Читать книгу "Святые Спасения - Питер Гамильтон"

Точно у кого–то двоилось в глазах: эти два ее изображения, два ее аспекта были абсолютно идентичны, даже носили одну и ту же одежду.

«Потому что я не могу позволить себе быть с ним честной».

Из всех необъяснимых страхов, порожденных существованием в виде сонма аспектов комплекса, этот был самым острым.

В конце приемной открылся портал. Биофизическое тело Иммануээля прошло сквозь него, резко пригнувшись и дергая хвостом, чтобы сохранить равновесие.

— Мы готовы, — сказал он.

— Спасибо.

Она нежно обняла темное пятнистое тело.

— Ты уверена, что хочешь этого?

— Да. Я должна. Он никогда не поймет. Не простит.

— Он может. Он любит тебя.

— Нет. Я знаю моего Дела. Его война теперь закончена. После всего, что он сделал, после всего, что случилось с ним, я не могу просить его о большем.

— А как насчет тебя? Ты этого заслуживаешь?

— Заслуживаю? Простота тут больше не применима. Я давно уже поняла, что, если ты в состоянии сделать выбор, значит, ты имеешь на это право.

— Ты воистину создатель.

Ирелла в своем настоящем теле расправила плечи и последовала за Иммануээлем в его корабельный центрекс. Разум ее раздвоился и разделился. Шагнув за светящийся край портала, она оглянулась и взмахнула рукой, прощаясь.

— Позаботься о нем.

Когда Ирелла вернулась в кафе, там шла настоящая вечеринка. Всем хотелось заглянуть в столовую и встретиться со Святыми, которые после почти правдоподобного сопротивления все–таки храбро согласились смириться со статусом кумиров. Звучали громкие разговоры — и еще более громкая латиноамериканская музыка.

Юрий все еще сидел за столом, с Джанком и Ксанте, между ними громоздилась куча липких рюмок и две пустые бутылки из–под водки — которая, видно, была такой холодной, что стекло все еще покрывала изморозь. Юрий разлил всем по новой из следующей бутылки, повествуя о какой–то героической миссии, которую некогда выполняли они с Кохаи, спасая мир от террористов, или революционеров, или безумных мечтателей. Твердость его руки произвела на Иреллу поистине глубокое впечатление — меж тем как Ксанте едва ли видел свою рюмку, не говоря уже о том, чтобы поднять ее.

Каллум вел очень серьезный разговор с Ованом о последнем (перед тем, как он покинул Землю) потрясающем сезоне «Донов» в шотландском первом дивизионе, а Кандара учила Урета и Фалара танцевать самбу — настоящую самбу — при дружной поддержке громогласной аудитории.

Деллиан увлеченно беседовал с Джессикой, глядя на тактический дисплей в окне. Ирелла обняла его сзади, привычно положив голову ему на плечо.

— Ну, привет.

— Наконец–то! — радостно воскликнул он и поцеловал ее. — А я все гадаю, куда ты подевалась.

— Времечко было напряженное.

— Да! — Улыбка его поблекла. — А Тиллиана и Элличи?

— Живы. Мы омолодим их тела, так же как восстановили всех на «Калибаре».

— Здорово!

— Их тела, Дел. Их тела восстановятся. Но от них самих мало что осталось.

Он уныло кивнул:

— Верно.

Ирелла улыбнулась Джессике, которая бросила на нее оценивающий взгляд.

«Как будто она знает».

— Рада встрече.

— Взаимно. И спасибо.

— Я должна спросить: вы знали про это, когда прибыли на Землю? Думали, что мы будем теми, кто победит оликсов?

— Ничего определенного. Но я была уверена.

— Ясно. Что ж, и вот мы здесь.

— И что же будет дальше?

Ирелла указала на окно и вызвала визуальное изображение терминала червоточины. Корабли–ковчеги один за другим ныряли в открытую горловину.

— Примерно через три минуты мы тоже войдем туда, а четырьмя годами позже выйдем у небольшой звезды, бывшей сенсорной станции оликсов. Бывшей — потому что армада позаботилась об этом. А потом — долгий путь в десять тысяч световых лет к Земле.

— Так просто — на словах.

— Вы были там — на Земле, в смысле. Мы — нет.

— Когда я покидала ее, она была в ужасном состоянии. Планету потребуется восстанавливать.

— Мы на это способны, — выпалила Ирелла. — У нас есть опыт терраформирования многих миров. Мы можем восстановить Землю. Энсли всегда смеялся надо мной, когда я говорила что–то подобное.

Джессика подняла высокий бокал с коктейлем:

— Похоже на него.

— Да.

— Осталось еще много оликсов. Вам это известно, не так ли? Их корабли и промышленные станции здесь, но их заставы разбросаны по всей галактике. Еще ничего не кончено. Я как–то переговорила с единым сознанием «Спасения жизни», когда мы прибыли к этой звезде, и оно думало, что я сижу внутри «Еретика–мстителя» — как раз перед тем, как корабли Избавления его взорвали. Я ощутила его фанатизм.

— Знаю. Но уничтожение анклава — начало конца. Для них.

— Надеюсь, — ответила Джессика.

— Отсчет пошел. Все эти корабли армады, охраняющие терминал червоточины, — они вот–вот укроются.

— Укроются?

— Как только последний корабль–ковчег окажется в безопасности внутри червоточины, комплексные люди захлопнут ее точно так же, как сделало «Спасение жизни», когда вы вынудили его бежать с Земли. И тогда эти укрытые боевые корабли тихонько вернутся и начнут выслеживать корабли Решения. Оликсы не смогут оставаться здесь. Их звезда станет новой, может быть, даже сверхновой — а может, как знать, и черной дырой. Им придется уйти, чтобы выжить. И они отправятся к своим аванпостам. Наши боевые корабли последуют за ними. И, оказавшись в световых годах от какого–либо места, нанесут удар.

— Черт побери, — пробормотала Джессика. — Комплексные люди сделают это?

— Да. Их аспекты будут делиться и множиться; они к этому готовы. Защитить невинных этой галактики, чтобы их история не оборвалась.

— Этим и собираются заниматься люди?

— Вы, неаны, тоже это делали. Пассивно, придя на Землю. Мы не пассивны.

— Я человек, — горько сказала Джессика. — Как я всегда говорю: такая же, как ты.

Ирелла прищурилась, изучая ее:

— Конечно.

— Это будет что–то особенное: галактика с тысячами разных видов, контактирующих друг с другом. Какой контраст с изоляцией и одиночеством, которые длились для нас последние два с половиной миллиона лет.

— Да! Мы можем установить порталы и червоточины, чтобы снова связать все звезды, как сделала «Связь», только в гигантских масштабах. Кольцо станций по всей галактике, чтобы путешествовать среди всех рас и культур и просто… жить.