Читать книгу "Доктор Джонс против Третьего рейха - Александр Тюрин"

Ужас жаркой тяжелой волной прокатился по всему телу закаленного археолога, что уж говорить о бедной женщине. Змея потрепетала раздвоенным языком и, уловив запах страха, источаемый людьми, отвела назад голову для нанесения удара.

— Так вот кто здесь питается крысами, мышами и рептилиями послабже. А нажравшись отдыхает в саркофаге, — прошептал Индиана.

Успокоившись от своих же бодрых слов, он заметил, что змея отказалась от немедленного броска и даже решила присмотреться щелевидным зрачком к столь странным посетителям.

— Остается пожелать себе недолгих мучений, — закончил он мысль. — Эх, имелась бы дудочка под рукой…

Как-то вдруг доктор Джонс оказался не то, что под гипнозом, но, по крайней мере, лишенным воли. Белое нескончаемое тело, струящееся из саркофага, отупляюще действовало на все двигательно-решительные центры мозга.

— А может, она и не кусает ядом вовсе, а просто душит кольцами, — понадеялась Лилиан, которая явно была не в себе.

Кобра не торопилась, она явно желала произвести впечатление; наверное, оттого, что была сыта. Возможно, у нее даже имелись творческие наклонности. По-крайней мере, свое тело она укладывала в незаурядный орнамент.

Индиана всячески пытался разогнать сгущающийся в мозгу туман и очень кстати вспомнил первую заповедь. Это неожиданно помогло. Он понял — цветок благоговейного ужаса распускается по той причине, что гадина-переросток играет в его округлившихся глазах роль божества. Он поклоняется ее величине, диковинности, смертоносности. Но ведь ее рептильные мозги представляют собой довольно примитивную машинку…

Доктор Джонс воспрял и осмотрелся.

С противоположной стороны камеры имелся выход, однако бдительное животное не пропустило бы людей туда. Если так, остается отступать по прежней дороге, находясь в зоне досягаемости с одного броска.

— Надеюсь, Лилиан, мы настолько приглянулись хозяйке салона, что она всё-таки не станет душить нас кольцами, а угостит хорошей порцией яда. Если у нее в слюнке преобладают нейротоксины, то смерть будет легкой и даже приятной. Но мое утверждение еще нуждается в опытной проверке. Правда, хороший экспериментатор старается опыты ставить не на себе… — лопотал Индиана успокоительную ерунду и заодно давал инструкции: — Не делай резких движений, не психуй, перебирай ногами к выходу…

Когда Лилиан собралась последовать этому совету, кобра слегка возбудилась. Джонс не растерялся — успел закурить и выпустить струйку дыма в сторону рептилии. Та насторожилась, активно заработала жалом, покрутила мордой, на которой выделялись терморецепторы (позади ноздрей). Небольшой паузы хватило, чтобы шмыгнуть обратно в коридор и захлопнуть дверь за собой. Засов, сохраненный благоволением времени, легко встал на место.

Едва беглецы отгородились дверью, как голова змеи ударила в преграду, которая содрогнулась, несмотря на очевидную крепкость.

Индиана скинул куртку, потом рубаху и снова облачился в куртку. С освободившимся предметом гардероба он сбегал в Палату Битых Стекол и вернулся через десять секунд с импровизированным мешком, полным битого стекла. Голова змеи (или змея?) уже вышибла несколько двухдюймовых досок, передние зубы-кинжалы кромсали дерево. Очередной удар — и сплюснутая башка проникла в образовавшуюся дыру, попутно разевая пасть — влажную, полную слизи, смрадно и мокро дышащую.

Тут и археолог подоспел.

Он бросился вперед, как вооруженный гранатой боец бросается на танк, и зашвырнул в разверстую глотку стеклянную бомбу. Затем резво отдернул руку, потому что челюсти мигом захлопнулись. После чего голова твари конвульсивно спряталась в дыру. Из комнаты с саркофагами донесся шум бросков и ударов мощного тела. Змее было больно.

— Скоро ей конец, а нам, значит, зеленый свет, проход свободен, — оптимистически выразился археолог. Но тут некая благая сила посоветовала ему обернуться. Индиана послушался и увидел, что с противоположной стороны коридора направляется к людям еще одна рептилия. И поздоровее, чем первая, — двадцати футов в длину — вдобавок, белее снега. Скорее всего, она спустилась через какую-то трещину в потолке, привлеченная аппетитным ароматом человеческих организмов.

Лилиан захрипела, как простуженный петух, да еще растопырила перед лицом пальцы. Индиана стал аккуратно разворачивать ее за плечи в сторону камеры с саркофагами.

— Спокойно, мы сейчас поменяем здоровую кобру на очень больную. — Он лязгнул засовом и распахнул дверь.

Зрелище было жутковатым. Змея прыгала, билась о потолок и валилась вниз.

— Когда я скажу «три», мы бежим вперед. Я — вплотную к первому саркофагу, ты — рядом с третьим.

Сказать было легко, но уже на полпути Индиана догадался, что не суждено ему успеть. Он оттолкнулся от пола, пытаясь перемахнуть через змеиное тело, работающее, как скакалка, и попал прямо в белое кольцо. Тяжелы и судорожны были тиски. Профессор оценил, что, несмотря на все свои усилия, он секунды через три будет задушен. Или наколот на зуб… Голова гада уже повернулась к нему, обиженный взгляд животного протыкал почти вещественной яростью, с клыков брызгала смертельная слюна. Змея сделала еще бросок вверх, а потом пасть ее метнулась в сторону Индианы…

Ой, какой большой зев… Доктор Джонс сомкнул веки.

И вдруг тиски ослабли. Человек выскочил из кольца, упал на четвереньки, побежал дальше — на коленках и локтях. Только на самом выходе он посмел оглянуться и узнать причину внезапной милости.

Оказывается, местные рептилии-переростки были змееедами. И отнюдь не дружили друг с другом. Сейчас больший гад, явившийся со стороны коридора, не в гости наведался, а уцепился зубами за хвост меньшего и обвился кольцами вокруг его тела. После чего принялся поглощать собрата. Конечно же, этот второй гад не знал, что вместе с едой поглощает и мешок со стеклом. Впрочем, ему могло повезти — когда меньшой брат (или сестрица) окажется полностью внутри, осколки будут достаточно истолченными и облепленными пищеварительными ферментами.

Потом начались блуждания Индианы и Лилиан по подземным закоулкам. Коридоры, в которых не разогнуться, сменялись довольно просторными камерами. Неровное пламя зажигалки изредка выхватывало из мрака изваяния хтонических богов, от которых портилось настроение. Или освещало фрески, изображающие мытарства астрального двойника Ка в подземном царстве, где на него то и дело посягали недружественные чудовища. (Дух, оказывается, тоже съедобен.) А под подметками то и дело хрустели древние кости.

— Старайся не давить скелеты ногами, — профессионально предостерег археолог свою напарницу и поднял с пола изгрызенную коррозией бронзовую пластину с сохранившимся профилем бараноголового существа. «Амон-Сокрытый», — сразу же определил смотрящий.

Суетились грызуны, тыкались вполне дружелюбными мордочками в щиколотки, пискливо возмущались, когда им наступали на лапки. Это вызывало душевное волнение, потому что нервная система каждую секунду ожидала куда более ужасного соприкосновения. Уши болезненно напрягались, пытаясь уловить шипение, похожее на шум, возникающий при продуве трубы среднего диаметра.