Читать книгу "Дважды проклятый - Георгий Смородинский"

Сейчас. Еще пара минут…

Я открыл меню, раскидал характеристики поровну между здоровьем и силой, поднял Силу Умертвия до пятого уровня, сделал массовое Лечение десятым, а обычное – двадцать восьмым. Затем поднялся, кинул на плечо меч и вывел перед глазами обновленные числа урона:

«Порыв темного рыцаря ХII» – 2 656 265 – 2 771 754 урона Истинной Тьмой.

«Сокрушение ХII» – 2 109 386 – 2 201 099 – урона Истинной Тьмой.

«Казнь ХII» – 2 109 386 – 2 201 099 – урона Истинной Тьмой.

2 890 641 – 3 016 321 – урона Иистинной Тьмой, если у противника меньше 20 % ХП

«Аура Тьмы IV» – 360 002 – урона Истинной Тьмой в секунду.

Экипировка решает. Два масштабируемых кольца, меч и средний обвес подняли урон так, что за десять секунд критов на основном навыке противник потеряет больше ста миллионов ХП. Все та же «стеклянная пушка», но только сейчас я гораздо больнее стреляю.

Какое-то странное ощущение… Я положил клинок на левую ладонь, прикрыл глаза, прислушался к себе и… со вздохом разочарования покачал головой. Первый восторг прошел, и сейчас я не чувствовал ничего, кроме усталости. Никогда в жизни не держал в руках фламберг. А тут вот он, да ещё и такой… Не, определенно со мной что-то не так. Ведь совсем иначе я представлял момент, когда у меня появится личное масштабируемое оружие. Почему-то вспомнился наш последний бой на арене, окровавленный труп Лимы и перекошенное лицо Диса. Сейчас я в соло[25] легко раскатаю любую пятерку «Самсунга», только что мне это даст? Масштабируемые легендарки всегда являлись символами удачи владельца, предметами черной зависти. Наверное, и сейчас та же история. Только мне уже глубоко пофигу на чью-то зависть и чье-то внимание. Меня больше волнуют насущные проблемы.

Я ведь даже не знаю, чем займусь, если все-таки выживу. В Антруме точно оставаться не стоит. Канал мой приказал долго жить вместе с ушедшим навсегда миром, да и скакать по крышам от гвардов[26] – такое себе занятие. Разбойнику еще нормально, но Рыцарю Смерти уже как-то не комильфо. В общем, о чем думал час назад, к тому и пришел. Винета для меня – лучший выбор. Сгоняю в Вайдарру, повидаюсь с Майком и сразу назад. Рыцарю Смерти среди нежити самое место.

Придя к такому решению, я окинул взглядом опустевшую крипту, подошел к чаше и, стянув перчатку, коснулся ладонью камня. Даже на Земле люди благодарят высшие силы, а уж тут-то этим тем более не стоит пренебрегать. Особенно в том случае, если одна из них назвала тебя сыном и подарила масштабируемый меч.

– Спасибо, мама, – негромко произнес я – и почувствовал, как по телу прокатилась волна приятного холода.

Она откликнулась, или мне просто кажется?.. Нет, я не идиот и прекрасно понимаю, что стихии чужды любовь и привязанность. Но объясните это мальчишке, к пяти годам оставшемуся без матери. Мне очень не хватало этого слова в детстве, и сейчас, когда появилась возможность… Я вздохнул, надел перчатку и, стиснув рукоять лежащего на плече меча, быстро пошел к дороге. Так бывает… Я не помню свою мать и не знаю, чего в детстве был лишен, но никому такого детства не пожелаю. Если бы не дед…

– Уходим, – буркнул я, проходя мимо замерших в ожидании скелетов, затем вышел на дорогу и, слыша в канале негромкие команды Итана, направился к воротам.

Карт нашёлся на площади, которую мы пересекли за минуту до того непонятного скачка к кладбищу. Паладин сидел на пустом постаменте какого-то памятника и, свесив ноги, читал книгу.

Темное пространство от кладбища до Винеты на этот раз получилось пройти за десять минут. Не знаю, почему так, но по фигу. Прошёл и прошёл. Гайр Акир больше не встретился, полоски над головами смотрителей у ворот сменили цвет на зелёный, и никто нам никаких преград не чинил.

Площадь, где Карт изображал памятник мыслителю, со всех сторон окружали одноэтажные дома. Разбитая брусчатка оказалась завалена костями и телами зомбаков, которые, видимо, мешали паладину читать. Уровень локации подрос, но Карту на это, понятно, было плевать. Двести девяносто шестой мини-босс легко разберёт пак двести сороковых мобов. Группа восстановилась[27], как только мы появились в Винете, и этот кадр прекрасно знал, что я уже рядом, но все равно продолжал делать вид, что читает. У входа на площадь я обернулся к Итану, указал на лежащие повсюду останки и попросил:

– Этих ребят, если вдруг они подумают встать, атакуйте сразу и без моей команды.

– Да, командир, – спокойно ответил скелет и, глядя на Карта, добавил: – А этот хуман твой друг?

– Можно сказать и так, – кивнул я и, морщась от вони, пошел к сидящему на постаменте паладину.

Когда до постамента оставалось метров пять, Карт поднял голову и усмехнулся.

– А ты не очень-то торопился, эрл, – смерив меня оценивающим взглядом, негромко произнес он.

– Да и ты, смотрю, тут тоже не сильно скучал, – парировал я, кивнув на книгу в его руках. – Да и сутки же еще не прошли.

– Ты опоздал на шесть часов, – пожал плечами Карт. – Но время здесь не везде течет одинаково, поэтому я не в обиде. Лучше расскажи, чем все закончилось? Ты сделал все, что хотел?

– Да, – кивнул я. – Аммата убил Страж кладбища, а с Аркамом мне помогла Тьма…

– Погоди! – Карт сделал останавливающий жест, убрал книгу в сумку и с сомнением посмотрел мне в глаза. – Как-то у тебя все просто получается. Этого Страж, того Тьма… Кто такой вообще этот Страж, и зачем ему тебе помогать?

– Да откуда же мне знать, кто он такой? – Я убрал в сумку меч и, запрыгнув на постамент, сел справа от Карта. – Выглядит как восьмиметровый паладин с огромной дубиной. Я атаковал его магией, добежал до аммата, там Страж промахнулся, и дальше они уже дрались без меня.

– А почему «как паладин»? – скосив на меня взгляд, недоверчиво переспросил Карт.

– Потому что в железе и гремел ещё похлеще тебя, – пояснил я, сдерживая наползающую на губы улыбку. – Вы же тихо передвигаться не умеете, и, вообще, я думал, ты спросишь, почему он промахнулся.

– Он промахнулся, потому что ты стал неуязвимым, – со вздохом пояснил Карт. – Я, эрл, прекрасно помню о твоей подлой способности. Кстати, второй тоже был паладином?

Он говорил совершенно серьезно, но я уже успел немного изучить этого товарища, чтобы понять, что тот «включился» в игру, и последний его вопрос лишь подтвердил мои предположения.