Читать книгу "Дети Велеса - Андрей Расторгуев"

– Больно мудрёно говоришь, Аркадий, – пробурчал Михайлик. – Оттого не пойму, ругаешься ты али как?

– Али как! – в тон ему ответил Башка и отвернулся к экрану, где войско нежити в который уже раз продолжало двигаться к обречённому городу. – Смотрите-ка, нашему Вестнику будет среди кого затеряться. – Аркаша показал на волосатые создания с отчётливо видневшимися небольшими рожками на головах и приплюснутыми поросячьими носами.

– Да уж, – согласился Пырёв, – если только он додумается мундир снять. А чертей у Черепа действительно хватает, причём все разные.

– Анцыбалы, Анчутки… – начал было перечислять Юнос, но Башка прервал его отчаянным стоном:

– Хватит!.. – и решительно захлопнул крышку плеера.

Уезжали они в спешке. Задерживаться в замке, злоупотребляя гостеприимством хозяина, не было никакого смысла. Предстояло много работы. Понимали это и ведуны, и оба землянина, поэтому, не теряя времени, быстро собрались в дорогу.

Аркаша в свойственной ему манере обрисовал ситуацию следующими словами:

– Раньше сядем – раньше выйдем.

Кроме Пырёва его, конечно, никто не понял, но с тем, что надо поспешать, согласились все.

Илью взял на своё попечение Кощей – всё-таки не чужой дядя, а широко известный в двух мирах молодежный кумир, – пообещав со своей стороны придумать действенный способ противостоять нежити. Юнос по предложению Стаса должен был сразу же отправиться в Трепутивель, используя свои способности мгновенного перемещения в пространстве, чтобы предупредить Князя о надвигающейся опасности и начать сбор армии. Тот поначалу пытался возражать, ссылаясь на то, что в таком опасном путешествии, который им предстоит, пять мечей лучше, чем четыре, но Пырёв поставил вопрос на голосование и большинством голосов Юноса обязали подчиниться принятому решению. Впрочем, он и сам прекрасно понимал важность своей миссии, как и то, что времени им на подготовку катастрофически не хватает.

Кони, успевшие как следует отдохнуть, были сытыми и посвежевшими. По всему видно, что слуги колдуна хорошо за ними ухаживали. Ещё лучше выглядел державший их под уздцы Митька. Его надраенная медная оболочка ярко сверкала, избавившись, наконец, от копоти и окисления, а все шарниры лоснились от толстого слоя смазки. Даже вмятины и царапины исчезли на панцире. Да, что ни говори, а прислуга у Кощея на уровне. Мастера на все руки: и за животными ухаживать, и замок с прилегающей территорией в порядке содержать, и в механике соображают – вон какой грандиозный кузовной ремонт Митьке отгрохали, аж светится весь, что новая копейка. Поймав на себе восхищённые взгляды людей, Медяник приосанился, гордо вскинул цилиндрическую голову, хвастливо заявив:

– Видали! Как я вам? Теперь любую нежить могу отражением солнца слепить.

– Где это ты нежить на солнце видал? – остудил его Михайлик.

– Да, такого блескучего они издали заприметят, – добавил Юнос. – Особливо при Луне. Втихую к ним уже не подберёшься, всех на себя соберёт.

– Придётся, Митька, тебя под камуфляж раскрасить, – поддержал и Стас всеобщее подтрунивание, – а то слишком в глаза бросаешься. Всех такой демаскировкой выдашь.

Голова у Митьки поникла. Он оторопело разглядывал прозрачными окулярами своё жёлтое блестящее тело, не понимая, как это вдруг то, что считал своим непревзойдённым достоинством, превратилось в безобразнейший недостаток, способный ещё и подвести других. Столь нелепый вид вызвал взрыв дружного смеха, заставив Митьку смутиться ещё больше. Аркаша похлопал его по металлическому плечу, забирая уздечку коня, и успокаивающе произнёс:

– Поехали уже, медный дровосек. Куплю тебе вотолу на ближайшем рынке, чтобы прикрыть твои блескучие телеса. Будешь ходить в одежде, как и мы, а то всё время голяком. Никакой справедливости, понимаешь. – Заметив изумление в округлившихся глазах Стаса, вызванное, очевидно, немыслимой щедростью прижимистого Башки, поспешил объясниться: – Всё дешевле будет, чем краску покупать.

Обратный путь проделывали скорым форсированным маршем. Кощей позаботился, чтобы по дороге им не попались туры, да ещё проход соорудил в буреломе за каменной аркой, обеспечив беспрепятственный и безопасный проезд. У арки ненадолго задержались, провожая Юноса, а когда тот растворился в камне, уходя в подпространство, навьючили на освободившегося коня пока ненужную броню, облегчив ношу своим животным, и двинулись дальше.

В лесу, где хозяйничал сварливый Лешак, удалось сохранить набранный темп, так как хозяин леса не стал чинить препятствий, даже наоборот освободил дорогу от зарослей. Благодаря этому сравнительно быстро добрались до загона Хопотуна. Заезжать в него не стали, посчитав это напрасной тратой времени. Только обратили внимание, что ворота снова заперты на засов. Человеческое стадо в добровольном заточении ждало, когда его со всеми потрохами подадут на стол «доброму» господину.

С десяток сполохов прошли в непрерывных марш-бросках. Дикая скачка не прекращалась, пока кони совсем не выбивались из сил и едва не припадали к земле. Чтобы их не загнать, делали короткие привалы, сами подкреплялись на скорую руку и быстро двигались дальше. Но что у животных, что у людей силы не бесконечны. Всё же не механические куклы, как Медяник, единственное неутомимое создание в этой компании, свободно обходившийся без еды, питья и отдыха.

Усталость давала о себе знать. Люди спали на ходу, прямо в сёдлах, кони едва волочили ноги. Приходилось увеличивать не только частоту, но и продолжительность привалов, неизбежно проигрывая во времени. Стас понимал, что им требуется полноценный отдых, иначе рисковали остаться без коней, а пешком измученные путники смогут достичь Трепутивля только к исходу осени, когда будет слишком поздно что-либо предпринимать. Он уже был близок к тому, чтобы, махнув на всё рукой, подать команду остановиться и разбить лагерь под открытым небом, когда увидел заветный камень, служивший дорожным указателем, и едва приметную тропинку, сворачивающую в лес. В конец измотанные они едва дотащились до постоялого двора Волха.

Жилище волколачьей семейки претерпело радикальные перемены. Бросался в глаза отстроенный заново забор из плотно подогнанных друг к другу свежеструганных кольев и белевшие новизной ворота. Во дворе практически идеальный порядок. Загон для скота заметно разросся, и в нём теперь находился не один, а сразу несколько кабанов. Из дверей отремонтированного хлева доносилось мычание коровы. Да и сам дом преобразился: сменил перила, дверь и наличники, посветлел и даже радовал глаз. Но удивляться или восхищаться увиденному не было ни сил, ни времени. Оставив коней на попечении Митьки, приезжие ступили в дом. Хозяева встретили приветливо, но без излишнего заискивания, что, впрочем, Пырёва вполне устраивало. Волх был как раз таким человеком (или волком?), который не любил подхалимничать, и этого не скрывал. А холуев Стас на дух не переносил. Ему нравились честные, открытые люди. Конечно, бывшего разбойника трудно назвать до конца честным, но разве от Хозяина что-то утаишь, поэтому в отношениях с ним этот оборотень был предельно откровенен, не скрывая даже того, что его никоим образом не устраивало. Вот и теперь, усадив голодных, уставших гостей за стол в чисто прибранной столовой, он, хмуро глядя на жадно жующего Стаса, недовольно произнёс: