыном отец, его кости сжигая, —

Тяжкое горе принесшим родителям смертью до брака,

Так над другом Пелид горевал, его кости сжигая.

Медленным шагом, глубоко вздыхая, костер обходил он.

Уже взошел Зареносец,[77]земле возвещая о свете,

Следом в платье шафранном Заря распростерлась над морем.

Начал костер догорать, и огонь наконец прекратился.

Ветры взвились и домой обратно к себе устремились

Морем фракийским; оно застонало, волнами бушуя.

Прочь от костра отошел Ахиллес быстроногий, на землю

Лег, изнуренный, и сладостный сон на него ниспустился.

Все остальные толпою направились к сыну Атрея.

Топот и шум подходящих Пелида от сна пробудили.

Он приподнялся и сел и с такой обратился к ним речью:

«Сын Атрея и все остальные вожди всеахейцев!

Первым делом вином искрометным костер загасите

Всюду, где сила огня сохранилась. Потом же давайте

Кости Патрокла сберем, Менетьева славного сына,

Их от других отобрав: отличить же совсем их нетрудно:

В самой средине костра он лежал, остальные горели

По сторонам далеко, — вперемежку и кони и люди.

Кости, двойным окутавши жиром, в сосуд золотой мы

Сложим, покамест и сам я в печальном Аиде не скроюсь.

Слишком высокой могилы над ним я прошу вас не делать, —

Так, приличный лишь холм! А потом уж его и широким

Сделайте нам, и высоким, ахейцы, какие живыми

После меня при судах многовеслых останетесь в стане».

Так говорил он. И все подчинились Пелееву сыну.

Первым делом костер загасили вином искрометным

Всюду, где пламя ходило. Обрушился пепел глубокий.

Белые кости собрав благодушного друга, сложили

С плачем в сосуд золотой их, окутали жиром в два слоя,

В ставку сосуд отнесли и тканью покрыли льняною.

Круг для холма начертили, фундамент на нем заложили

Окрест костра, и тотчас на фундамент насыпали землю.

Холм насыпав могильный, пошли они прочь. Но на месте

Всех удержал Ахиллес и, в круг усадив их широкий,

Вынес призы с кораблей, — тазов и треножников много,

Мулов доставил, коней быстроногих, быков крепколобых

И с поясами красивыми жен, и седое железо.

Прежде всего предложил он призы для наездников быстрых

Женщину вывел, во всяких искусную женских работах,

Также и в двадцать две меры треножник ушатый поставил, —

Первому приз. Кобыла второму шестигодовая,

Неукрощенная, в чреве своем носящая мула.

Третьему приз — прекрасный котел, на огне не бывавший,

Белый, блестящий еще, в четыре вместимостью меры;