Читать книгу "Леди и война. Пепел моего сердца - Карина Демина"

…ты не расскажешь, что случилось?

…не сейчас. Пожалуйста.

…спать?

…да.

Он действительно засыпает почти мгновенно, вот только сон длиться недолго. Кайя вырывается из черноты, закусив губу, чтобы не кричать, в поту, со сбившимся дыханием.

…ты здесь… есть… существуешь.

…я здесь, солнце.

Мне тоже страшно: не хочу снова его потерять. Не уступлю ни человеку, ни темноте, и значит, найду способ. Мы оба держимся друг за друга, маленькие взрослые люди.

— Пойдем к камину, — предлагаю шепотом, зная, что сегодня Кайя не уснет.

И он молча подымается.

Камин почти погас, и серое пятно золы расползлось по черным углям. Кайя наклоняется к самой решетке и что-то шепчет огню, подбрасывая дрова. Я же приношу вино, бокалы и вазу с белой черешней. Здесь она крупная, с маслянистым отливом и почти лишенная вкуса.

— Замерзнешь.

— С тобой — вряд ли, — я разливаю вино, в отличие от черешни терпкое, почти горькое. Кайя пробует из обоих бокалов. Мы просто сидим, смотрим на огонь, преломленный в гранях бокала.

…ложись, если хочешь.

Кайя медлит, но все же вытягивается на ковре, устраивает голову у меня на коленях. Волосы мокрые, на висках и шее — испарина. Сам хмурый, и все же сейчас ему легче, чем было.

Он сам заговаривает. Спокойно, на углях эмоций, рассказывает обо всем.

…у меня ощущение, что я лбом пытаюсь стену проломить. Стоит подняться, и тут же тычок в зубы и назад… ко всему я, наверное, неисправим. Я должен был его убить. Он лучше, чем кто-либо, понимал, что делает. Договор с Хаотом… всего-то уехать на пару недель. Он же не дурак, отдавал себе отчет, какого уровня игра начинается. И что я эту игру не потяну. Он нас…

…бросил.

Что еще мне ответить?

…он виноват и не собирается отрицать вину. Измена не знает смягчающих обстоятельств. С точки зрения закона, логики и разума, мне следует от него избавиться.

Но Кайя не способен убить дядю. А простить не в состоянии.

…я ведь понимаю, почему он это сделал. Более того…

Он ставит пустой бокал на пол и, вытянув руку, касается моего лица.

…я поступил бы точно также. У меня была надежда, а у него… день за днем, год за годом жить, зная, что однажды не справился, что остался один и навсегда…

Я наклоняюсь, разглядывая собственное отражение в рыжих глазах Кайя.

…и вот появляется призрачный шанс все изменить.

Лотерейный билет с гарантированным чудом, всего-то и надо — отвернуться. Не украсть. Не убить. Отойти в сторону и не мешать. Ведь, возможно, не произойдет ничего непоправимого.

…главное, что нельзя только его обвинять. Я тоже хорош. Слишком сильно на него надеялся. Привык, что Магнус всегда рядом. Поможет. Сделает то, чего самому мне делать не хочется.

…у него был выбор.

…и у меня. У всех, наверное. Сейчас мне снова надо решать. Я сказал, что не трону его пока… и наверное, вообще не трону. Он бы хотел.

Ну да, признать измену, раскаяться и с легким сердцем умереть, оставив Кайя разгребать последствия.

Его пальцы скользят по шее, расплетают и так распавшуюся косу.

…я не хочу его убивать. Иррационально. Алогично. Но я не хочу. Я дурак?

…тебе подтвердить или опровергнуть?

…я запретил ему выходить из комнаты. Объявил… недееспособным. Но дальше что?

…это ты мне скажи.

Кайя ведь думал, мучительно, весь день, и вечер, и ночь. Перебрал ведь не одну сотню вариантов, и знает тот, который будет если не идеален, то к идеалу близок.

Ему просто надо выплеснуть эмоции. И отодвинуть кошмар чуть дальше.

…пока он останется здесь. До зимы. Потом… место Хендриксона свободно.

Он говорит и о должности палача, и о Кривой башне. Не то дом, не то тюрьма.

…именно. Я хочу знать, где он находится и что делает. А еще, наверное, с моей стороны эгоистично поступать подобным образом. Смерть — более милосердное наказание для него. Не для меня. Меня, если разобраться, вообще не должно было быть.

Я провожу по колючим коротким ресницам, теплой щеке, кромке губ.

…ты есть.

…статистическая ошибка. Сегодня я пытался понять, как бы все сложилось, если бы я был…

…более похожим на отца?

…да.

Дотягиваюсь до графина и разливаю остатки вина. Еще и черешня, пусть безвкусная, зато выглядит красиво. И делиться ею приятно.

…я бы осадил Урфина до его чумы…

…или позволил бы сделать тенью.

…и Совет не посмел бы возражать против тебя.

…или, куда вероятнее, ты не стал бы затевать с Советом войну, поступил бы так же, как твой отец. Разве что ребенка позволил бы родить. И кем была бы Настя? Незаконнорожденной? С клеймом дубового листочка рядом с именем.

Черешня, вино, темное, как ночь, и безумные предположения.

… кстати, скорее всего я бы приняла роль любовницы. Куда мне деваться-то в чужом мире?

Возможно, я попыталась бы отказаться от высокой чести… или нет? Замуж ведь вышла за человека, которого в глаза не видела, так почему было не согласиться на роль вечной любовницы? Какая мне тогда была разница, руку на сердце положа?

Никакой.

Кайя не нравится то, что я говорю, настолько не нравится, что он садится. Разглядывает меня исподлобья, хмурится. Терпи, дорогой, если фантазировать на тему упущенных возможностей, то по всем фронтам.

…как знать, вдруг бы мне понравилось? А что, обязанностей никаких, одни права, конечно, если не забывать свое место. Но мне, думаю, напоминали бы регулярно.

…я бы…

…не вмешивался. Тебя бы вообще не было, такого, как ты есть. И меня, наверное. Насти. Йена. Урфина. Тиссы. Их девочки. Сержанта. Даже Магнуса, потому что новый ты вряд ли стал бы с ним возиться. Запер бы раньше исходя из логики и разума.

Протягиваю черешню, чтобы закусить мысль. Кайя жует. Вместе с косточкой.

…у другого тебя были бы другие проблемы и другие ошибки. Это твой идеальный отец, а не ты, уничтожил свою семью. Уродовал тебя. Посадил на поводок. А в довершение, он, а не ты, создал Кормака.

…сердишься?

И злость запиваю вином. Кайя отбирает бокал, ставит поближе к камину — огонь тотчас протягивает к стеклу рыжую лапу.