Читать книгу "Выбор наместницы - Вера Школьникова"

— Ваше сиятельство, проснитесь!

Квейг открыл глаза, моргнул, пытаясь понять, почему еще темно — он же приказал разбудить себя на рассвете, и только сев на скамейке, увидел Ланлосса, стоявшего чуть поодаль, в пятне факельного света.

— Генерал Айрэ, ваша светлость, — пояснил воин, словно герцог мог бы не узнать своего бывшего командира.

— Я вижу, Пэйл. Возвращайся на свой пост.

Следуя примеру Ланлосса, Квейг знал всех своих солдат по именам, хотя собственно его людей тут было немного — несколько человек из дворцовой стражи, да еще пяток отчаянных голов из берегового братства, решивших сменить палубу на твердую землю, раз уж капитану загорелось с наместницей повоевать. Остальных отрядили под его начало союзники, пожертвовавшие частью своих дружин.

Квейг поднялся, шея предательски хрустнула — от такого, с позволения сказать, отдыха только голова разболелась.

— До рассвета — около часа, — ответил Ланлосс на промелькнувший во взгляде герцога вопрос.

— Час, чтобы передумать? Вы ведь за этим пришли, мой генерал. — Он не спрашивал и не упрекал. Генерал ведь прав, это герцог Квэ-Эро — мятежник.

— Ты хорошо шел, Квейг.

— Я знаю.

— Все еще можно уладить. Наместница готова забыть.

— Еще бы. Когда войско стоит под стенами дворца. Забыть она готова, да вот никто не помешает ей потом вспомнить, — герцог усмехнулся — забавно, но сдаваться предлагают ему самому. Мол, распусти войска, вернись домой, а мы все простим.

Ланлосс и не ждал ничего другого. Что бы он сейчас ни сказал Квейгу — тот не развернется и не отправится домой. Поздно. Если бы он только мог убедить упрямого герцога, что все еще действительно можно исправить. Наместница готова заключить мир, даже согласна отдать мальчика законному опекуну. Но Квейг не поверит, да и сам Ланлосс в глубине души понимал, что затишье будет временным. И все же, он тратил слова на последнюю бесплодную попытку оттянуть неизбежное:

— Ты понимаешь, что делаешь?

— Понимаю, понимаю! — Квейг не скрывал гнев — этот вопрос он постоянно задавал себе сам. И с каждым разом ему все меньше и меньше нравился ответ.

Он понимал, что снять наместницу с трона — проще простого. А вот что делать дальше… как выбирать, кто сядет на освободившийся трон, как договариваться с магами, как успокоить народ и объяснить им, что проклятье короля Элиана не разрушит империю… Потому что не было никакого короля. Впрочем, проклятье сработает без всякой магии — ни одна империя не выдержит подобных потрясений. Все он понимал, но уже не мог ничего изменить. Надеялся только, что сумеет перекрыть своим телом поток, что прорвется из разрушенной плотины. А не сумеет — будет проклят, и по заслугам.

Они продолжали разговаривать, левая рука Ланлосса снова легла на пояс, на этот раз сжав нужную бляшку, со всей силы, так, что заостренный край рассек кожу, кровь потекла по серебру, заполняя линии чеканки, против всех законов природы не стекая на землю. Металл нагрелся, бляшка словно прожигала руку насквозь, но Ланлосс продолжал говорить, радуясь, что свет мешает ему посмотреть в глаза собеседника. Боль нарастала, металл в ладони казался расплавленным, он боялся опустить взгляд, и увидеть, что жидкое серебро проступает сквозь кожу, пройдя ладонь насквозь. Затем жар сменился не менее обжигающим холодом, и через мгновение металл снова стал обычным серебром, порез затянулся, кровь выгорела дотла. Свершилось. И точно так же выгорел разговор — им больше нечего было сказать друг другу. Ланлосс переложил факел в другую руку:

— Я хотел бы, чтобы все сложилось иначе. Но каждый из нас делает то, что должен.

— То, что считает должным, мой генерал, — поправил его Квейг.

— Да. То, что считает долгом.

Квейг смотрел вслед уходящему Ланлоссу — генерал шел медленно, заметно припадая на хромую ногу. В следующий раз они встретятся в бою. Иначе Ланлосс не стал бы возвращаться в осажденный замок. Ну что же, это несколько уравнивает шансы.

А Ланлосс все никак не мог распрямить плечи, словно содеянное с каждым шагом все сильнее вдавливало его в землю. Он знал, что бой закончился только что. Знал, что опять победил. И уже сейчас, спустя мгновения, ненавидел свою победу. А впереди еще долгие годы. Боги справедливы, а отнюдь не милосердны.

XCV

Рассвет подступил к первому рубежу — сквозь темноту пробились фиолетовые прожилки, чуть светлее черного ночного фона. Звезды, попавшие в эту сеть, казались особенно яркими — они отчаянно мерцали, словно пытаясь оттянуть момент, когда солнечные лучи прогонят их с небосвода. Квейг стоял, запрокинув голову, и смотрел на звезды. Он казался себе маленьким и ничтожным по сравнению с бесконечным небом. Одиночество… никогда раньше он не понимал подлинного значения этого слова. Опустошенность чернильным пятном разливалась в его душе. Он судорожно сцепил пальцы в замок, не понимая — откуда возникло это отчаянье, эта пустота?

— Скажите, граф, вы верите в богов? — Спросил магистр Дейкар; взгляд белой ведьмы был полон сочувствия.

Ланлосс пожал плечами — порой люди ведут себя так, словно нет богов в небесных чертогах, не ждет в посмертии расплата за грехи, словно не ведают ни совести, ни страха. Но даже эти люди знают, что Семеро создали мир по воле Творца. Как может человек не верить в богов? Можно ли отрицать, что вода — мокрая, а земля — твердая? Недаром и в Кавдне, и в Ландии, и на островах, и в империи, и в землях варваров почитают одних и тех же богов.

— Все люди верят в богов, магистр. И я тоже верю.

Именно пустота, не страх — страх знаком каждому живому существу, с ним можно бороться, можно преодолеть, пересилить себя. Но что противопоставить выжигающей нутро пустоте, жадно запустившей щупальца в каждую мысль, каждое воспоминание, в мечты и надежды, в любовь и ненависть, горечь и радость? Пустоте все равно, что пожирать. Небо изогнулось в немыслимую петлю, казалось, оно сейчас рухнет вниз, сдавит его кольцом, раздавит, сокрушит, поглотит. И даже земля утратила надежность — она то подкидывала его вверх, навстречу небесной петле, то уходила из-под ног, затягивая в бездонную яму.

— Тот, кто верит в Семерых, должен верить и в Восьмого.

— Закономерное предположение. Разумеется, я верю в существование Ареда Проклятого, Восставшего, Проигравшего и Заточенного.

— Тогда вы должны верить в предсказания священных книг. Проклятый возвращается, генерал Айрэ, и в этом мире осталось слишком мало магов, чтобы встретить его. Тысячелетиями мы тратили свою силу на борьбу друг с другом, на противостояние богам, на пустопорожнее хвастовство. И теперь, на самой грани бытия — нас осталось слишком мало…

— Я не понимаю вас, госпожа магистр. — Он действительно не понимал. При чем тут Аред и магия, когда под воротами королевского замка стоит с войском Квейг Эльотоно, герцог Квэ-Эро?