Читать книгу "Сальватор. Том 1 - Александр Дюма"

Да, захватить «Прекрасную Терезу» было заманчиво. Однако «Прекрасная Тереза» была пока непорочной девицей и явилась в Брест в надежде подыскать то, что помогло бы ей сохранить невинность.

Надо сказать, капитан ничего не пожалел для этой цели. Бриг принял на нижнюю палубу двадцать четыре восемнадцатифунтовые пушки, которые строго поглядывали с левого и правого борта; кроме того, две тридцатишестифунтовые пушки размещались в носовой части на тот случай, если, имея дело с более сильным противником, пришлось бы удирать, но перед тем пустить двойную стрелу, подобно наводившим когда-то ужас парфянам.

Но когда было необходимо выдать «Прекрасную Терезу» за торговое судно, занимающееся коммерцией, и ничем другим, ни один корабль не мог сравниться с ней безупречностью хода.

Тогда ее двадцать четыре двенадцатифунтовые пушки отступали, ее две двадцатичетырехфунтовые втягивали бронзовые шеи в нижнюю палубу, мирный флаг безобидно развевался на гафеле, а холщовое полотнище того же цвета, что и подводная часть судна, раскидывалось по всей линии бортовых портиков, превращавшихся всего-навсего в отверстия для подачи свежего воздуха.

Сто пятьдесят членов экипажа ложились на нижней палубе, а восемь-десять моряков, достаточных для того, чтобы бриг мог выполнить любой маневр, лениво растягивались наверху или, дабы насладиться еще более свежим воздухом, поднимались на марсы или даже – матросы бывают такими капризными! – развлекались тем, что садились верхом на перекладины грот-брамселя или фор-брамселя и оттуда рассказывали товарищам о том, что происходит в нескольких лье в округе.

Вот так мирно и шла себе «Прекрасная Тереза» со скоростью шесть узлов в час прекрасным сентябрьским утром 1798 года между островом Бурбом и островками Амстердам и Святого Павла, то есть в огромном фарватере, тянувшемся от Зондского пролива до Тристан-д'Акуньи, через который обычно проходят все суда: возвращаясь в Европу, они вынуждены обойти мыс Доброй Надежды.

Возможно, нам возразят, что шесть узлов в час – скорость небольшая. Мы бы ответили так: дул легкий бриз, и торопиться было некуда, вот почему «Тереза» шла не под всеми парусами, а подняла лишь большие марсели, фок и кливер.

Что касается других парусов, таких, как бизань, бомкливер, малый кливер, грот, малые марсели, бом-брамсели и лисели, то их, похоже, сохраняли до лучших времен Вдруг откуда-то с неба донесся голос:

– Эй, там, внизу!

– Эге-гей! – не отрываясь от игры, отозвался боцман, бившийся в карты с рулевым. – В чем дело?

– Вижу парус!

– С какой стороны?

– С подветренной от нас.

– Эй, там! – продолжая игру, крикнул боцман. – Предупреди капитана.

– И впрямь парус! Парус! – загомонили матросы, стоявшие кто на палубе, кто на фальшборте, кто на вантах.

Замаячившее вдалеке судно подняло волной, и его заметили все моряки, хотя, будь среди них пассажир, он принял бы корабль за чайку или альбатроса, пиратствовавших в волнах.

Заслышав крик: «Вижу парус!» – молодой человек лет двадцати восьми выскочил на палубу.

– Парус? – крикнул он.

Сидевшие матросы поднялись; те из них, у кого на головах были шапки, зажали их в руках.

– Да, капитан, парус! – в один голос отозвались матросы.

– Кто наверху? – спросил он.

– Парижанин, – отозвались несколько человек.

– Эй, наверху! Ты зрение еще не потерял, Парижанин? – спросил капитан. – Или, может, прислать тебе мою подзорную трубу?

– Не стоит! – отказался Парижанин. – Отсюда я способен разглядеть часы на Тюильрийском дворце.

– Значит, ты можешь нам сказать, что там за посудина?

– Это большой бриг, позубастей нашего, и направляется в нашу сторону.

– Под каким парусом идет?

– У него подняты грот-брамсели, марсели, фок, большой кливер и бизань.

– Он нас заметил?

– Вероятно, да, потому что он спустил грот и поднимает грот-брамсели.

– Свидетельство того, что он хочет с нами поговорить, – заметил кто-то рядом с капитаном.

Капитан обернулся, чтобы посмотреть, кто позволяет себе вмешиваться в интересный разговор, столь его занимавший в эти минуты. Он узнал одного из своих любимцев, Пьера Берто, сына того самого Берто, который десятью годами раньше принял его как беглеца в Вомонской гавани.

– А-а, это ты, Пьер? – улыбнулся капитан и хлопнул матроса по плечу.

– Да, капитан, это я, – отвечал молодой человек, рассмеявшись в ответ и показав при этом два ряда отличных зубов.

– Ты полагаешь, он хочет с нами поговорить?

– Да, черт возьми, так я думаю.

– Ну что ж, мой мальчик… Ступай предупреди командира батареи, что впереди показался подозрительный корабль – пусть приготовится.

Пьер нырнул в люк и исчез.

Капитан снова задрал голову.

– Эй, Парижанин! – крикнул он.

– Да, капитан?

– Как выглядит это судно?

– Похоже на военный корабль, капитан; хотя с такого расстояния невозможно разглядеть флаг, готов поспорить, что это goddam35.

– Слышите, друзья: есть ли среди вас желающие вернуться в плавучую тюрьму?

Пятеро или шестеро матросов, отведавшие английского гостеприимства, в один голос ответили:

– Только не я! Не я, тысяча чертей! Не я!

– В таком случае сначала посмотрим, на нас ли он направил свои пушки, а когда убедимся в его недобрых намерениях, покажем ему, на что мы способны. Поднять на «Прекрасной Терезе» все паруса! Покажем англичанину, что умеют делать сыновья Сен-Мало!

Не успел капитан договорить, как судно, которое, как мы сказали, шло только под марселями, фоком и большим кливером, оделось в брам-стеньги, потом подняло грот, а вместе с ним бом-кливер и бизань.

Бриз наполнил все паруса, и «Тереза» взрезала волны, как под рукой сильного пахаря взрезает землю лемех.

Наступила минутная тишина, сто шестьдесят человек экипажа застыли, словно изваяния; слышны были лишь посвист ветра в парусах да гудение тросов.

В этой тишине Пьер Берто снова подошел к капитану.

– Готово? – спросил Эрбель.

– Так точно, капитан!

– Порты по-прежнему прикрыты?

– Вы отлично знаете, что их расчехлят только по вашему личному приказанию.

– Хорошо. Когда придет время, я отдам такой приказ.

Попробуем пояснить эти последние слова, довольно невразумительные, может быть, по мнению наших читателей.

Капитан Пьер Эрбель был не только оригиналом, о чем свидетельствует выбор им рода занятий, но еще обладал веселым характером. На первый взгляд, не считая несколько необычной оснастки, заметной лишь опытному моряку, «Прекрасная Тереза»