Читать книгу "Дети Капитана Гранта - Жюль Верн"

Этот страшный удар обрушился на Гленарвана как раз в то время, когда он был совсем близко от желанного Окленда, откуда мог бы вернуться в Европу.

Между тем, видя его холодное, спокойное лицо, никто не не догадался бы о переживаемых им муках. Гленарван не падал духом при тяжелых обстоятельствах. Он чувствовал, что должен быть поддержкой, примером для своей жены и спутников и готов был, если потребуется, ради общего спасения умереть первым. Пред лицом грозной опасности этот мужественный человек ни на одно мгновение не раскаялся в своем великодушном порыве, увлекшем его в дикие края.

Спутники Гленарвана были достойны его. Они разделяли его благородные мысли, и, глядя на их гордые, спокойные лица, никто бы не сказал, что они плывут навстречу смерти. По совету Гленарвана и общему согласию, они выказывали перед туземцами полнейшее равнодушие ко всему происходящему. Это был единственный способ внушить этому суровому племени уважение к себе. У дикарей вообще, а у маори в особенности развито чувство достоинства, никогда их не покидающее. Они уважают того, кто заслуживает уважения хладнокровием и мужеством. Гленарван знал, что, ведя себя подобным образом, он и его товарищи избавятся от грубого обращения со стороны новозеландцев.

За все время пути маори, малоразговорчивые, как все дикари, едва перекинулись между собой несколькими словами, но даже из них Гленарван мог заключить, что английский язык был им хорошо знаком. Он решил расспросить новозеландского вождя о той участи, которую он им готовил.

— Куда ты везешь нас, вождь? — спросил он Кай-Куму голосом, в котором не слышалось ни малейшего страха.

Вождь холодно посмотрел на него и ничего не ответил.

— Что ты собираешься делать с нами? — снова спросил Гленарван.

Глаза Кай-Куму блеснули, и он с важностью ответил:

— Обменять тебя, если твои захотят взять тебя. Убить, если они откажутся.

Гленарван не стал больше задавать вопросов, но в сердце его вновь затеплилась надежда. Наверное, какие-нибудь маорийские вожди попали в руки англичан, и туземцы хотели попытаться выменять их. Значит, какие-то шансы на спасение оставались и положение было не таким уж отчаянным.

Тем временем лодка быстро шла вверх по реке. Паганель, чья подвижная натура легко переходила от одной крайности к другой, снова воспрянул духом. Ему уже казалось, что маори избавили их от необходимости самим добираться до английских аванпостов и что все к лучшему. Примирившись со своей судьбой, географ принялся прослеживать на карте тот путь, которым Уаикато несла свои воды по равнинам и долинам.

Леди Элен и Мери Грант, подавляя свой ужас, вполголоса разговаривали с Гленарваном, и самый опытный физиономист не прочел бы на лицах женщин их душевного смятения.

Уаикато — это как бы национальная река Новой Зеландии. Маори гордятся ею так же, как немцы своим Рейном, а славяне — Дунаем. Река эта орошает на протяжении двухсот миль самые плодородные и красивые местности Северного острова — от провинции Уэллингтон до провинции Окленд. Она дала свое имя всем прибрежным туземным племенам, неукротимым и неукрощенным, которые поднялись, как один человек, против захватчиков. На Уаикато почти не видно иноземных судов. Одни пироги островитян рассекают своими высокими носами ее волны. Редкий путешественник отваживается плыть меж ее священных берегов. А в верховья реки доступ нечестивым европейцам, по-видимому, и вовсе прегражден.

Паганель знал, как чтят туземцы эту великую новозеландскую реку. Ему также было известно, что ни один естествоиспытатель не поднимался по Уаикато выше ее слияния с Уайпой. Куда же заблагорассудится Кай-Куму увезти своих пленников? Этого географ не смог бы угадать, если б часто повторяемое вождем и его воинами слово «Таупо» не привлекло его внимания. Справившись по карте, он увидел, что название это относится к интереснейшему с точки зрения географии озеру, расположенному в самой гористой части острова, на юге провинции Окленд. Уаикато берет в нем начало. Длина реки от ее слияния с Уайпой до этого озера — примерно сто двадцать миль.

Паганель, обратившись к Джону Манглсу по-французски, чтобы не поняли дикари, попросил его определить скорость лодки. Молодой капитан оценил ее примерно в три мили в час.

— В таком случае, — сказал географ, — если мы будем останавливаться на ночь, наше путешествие до озера продлится дня четыре.

— Но где же расположены английские посты? — спросил Гленарван.

— Трудно сказать, — ответил Паганель. — Впрочем, военные действия, должно быть, сосредоточились в провинции Таранаки, поэтому, по всей вероятности, войска сгруппированы по ту сторону озера, за горами, там, где находится очаг восстания.

— Дай бог, чтобы это было так! — сказала леди Элен. Гленарван с грустью посмотрел на свою молодую жену и на Мери Грант. Несчастные женщины были во власти свирепых туземцев; их увозили в дикий край, где некому было прийти им на помощь. Но, заметив устремленный на него взгляд Кай-Куму, Гленарван из осторожности, боясь, как бы вождь не догадался о том, что одна из пленниц — его жена, подавил свое волнение и стал с самым равнодушным видом рассматривать берега реки.

Пирога прошла, не остановившись, мимо бывшей столицы короля Потатау, расположенной в полумиле от слияния рек. Больше ни одна пирога не бороздила вод Уаикато. Разрушенные хижины, то и дело видневшиеся по берегам, свидетельствовали о недавних ужасах войны. Прибрежные поселения казались брошенными, берега были пустынны. Только водяные птицы вносили жизнь в эти печальные, безлюдные места. Взвивалась в воздух и исчезала «тапарунга» — длинноногая птица с черными крыльями, белым животом и красным клювом. Цапли трех видов: серые «матуку», красавцы «котуку» — белые, с желтым клювом и черными ногами, и еще другие, похожие на глупую выпь, — спокойно смотрели на проплывавшую пирогу. Где высокие отлогие берега указывали на глубокое место, зимородки — «котаре» на языке маори — подстерегали крошечных угрей, которые кишат в новозеландских реках. В кустах над водой охорашивались при первых лучах солнца гордецы удоды и султанские куры. Весь этот мирок пернатых наслаждался свободой, которую не стесняли люди, изгнанные или уничтоженные войной.

Здесь, в нижнем течении, Уаикато широко разлилась среди равнин, но ближе к верховью холмы, а затем горы суживают долину, где проходит ее русло. В десяти милях от слияния рек, согласно карте Паганеля, на левом берегу должно было находиться поселение Кири-Кирироа, которое там и оказалось. Кай-Куму не сделал здесь остановки. Он велел дать пленникам их собственные съестные припасы, захваченные маори во время ночного нападения. Что же касается самого вождя, его воинов и рабов, то они довольствовались своей обычной пищей — съедобным папоротником, печеными кореньями и картофелем «капанас», в изобилии разводимым на обоих островах. Ничего мясного за трапезой маори не было, и, видимо, сушеное мясо, которое ели пленники, нисколько их не прельщало.

В три часа дня на правом берегу реки показались отроги горной цепи Покароа, походившие на разрушенные крепостные стены. На некоторых вершинах виднелись развалины «па» — укреплений, когда-то воздвигнутых туземцами на неприступных местах. Они были похожи на огромные орлиные гнезда.