Читать книгу "Фан-клуб - Ирвин Уоллес"

Зигман сложил письмо о выкупе и положил его в нагрудный карман. Только после того как он покинул свое кресло, ему впервые пришло в голову, почему похититель или похитители выжидали тринадцать дней, прежде чем потребовали выкуп, а затем он подумал о том, что пришлось пережить Шэрон за эти тринадцать дней.

Он постарался поскорей выбросить эти мысли из головы. Не желал больше думать об этом. Хотел только, чтобы его девочка скорее вернулась к нему, здоровая и невредимая.

Он быстро пересек комнату, выбежал из дверей и устремился к лифту.

Блокнот Адама Мэлона. 2 июля

Сейчас позднее утро среды, и, так как остальные считают сегодняшний день самым праздничным за весь период нашего пребывания в Мас-а-Тьерре и отпраздновали его, напившись до изумления, я решил, что это событие достойно записи.

Ушел подальше — они столь пьяны, что вряд ли обнаружат мое отсутствие. Нашел тенистую дубовую рощицу примерно в полумиле от дома. Там, опершись о ствол дерева, укрывавшего меня от солнца, стал записывать свои наблюдения, слухи и впечатления.

Случилось же следующее: несколько часов тому назад Страховой агент сел в вагонетку и отправился в пригород, чтобы купить утренний выпуск «Лос-Анджелес Таймс». Вернулся довольно быстро, учитывая опасную, холмистую дорогу, и прямо-таки ворвался в дом, где мы занимались уборкой стола после завтрака. Он издал победный клич и швырнул газету на обеденный стол.

— Мы богаты! — заорал он.

Все столпились вокруг газеты, открытой на странице с заголовком «Объявления Таймс». Во второй колонке, между рубриками «Потеряно и найдено» и «Обмены» был раздел «Личное». Под ним было шесть объявлений, одно из которых Страховой агент обвел чернилами. Оно гласило:

«Дорогая Люси. Все разрешилось. Я жду твоего возвращения. Люблю, отец».

Это был в точности тот текст, который мы продиктовали Объекту; слова, которые она включила в свое письмо менеджеру. Таким образом, он объявил, что получил наше послание, заинтересован в нашем деловом предложении и готов заплатить. Ранее меня занимала мысль, не примет ли он наше письмо за фальшивое, но очевидно, ее почерк и использование имени «Люси», которым она пользовалась только для переписки с близкими, убедили менеджера в том, что к письму надо отнестись серьезно и ответ на него послать в отдел объявлений газеты.

Когда мы увидели адресованное нам объявление, Механик чуть не прошиб головой крышу от восторга. Он обнимал Страхового агента, колотил его по спине и кричал: «Видали, видали, я говорил, что мы добьемся своего! Моя идея сработала! Чистый миллион, вот что мы получили!»

Более сдержанный и старший среди нас Бухгалтер пытался несколько поубавить их радость, сказав: «Мы пока не получили его, давайте подождем, прежде чем веселиться». Но его консерватизм был осажден Механиком, который распевал во все горло: «Он в банке! Он наш, вот что это значит, и целиком наш!»

Его энтузиазм был столь заразительным, что в конце концов Бухгалтер тоже был охвачен общей радостью.

Даже я, не одобрявший эту операцию с самого начала, не захотел быть одиноким, мрачным неудачником. Поэтому засмеялся и поздравил их с победой.

Страховой агент принес виски, лед, бокалы, настаивая, чтобы мы подняли тост и выпили за самый памятный день нашего отдыха.

Я принял от него бокал и долго пил из него, отпивая понемногу. Лицемерно присоединился к общему тосту за этот знаменательный день, хотя втайне был уверен, что это был не мой самый незабываемый день. Моим лучшим днем был тот, когда я завоевал полную любовь Объекта и слился с ней в полном экстазе. Удовлетворение, полученное в любви, я убежден в этом, никогда не может стоять в одном ряду с грубым удовольствием от материальной выгоды.

В то время как мы переносили наши бокалы в гостиную, мне было интересно наблюдать, что никакой успех с самой желанной на земле женщиной не может для них сравниться с радостью внезапно обретенного богатства. Мужчины, видимо, высочайший оргазм в конечном счете получают не от общения с женщиной, а от денежных успехов. Конечно, такой вывод из своих наблюдений я ни в коей мере не отношу к собственной персоне. Очевидно, принадлежу к меньшинству, являюсь по сути нонконформистом.

Я продолжал пить мой первый бокал, в то время как остальные пустили бутылку по кругу.

А впоследствии завязалась удивительная беседа, в которой я старался не принимать участия, но в конце концов они все-таки втянули меня в свой разговор.

Механик, катаясь по софе, выходил из себя от радости свершения своих надежд.

— По четверти миллиона на каждого, — повторял он без конца, обалдев от счастья. Это был единственный раз, когда я почувствовал подлинную теплоту в его голосе. — Вообразите только, вообразите, как изменится наша жизнь в эту субботу. Больше никаких забот! Никакой борьбы. Мы будем важными персонами: щелкнешь пальцами — и все готово, как будто мы Гетти и Онассисы.

— Я все время пытаюсь представить себе такую жизнь, — счастливо лепетал Страховой агент, — и не знаю, что сделаю в первую очередь.

— Мы сможем получить все, чтобы усладить свои души, — согласился Бухгалтер, но затем, призадумавшись, добавил маленький совет, что всегда было характерно для него. — Конечно, было бы разумно вложить большую часть средств в свободные от налогов муниципальные акции. Это обеспечило бы регулярный доход.

— Сначала я бы хотел приобрести все те вещи, о которых всегда мечтал, — заявил Механик.

— Что например? — заинтересовался Страховой агент.

В этот момент выражение лица Механика мне напомнило несчастного сироту, которого вдруг усыновила богатая семья. И вот наступило первое Рождество в ней, и он растерялся, увидев дюжины подарков, нагроможденных горой под красочно убранной елкой.

— Что бы я хотел сделать с этой капустой? — Механик погрузился в эйфорические фантазии — необычное для него состояние, ведь ему совсем не были свойственны полеты воображения. Но, очевидно, у каждого человека в мозгу есть некий тайный шкафчик, где он прячет и хранит про запас мечты, которые стесняется открыть другим людям. Механик начал делиться своими планами, которые при теперешней удаче могли стать явью.

— Одну вещь я знаю наверняка, — сказал он. — Не собираюсь вообще больше работать, и если когда-нибудь все же решусь на это снова, то это будет работа не на кого-то, а только на себя. Думаю, что начну искать новую квартиру. Может, куплю себе модное холостяцкое гнездышко, самый большой кондоминиум, который вы когда-либо видели, черт подери. А может — дом на пляже возле Марина дель Рэй, где можно прекрасно повеселиться, или где-нибудь в Малибу.

— Такая собственность на пляжах может оказаться весьма дорогой, — напомнил ему Бухгалтер.

— Ты говоришь об этом с толстосумом-богачом, — широко улыбаясь, ответил Механик. — Да, огромное владение, мое собственное, на берегу океана. И там я буду закатывать ежедневные приемы для всех этих шикарных шлюх в бикини, которые всегда разгуливают по песку. А затем куплю себе лучшую итальянскую спортивную машину, по специальному заказу, может быть, красный «феррари» или «ламбертини». И буду разъезжать в ней везде, как один из тех плейбоев из Южной Америки. После того, дайте подумать… наверное, все же сделаю вклады, которые советует Бухгалтер. А может, куплю настоящую гоночную машину — одну из бледно-зеленых «порше», с двенадцатью цилиндрами. Такую, над которой я смог бы покумекать немного, а потом принять участие в гонках по дорогам вокруг страны и выигрывать денежные призы и награды. Вот, все это для начала. Существует множество других вещей, которые мне также хотелось бы иметь. — Он ткнул бокалом в сторону Страхового агента, пролив немного виски. — Ну, а как ты? Что ты собираешься сделать со своим богатством?