Читать книгу "Столкновение - Александр Сапегин"

Между двумя крепкими кряжистыми стариками уже довольно долго продолжался поединок взглядов. Аура власти, витавшая в защищённом кабинете, трусливо поджимала хвост, прячась от двух человек, излучавших неприкрытую силу. Они и были властью — настоящей, способной карать и миловать, держащей в своих руках миллиарды жизней. Взгляды эрархов постоянно сталкивались, будто остро отточенные мечи, высекающие искры. Зайди в кабинет посторонний, его бы моментально убило от наэлектризованной атмосферы, грозящей перейти из метафорической в настоящую грозу.

— Понимаю, — не сказал — каркнул широкоплечий эрарх в военном мундире без знаков различия.

— Нет, не понимаешь…

— Да, не понимаю, зато я знаю другое. Я — труп, Ласаб. Живой мертвец.

— Скуба, Скуба, ты не труп, ты — знамя! Запомни, «Калиог», «Ассан» и станция разрушены реваншистами. Героические экипажи кораблей пожертвовали своими жизнями, спасая планету от подлых наймитов, чьи хозяева окопались на Полуденных островах и восточном побережье. Гидра мятежа отрастила новые головы, она ни перед чем не остановится. Отщепенцы ради своих корыстных интересов готовы загнать всю планету в каменный век, но твои герои сумели помешать им. Разве не так? Скуба, мы сейчас единственная реальная сила на планете, наплюй на остальных.

Губы военного расплылись в улыбке, вид которой заставил бы поджать хвост самого матёрого волчищу:

— Ты — дьявол, Ласаб.

— Ну-ну, не льсти мне, я всего лишь скромный пастырь, проводник интересов высших сил в бренном мире, погрязшем в грехе. Улавливаешь нить? Быдло поверит в любой бред, похожий на правду. Ведь нам по силам показать им нужную нам правду, Скуба?

— Что будем делать с остальными, пастырь? — Скуба расслабился, что ж Ласаб не подвёл его ожиданий и не купился на игру в сломленного и загнанного в угол старика. Старый сподвижник и опасный конкурент в борьбе за верховное лидерство, тот ещё пройдоха, гребущий под себя. Жрец оказался умнее и прозорливее многих, сумняше решивших, что он — Скуба, засиделся на троне эрарха касты воинов и пора бы ему потесниться. Ишь, чешет, как по-писанному, видать давно всё просчитал, на все случаи жизни приготовил заготовки.

— В расход. Ещё почисть «мелочь» на орбите и станциях слежения, нам ни к чему лишние свидетели.

— В расход, так в расход. Я рад, что мы пришли к взаимопониманию.

— Это война, друг мой.

— Как думаешь, а не могли…

— Не могли. Слишком далеко от планеты, чтобы открыть «окно» на станцию и корабль. Им надо было построить свою установку в космосе. Не твои ли люди следили за пространством с той стороны? Напомни-ка мне, какой радиус у станции слежения? Хотя, можешь не напоминать. Подпространственное слежение и малые «окна» не зафиксировали ничего, кроме нескольких десятков допотопных спутников. Работали свои, изнутри. Момент подобран удачно. Мы слишком долго жили в мире, отвыкнув от интриг и настоящей крови, Скуба. Размякли, пожирая плоды столетней победы. Твои ребятки слишком расслабились, совсем мух не ловят.

— Полноте, воюй за умы, у тебя это получается лучше всего, а грязь, так уж и быть, прибирать буду я. Закрыли тему, — негромко хлопнул по столу главный воин Игрума, которого продолжал грызть червячок сомнений. Каждый член экипажа проходил многоступенчатое психокодирование, и диверсия изнутри… Маловероятно, но доказать обратное пока нет никакой возможности. Даже слепой нащупает белые нитки в версии Ласаба, да кто ж ему даст?

— Когда выступаем? — спросил Скуба.

— Конклав соберётся через четыре часа.

— Я буду готов, — ответил старый вояка, ухмыльнувшись, — армия, плоть от плоти народа, поддержит духовных пастырей.

— Вот и чудно. Поверь, у тебя не будет отбоя от добровольцев…

— Поверю, ты всегда был изворотливой сукой.

— Как и ты, друг мой, как и ты.

Земля. Россия. Н-ск…

— Япона мама…

Василий Иону, будто не веря собственным глазам, вывел на главный экран лаборатории последние данные, поступившие со спутников группировок «Сателлит» и «Щит», а также стационарных постов, расположенных в районах геомагнитных аномалий.

— Началось…

— Что началось? — переспросил Василия Николаевича один из молодых сотрудников.

— Глаза разуй! На графики глянь… — отмахнулся Иону, нащупывая рукой трубку внутреннего коммуникатора. — Илья Евгеньевич, Иону… Да… Уже обработали… Началось, Евгеньевич… Я понимаю… Мать их, бомбы… Произошло смещение… Есть одно полное раскрытие… Как предполагалось… Амурские столбы… Д-да… Да-да… Там армейская спецбригада уже неделю дежурит и заложены электромагнитные заряды… Что ещё? На очереди Новокузнецк, Пермь, Алтай, так сказать, остальное обрабатываем… Э-э-э, Египет, Междуречье… На всех реликтовых зонах положительная динамика… Понял, через двадцать минут буду.

Положив трубку, Иону посмотрел на замерших подчинённых, напряжённо прислушивавшихся к разговору начальства с вышестоящим боссом.

— Чего стоим? Кого ждём? — взвился Василий. — Работаем, ребятки, работаем! У нас есть десять минут на обработку данных. Давайте в темпе вальса.

Земля. Россия. Н-ск. Час спустя…

— Насколько мы можем доверять словам мальчишки? — человек на том конце виртуального провода слишком приблизился к глазку камеры, его голографическая голова увеличилась в размерах, обзаведясь громадным гротескным шнобелем.

Санин, позади которого возвышалась гора, в миру зовущаяся профессором Керимовым, и перетаптывались с ноги на ногу ответственные сотрудники научного центра, поморщился. Генералу, мягко говоря, не нравились душевные терзания президента. Время раздумий закончилось, сейчас важен каждый час, и промедление смерти подобно. Первое лицо государства не может позволить себе метаться из угла в угол, как неврастеничная баба с ПМС. Понятно, что «гарант» пытается удержать штурвал давшего крен судна, опасаясь «торпеды» Игрума, и которые сутки не спит, координируя деятельность сонма оперативных штабов, но ему, тем более сейчас, не к лицу публичная демонстрация слабости. Безусловно, он живой человек, а не каменный истукан. Порой и железные нервишки пошаливают, лопаясь от напряга, но надо держать себя в руках. Даже когда твой корабль идёт на дно, истинный мужчина должен вести себя, как настоящий английский джентльмен, что с выражением полного спокойствия на лице раскуривает сигару на уходящей под воду палубе. Как жаль, что не получалось курить, ни сигар, ни трубок, ни сигарет.

Когда привычный мир рассыпается, как карточный домик, а непривычный рушится в тартарары. Когда в стране объявлено военное положение. Когда порталы, построенные в крупнейших городах, эвакуируют десятки миллионов человек, причём основная масса воспринимает насильственное переселение в штыки. Когда десятки передвижных портальных комплексов, оторванных от сердца и отданные спасателям, работают на износ в Индии и Японии, добавляя к бесконечному потоку россиян нескончаемые колонны иностранных беженцев. Когда армия и силы правопорядка из последних сил сдерживают хаос. Когда, когда, когда… Когда сам находишься на грани нервного срыва и мечтаешь нажраться до беспамятства и помутнения рассудка, тебе не остаётся ничего, кроме как закусить удила и работать до потери пульса и полного истощения. Сомнения остались в прошлом и тебе суждено либо выжить, либо сдохнуть. Не правы те, кто считает, будто до заката мира доживут лишь крысы и тараканы. Есть существа, которые намного более живучи, чем описанные выше виды. Люди дадут фору крысюкам и пруссакам. Мир изменится безвозвратно, исчезнут цивилизации, утонут в песках города, но люди выживут.