Читать книгу "В поисках тигра - Коллин Хоук"

– Я этого не помню, но если бы смог вспомнить, то уверен, все равно не стал бы ничего тебе рассказывать.

– Наверное. Ты всегда был ужасным упрямцем.

– Да. Есть вещи, которые не меняются.

– Скажи, ты готов попробовать воскресить какие– нибудь воспоминания?

– Можно попробовать. С чего бы ты хотела начать?

– Почему бы не с самого начала?

Он кивнул, и я рассказала ему, как впервые увидела его в цирке, как работала с ним и как однажды он сбежал из клетки и улегся спать на тюках с сеном, а я ругала себя за незапертую дверь. Я рассказала ему о кошачьем стихотворении и о его портрете, который я нарисовала в своем дневнике. Самое странное, что стихотворение о кошке он вспомнил. И даже процитировал мне его наизусть.

Когда я закончила, оказалось, что пролетел целый час. Все это время Рен слушал меня очень внимательно и кивал головой. Но больше всего его заинтересовал мой дневник.

– Можно мне прочитать его? – спросил он.

Я смущенно поерзала.

– Думаю, это может тебе помочь… Там есть и твои стихотворения, и подробные записи обо всем, что мы с тобой делали вместе. Возможно, это как-то запустит твою память! Только сразу предупреждаю: приготовься к потокам девичьих чувств.

Он вопросительно приподнял бровь, а я поспешила объяснить:

– Понимаешь, нельзя сказать, чтобы у нас с тобой все сразу сложилось хорошо и гладко. Я то отказывала тебе, то брала свои слова обратно, то опять отказывала. И каждый раз это было довольно нелепо, но в тот момент мне казалось, я знаю, что делаю.

Рен улыбнулся.

– «Мне не случалось ни читать, ни слышать, будь то рассказ о подлинном иль басня, чтобы когда-нибудь струился мирно поток любви»[7].

– Когда ты успел прочитать «Сон в летнюю ночь»?

– Я не читал. Просмотрел книгу с самыми знаменитыми цитатами из Шекспира в университете.

– Ты мне об этом не рассказывал!

– Ах, значит, я все-таки знаю хоть что-то, чего не знаешь ты! – вздохнул он. – Поверь, эта ситуация для меня тоже очень неприятна. Прости за то, что невольно раню твои чувства. Я этого не хочу. Мистер Кадам рассказал мне, что ты потеряла родителей, это так?

Я кивнула.

– Представь, что ты не можешь вспомнить своих родителей. У тебя есть их фотографии, ты слушаешь рассказы о них, но сами они остаются для тебя совершенно чужими. Они помнят твои поступки, о которых у тебя не сохранилось никаких воспоминаний, они связывают с тобой какие-то свои ожидания. Представь, что они мечтают о твоем будущем, причем эти мечты не имеют ничего общего с тем, что хочешь для себя ты.

– Это было бы очень тяжело, – согласилась я. – Возможно, я даже усомнилась бы в том, что мне рассказывают.

– Именно. Особенно если перед этим тебя несколько месяцев подряд подвергали физических и моральным пыткам.

– Я понимаю.

Я встала, чувствуя, что он только что снова разбил мне сердце. Когда я проходила к двери, Рен коснулся моей руки.

– Я не хотел тебя обидеть. Поверь, я могу себе представить сотни вещей пострашнее, нежели узнать, что у меня есть нежная, милая и добрая подруга, которую я совсем не помню. Мне просто нужно время, чтобы принять это.

– Рен, ты правда так думаешь? То есть у нас есть возможность? Ты веришь, что можешь научиться… снова любить меня?

Он долго задумчиво смотрел на меня, прежде чем ответить.

– Я постараюсь.

Я молча кивнула. Он выпустил мою руку, и я закрыла за собой дверь.

«Он постарается».

Следующая неделя не принесла никаких перемен. Несмотря на все усилия мистера Кадама, Кишана и Нилимы, Рен по-прежнему не помнил ничего обо мне. Постепенно он стал терять терпение и раздражался на всех, кроме Нилимы, с которой охотно проводил время. Я догадывалась, что она досаждала ему меньше, чем мы. Нилима знала меня хуже всех, поэтому болтала с Реном о вещах, которые они оба помнили.

Я готовила для него все блюда, которые ему нравились в Орегоне, включая мое фирменное шоколадное печенье с арахисовым маслом. Первое время Рен ел его с удовольствием, но стоило мне объяснить ему значение этого печенья, как он заметно потерял к нему интерес. Ему не хотелось огорчать меня тем, что эта особенная выпечка не вызывает у него никакого отклика. Зато Кишан, пользуясь затруднениями Рена, с аппетитом поглощал все, что я готовила. На четвертый день я оставила свои кулинарные попытки. Я видела, что Рена терзают наши бесплодные ожидания и он становится все более раздражительным.

Однажды вечером, когда я, как обычно, спустилась к ужину, я обнаружила, что столовая украшена серпантином цвета персиков и слоновой кости и все с нетерпением ждут меня. Посреди красиво накрытого стола возвышался огромный торт.

– С днем рождения, мисс Келси! – воскликнул мистер Кадам.

– Мой день рождения? Ой, а я совершенно забыла!

– Сколько же тебе сегодня лет, Келс? – спросил Кишан.

– Э-э-э… Девятнадцать!

– Э, да ты еще совсем дитя! Правда, Рен?

Рен кивнул и вежливо улыбнулся.

Кишан крепко обнял меня.

– Ну-ка! Садись, а я принесу подарки.

Он отодвинул для меня стул, помог мне сесть и ушел собирать подарки. Пока он отсутствовал, мистер Кадам при помощи Золотого плода поставил передо мной мои самые любимые блюда: чизбургер, жареную картошку и шоколадный стаут. Все остальные тоже стали по очереди заказывать себе любимую еду, мы смеялись, отпуская шуточки по поводу выбора каждого. Впервые после возвращения Рена я смеялась вместе со всеми.

Когда мы поели, Кишан провозгласил, что пришло время подарков. Первым я развернула сверток от Нилимы. Там оказался флакон дорогих французских духов, который я тут же пустила по кругу.

Кишан понюхал и поморщился.

– Ее естественный аромат в сто раз лучше!

Когда флакон дошел до Рена, тот улыбнулся Нилиме и сказал:

– Мне очень нравится.

Улыбка сбежала с моего лица.

Затем наступила очередь мистера Кадама. Он через весь стол подтолкнул ко мне белый конверт и лукаво подмигнул, когда я подцепила пальцем клапан, чтобы поскорее узнать, что же там внутри. Там лежала фотография автомобиля.

Я высоко подняла карточку над столом.

– Что это такое?

– Твоя новая машина.

– Но мне не нужна машина! У меня дома стоит «бокстер»!

Мистер Кадам печально покачал головой.

– Уже не стоит. Я продал его вместе с домом через другую фирму. Локеш узнал об этом вашем жилище и мог выследить нас, поэтому нам пришлось замести следы.