Читать книгу "Пожарный - Джо Хилл"

Пожарный перенес ногу через перила, поставил ногу на верхнюю перекладину. Вторая ступня нашла следующую ступеньку. Пожарный схватился рукой за лестницу, замерев на самом-самом верху.

«Фрейтлайнер» ударил в северную стену церкви на скорости миль пятьдесят в час. В последний момент грузовик чуть повернул, и плуг снес весь передний угол церкви – камня, дерева и стекла хватило бы, чтобы наполнить целый мусорный самосвал.

Колокольня качнулась, замерла на мгновение – и обрушилась. Вот она была – и вот ее нет. Башня осела внутрь себя – рухнули каменные перила, балясины, крыша, балки, деревянный настил. Грохот от падения отозвался в груди Харпер ударом пульса. Пожарная лестница качнулась в воздухе без опоры. Джон Руквуд оставался на самой верхушке. Черный поток дыма от развалин укрыл его искристым покровом.

Через несколько мгновений порыв холодного ветра с океана частично отнес дым в сторону – Пожарного не было.

Харпер уже открыла рот, чтобы закричать, но тут увидела его – он был уже в десяти ступеньках от верха и быстро спускался на руках. Лестница качалась и тряслась в воздухе. Алли спускалась так быстро, что чуть не наступала Харпер на руки.

Харпер с трудом двигалась к машине. Ниже лестница все-таки нашла опору. Половина южной стены оставалась на месте. Харпер поняла, что она уже внизу, только когда почувствовала металл под босой ступней. Она шагнула в сторону на трясущихся ногах и оглянулась в поисках Рене. Той уже не было на крыше машины – в какой-то момент она слезла.

Дрожащая Харпер ощутила, как ослабела, как продрогла до костей. Дрожь передалась от ног всему телу. Она подумала, что сейчас рухнет без чувств. Потом вспомнила, что дело в другом. Джон говорил, что на метание огня уходит столько калорий и кислорода, что потом начинается головокружение и недомогание, и если не отдохнуть, может стать плохо.

Она нетвердыми шагами дошла до задней части машины, где была старая ржавая лесенка. Спустилась на бампер и на землю – и тут ноги подкосились без предупреждения. Харпер неуклюже хлопнулась в сырую траву. Вокруг замедляющейся каруселью кружились искры и дым.

Харпер поборола чувство слабости и встала, держась за бампер.

– Ах ты, сука! Моя рука! Моя рука!

Харпер двинулась вдоль машины на крик. Ковбой Мальборо лежал на траве, выгибая спину и упираясь каблуками в грязь. Он словно пытался ползти на спине. Правое запястье он обхватил левой рукой. А правой кисти не было – только розовые кости торчали.

Харпер перешагнула через него и подошла к Рене, склонившейся к водительской двери. Харпер увидела, что Рене качает Гилберта Клайна на руках. Кровь еще текла из раны на его шее, но уже не хлестала. И кровью было залито все переднее сиденье.

Харпер безучастно отметила, что кисть, еще сжимающая пистолет, аккуратно уложена на приборную доску. Рене разумно подобрала ее и поместила туда, где Ковбой Мальборо не сможет забрать свой «глок».

– Мы почти дочитали «Обитателей холмов», – сказала Рене. – Гил сказал, что в жизни не думал, что ему так понравится книга про говорящих животных. Я сказала, что жизнь – странная штука, и я никак не ожидала, что влюблюсь в угонщика машин. – Рене не плакала, она говорила очень спокойно. – Он провода замкнул – мы не нашли ключи. И он еще сказал мне, что он – живое свидетельство того, что большинство преступников берутся за старое, едва оказавшись на свободе. И сказал: сожалеет, что повышает уровень рецидива. И я не сразу поняла, что он шутит. Он говорил так серьезно. Он даже не улыбался собственным шуткам, не то что не смеялся. Ох, Харпер, мне незачем жить без него. Я как будто всю жизнь прожила, не чувствуя вкуса еды. Потом в лагерь пришел Гил, и у всего появился вкус. Все стало деликатесом. А потом этот гад застрелил его, и теперь Гил мертв, а я снова перестану чувствовать вкус. Не знаю, как мне быть.

Харпер хотелось бы сказать хоть что-то. Но она так ослабела, что не могла выдавить ни слова. И просто обняла Рене и поцеловала в ухо. Рене закрыла глаза и заплакала очень тихо, почти беззвучно.

Ковбой Мальборо пронзительно закричал.

Харпер обернулась – над ним стояла Алли. Она снова держала брата на руках. Похоже, она остановилась только для того, чтобы ударить Ковбоя Мальборо по ребрам.

– Ах ты, сраная сука, ты сгоришь, а я буду дрочить на твои сраные обугленные сиськи, – сказал Ковбой Мальборо.

– Подрочить захочешь, – ответила Алли, – так научись делать это левой, огрызок.

– Ему не стоит жить, – сказала Рене, – когда столько людей мертвы. Это нечестно.

– Хотите, я его убью? – спросил Пожарный. Харпер не заметила, когда он спустился и оказался рядом. Он и сам пошатывался и, судя по всему, чувствовал себя не лучше – или даже хуже, – чем Харпер. Пот катился по его изможденному бледному лицу. Впрочем, глаза были темны, как вороново крыло, и совершенно невозмутимы.

Он ухватил пожарный топор, прислоненный к машине.

Рене обдумала предложение, потом покачала головой:

– Нет, пожалуй, нет. Наверное, я слабая и глупая, раз не хочу поквитаться, пока есть возможность.

– Вот уж чего тут точно нет – так это слабости, – сказал Пожарный. Он оглянулся на подошедшую Алли. – Тебе придется вести пожарную машину, Алли. И вам всем надо найти место, где спрятаться, только недалеко. Я присоединюсь к вам позже.

– О чем вы? – спросила Харпер. – Вы едете с нами.

– Не сейчас. Но скоро догоню.

– Это глупо, Джон. Вам нельзя оставаться одному. Вы еле на ногах стоите.

Он отмел все возражения, качнув головой.

– В глазах уже не двоится. Это явный прогресс. – Увидев выражение лица Харпер, он заговорил тверже: – Я не бросаю вас. Никого из вас. Клянусь, что буду с вами через день. В крайнем случае, через два.

– Как вы нас найдете? – спросила Харпер.

– Ник пошлет за мной, – ответил Пожарный, посмотрев через плечо Алли на опухшее, грязное, сонное личико Ника.

Пожарный начал жестикулировать. Ник поморгал и вроде бы кивнул. Харпер показалось, что Пожарный говорил что-то о птицах.

Рене сказала:

– Придется втиснуться с Гилом. Надеюсь, вы не против. Я не оставлю его.

– Разумеется, – сказала Харпер. – Конечно, не оставите.

Рене кивнула, встала на подножку и аккуратно подвинула Гила в сторону, освобождая место за рулем.

Пожарный повернулся и пошел по мятой траве. Он склонился над Ковбоем Мальборо.

– Это ты, – сказал Ковбой Мальборо. – Я знаю, кто ты. Ты сдохнешь. Мой приятель Джейкоб размажет твою дырявую британскую задницу по дороге. Он покрасит тобой шоссе. Джейкоб обожает убивать окурков – говорит, впервые в жизни у него что-то получается действительно хорошо. Но больше всего он хочет разобраться с тобой. И чтобы она при этом смотрела.

– Джейкоб любит мочить окурков, да? – спросил Пожарный. Он поднял левую руку, и струйка зеленого пламени потянулась шелковой лентой от указательного пальца. Пожарный задумчиво посмотрел на огонь, потом задул его – кончик пальца стал серым от пепла. Пожарный опустил руку и начертил пеплом крест на лбу Ковбоя Мальборо. Тот вздрогнул. – Ну вот. А теперь тебе лучше пошевеливаться – как только сможешь. Потому что теперь ты один из нас, друг. Этот пепел полон моего яда. Может, если повезет, ты найдешь других зараженных, которые укроют тебя и помогут, как люди в этом лагере когда-то помогли нам. Может быть – впрочем, я сомневаюсь. Думаю, большинство захлопнут перед твоим носом дверь, как только ты раззявишь рот, чтобы попросить помощи. У тебя слишком узнаваемый голос.