Читать книгу "Горькие плоды смерти - Элизабет Джордж"

– Что не так-то просто сделать, когда кто-то поднял лай, – заметила Барбара, и Уинстон с ней согласился.

Кое-как вытащив утром себя из постели, Хейверс застала напарника за компьютером Клэр. В руках у него была карта памяти, которую она нашла в багажнике автомобиля писательницы.

– Зачем тебе компьютер, Уинни? Мне казалось, мы покончили с этим делом? – удивилась она.

На что молодой человек ответил:

– Что-то подсказывает мне, что в удаленных письмах есть ответы Клэр Каролине. Иначе зачем та ей писала?

– И поэтому, как мы с тобой считаем, она подняла лай?

– Может, да, а может, и нет, – прозвучало в ответ. Нката задумчиво потер затылок, а когда Барбара спросила у него, о чем он думает, ответил: – Я бы не отказался от помощи, Барб.

– Я тоже сказала инспектору, что помощь нам не помешала бы. Бесполезно. Но ты, Уинни, если хочешь, попробуй сам. Вдруг тебя он послушает? Что касается меня, то в моем блокноте слишком много клякс. Суперинтендант вряд ли согласится прислать нам кого-то в помощь, да и звонить в местное отделение тоже не станет, чтобы нам выделили парочку местных копов. Эта гарпия надеется, что я совершу очередную промашку, и тогда она со спокойной душой зашлет меня куда-нибудь на север.

Достав из духовки завтрак – как обычно, аккуратно завернутый в алюминиевую фольгу, – Барбара отнесла его вместе с кружкой кофе в кабинет Клэр. Здесь, положив на стол стопку распечаток, она принялась листать их в надежде заметить что-то новое, одновременно жадно запихивая в себя яичницу с сыром и зеленью. Наконец, держа в руках последний румяный тост, сержант прошлась вдоль книжных полок писательницы, где увидела то, что и ожидала увидеть в кабинете знаменитой феминистки: «Загадка женственности», «Против нашей воли: мужчины, женщины и изнасилования», «Фонтан возраста», «Женщина-евнух», и многое другое в том же духе. Взгляд выхватил имена авторов-небожительниц феминистского пантеона: Стайнем, Гриер, Фридан и других. Разумеется, их имена были знакомы девушке. Затем она перешла к другому, тоже знакомому, хотя и по иной причине, и, увидев его, застыла на месте.

Джеффри Тиммс.

Тиммс, задумалась Барбара и, взяв с полки книгу, вернулась к столу. Она нашла его имя среди посланий Каролины Голдейкер, написанное на полях одного из них. «Тиммс 164».

Сама книга называлась «Отчаяние: проявления пограничного состояния». Открыв ее на странице 164, Хейверс увидела, что два абзаца взяты в скобки карандашом. Оба были довольно короткими. Она прочла первый.

«Велик страх быть брошенным, который напрямую связан с непереносимостью одиночества. Это есть не что иное, как неспособность человека быть наедине с собой, отчего он нуждается в постоянной заботе и поддержке со стороны других».

Взгляд Барбары скользнул ниже, ко второму абзацу, в котором, в частности, говорилось: «Эта тенденция к нестабильным и в высшей степени напряженным отношениям может быть охарактеризована как эмоциональное подавление объекта, необходимого для удовлетворения потребности. Это можно также проследить в раскрытии интимных подробностей на ранней стадии отношений».

Сержант задумалась над обеими цитатами применительно к письмам Каролины – эмоциональное подавление, точнее не скажешь, – после чего быстро пролистала их и нашла еще одно, с пометкой «Фергюсон 610». Это оказалось отсылкой к некоей Жаклин Фергюсон, чей опус «Психопатология эмоциональной ранимости» стоял на той же полке, что и работа Тиммса. На 610-й странице Барбара нашла то, что и ожидала, – еще несколько взятых в карандашные скобки абзацев.

«Когда эмоции постоянно воспламеняются заново или же когда их длительный накал невозможно объяснить вызвавшими их обстоятельствами, это требует пристального внимания». Как и в случае Тиммса, здесь тоже был выделен еще один абзац, причем ярко-желтым маркером: «Дисфория обычно характеризуется экстремальными эмоциями, склонностью к разрушению, в том числе и себя, отсутствием сильной идентичности, чувством виктимизации, особенно со стороны тех, кому человек ранее доверял. Это последнее нередко возникает из того, что другие люди могут воспринимать как нечто малозначимое, но что, однако, представляет для пациента чрезвычайную важность, например, несостоявшееся свидание или запоздалый, несвоевременный ответ на телефонное сообщение».

Хейверс нахмурилась, вернула том на полку и быстро нашла на полях другой распечатки очередное имя. На сей раз это был Говард Каули, но на 242-й странице его книги «Как получить поддержку во враждебном мире» Барбара прочла: «Наверное, самое широко распространенное заблуждение – то, что воздействие патологического поведения на других входит в намерения человека с психическим расстройством. На самом деле верно обратное. У человека нарушена обычная способность управлять болезненными эмоциями и межличностными конфликтами».

Чуть ниже был выделен еще один абзац:

«Частые выражения интенсивной боли, членовредительство, суицидальное поведение и даже направленное на других насилие могут на самом деле представлять собой способ регуляции настроения или же попытку бегства от ситуации, которая воспринимается как невыносимая».

Еще одна цитата на соседней странице гласила: «Однако неверно думать, будто пациент не несет ответственности за свои поступки. Равно как не следует позволять им продолжаться. И хотя тем, кто имеет дело с пациентом, полезно знать, что подталкивает его к такому поведению, для него необходимо установить строгие рамки того, что допустимо, а что нет».

Барбара побарабанила пальцами по странице с цитатой. Похоже, отношения Каролины и Клэр начали проясняться. Хотя наличие в библиотеке писательницы этих томов, ее визиты к психоаналитику в Шерборне и пометки на полях писем ее домоправительницы – не говоря уже о том, что она их вообще сохранила – указывали на попытки Клэр понять Каролину, тот факт, что она с таким завидным тщанием собирала информацию, указывал в совершенно ином направлении.

И письма Голдейкер, и собственные изыскания Эббот однозначно свидетельствовали о том, что с Каролиной что-то было не так, но то, что Клэр не удалила ее из своей жизни, предполагало одно из трех. Либо имел место серьезный шантаж, либо Эббот отчаянно цеплялась за помощницу по какой-то неизвестной причине, либо она боялась. И если последнее верно, то, возможно, до нее дошло, что, лишь разобравшись в психике Каролины, она может надеяться на то, что…

– Барб?

Девушка обернулась. В дверном проеме, держа на широкой ладони ноутбук Клэр, стоял Уинстон Нката.

– Думаю, тебе будет интересно на это взглянуть, – сказал он.

– Если только это поможет во всем разобраться.

– Думаю, да, – улыбнулся сержант.

Камберуэлл, Южный Лондон

Индия была в ярости: ей уже пришлось отменить визиты двух пациентов. Когда после звонка Чарли она нажала кнопку отбоя, у нее так и чесались руки вышвырнуть в огромное окно какой-нибудь толстый том. Увы, ни огромного окна, ни толстого тома в ее квартире не было, и ей ничего не оставалось, как в придачу к первым отменить следующие два визита.