Читать книгу "Солдат императора - Клим Жуков"

Чего они дожидались? Испанец прекрасно представлял варианты. Или саперы очистят достаточно широкую брешь, или пехота умудрится отпереть ворота, тогда стальной вал конницы ворвется на улочки, давя и сметая все на своем пути. Быть может, враг решится на вылазку из какой-нибудь неприметной щели – тогда конница готова встретить его в поле.

Может придется спешиться, отбросить копья и подпереть пехоту с мечами в руках. Ради такого случая почти все кавалеристы не стали надевать поножи, легкости ради пробежки на своих двоих – мало приятного пыхтеть в полных латах, ведь насколько затянется бой только генеральный штаб Господа Бога ведал.

Клубы дыма и рокот штурмующей армии отворились, выпустив перестук копыт, сопровождавший конную фигуру адъютанта.

«Сейчас начнется», решил Франциско тот, и вспомнил этот, парящий в невидимости безвременья.

– Спешиться! Спешиться! – Команда катилась волной от эскадрона к эскадрону.

Испанец видел себя, повелительным жестом подзывающего коневодов, заботливо принявших их четвероногий транспорт; видел, как выпорхнул из гнезда прилучных ножен полутораручный меч; как он легко и красиво соскочил на земь, не притронувшись к стременам.

Кавалеристы строились в пешем порядке, откидывали забрала, ощетинивались разнообразными смертоносными железками: от «бастардов», до клевцов и шестоперов. Де Овилла отметил в руках одного из своих парней здоровенный пернач на четырехфутовой рукояти – граненой стальной трубе – редкая итальянская штучка с шестью ажурными лопастями. Молча позавидовал, но решил, что меч сподручнее. Им отфехтоваться можно, если что, хотя он и не такой убойный и выглядит скромнее.

Колонны спешенной конницы двинулись к брешам. Нестройные колонны разномастно вооруженных людей. Не привыкли они маршировать и держать равнение! Но на узких улицах этого и не требовалось.

Франциско видел, что почти все стены уже оседланы испанскими Львами-и-Башнями, а так же двухголовыми черными птицами, нахально глядевшими с золотых полотнищ. В некоторых брешах, тем не менее, еще кипели схватки. К одной из них направили свой неслаженный шаг де Овилла и его бойцы.

– Не отстаем! Не отстаем! Держаться вместе! Вместе, я сказал! – Так или примерно так надрывался испанец, ведя людей в бой. Он оборачивался, останавливал строй, равнял шеренги и вновь командовал наступление. Позади виднелись медленно удаляющиеся флеши, плевавшиеся огнем и дымом – это артиллерия продолжала упрямо забрасывать ядра через стены. За ними угадывался лагерь, куда уводили сейчас лошадей и наконечники копий конного резерва, оставленного на всякий случай.

«Бедняги, каково в латах на такой жаре сидеть без движения???»

«Себя пожалей, придурок, сейчас на стенах разомнешься!!!»

По всему полю в проломы стягивались остатки пехоты и спешенной конницы.

А вот и их персональная дырка, то есть, разумеется, брешь, потому как, «дырка» сами знаете, где и у кого!

Среди обломков песчаника, среди пыли, по щиколотку в крови упрямо гнулся, никак не желая рваться, турецкий полумесяц. Полумесяц расшвыривал в стороны клочья дыма, бросая вызов плетением сур Корана, а под ним содрогался, ворочался и жил полумесяц янычар вперемешку с редкими спахами, которые то ли нарочно спешились, то ли остались без коней в недавнем бою.

Перед свежеразваленной преградою сгрудились ландскнехты, человек пятьсот. Пролом был не слишком широкий, шагов в пятнадцать. Кругом валялось устрашающее количество битого камня и кирпича, так что о правильном натиске строем можно было только мечтать.

Тем не менее, длинные пики заставляли турок отходить в центре. Но как только пикинеры втягивались внутрь, их беззащитные фланги тут же становились мишенью для притаившихся по углам янычар. Их копья и мечи вырубали целые просеки, так что под ногами валялось столько германских тел, что местами не было видно даже обломков стены.

С обоих сторон редко постреливали.

«И чего они добиваются? Стены то почти все наши, сейчас этих очень упрямых и недальновидных обойдут с тылу и крышка им».

Франциско собрался обдумать эту мысль с разных сторон, как он любил по обстоятельной военной привычке. Опрометчиво и стремительно он действовал, только когда не отвечал за людей и боевое задание. Собрался и не успел, так как увидел в тылу ландскнехтских шеренг профессионала войны высшей пробы – Конрада Бемельберга.

Профессионал бесновался и выл. Бегал, подпрыгивал, топотал ногами. Брызгал слюной, вращал налитыми очами и страшно матерился.

– Суки! Свинские собаки! Убью! – И так далее. – Жопа пополам! Курва – мать! Дерьмо вдребезги!

Словом, заслуженный оберст выражал несогласие с миром.

Кавалерия тяжко вздохнула в сотню грудных клеток и замерла. Народ в строю переминался, почесывался, приподнимал кирасы на талии – устали ребята, не привыкли пешедралом, можно понять. Кто-то даже нацелился присесть, а может даже прилечь, но общая нервозная обстановочка не позволила. Трудно расслабиться и на секунду, если вокруг так ругаются.

Франциско подошел к Бемельбергу, аккуратно взял его под стальной локоть и сказал:

– Герр оберст, а мы к вам.

– Ну?!

– Подкрепление в вашем распоряжении. Приказывайте.

Конрад, судя по всему, нашел новое приложение своему красноречию, набрал побольше воздуха, зажевал губами, затряс головой и собрался ответить, когда рядом появился еще один пес войны – Пауль Гульди. Его алебардисты уныло стояли в задней части формации и маялись ожиданием, пока пикинеры умывались кровушкой и умывали турок ею же.

– Вы вовремя. Сейчас снова в атаку.

– Пауль, а зачем? Что вам неймется? На стенах наши, скоро вдарят со всех сторон и порядок. Мы пока чрез поле шли, я все рассмотрел. Вы тут просто ничего не видите. Подождать с четверть часа и все. Туркам ведь отсюда тоже не выйти.

Вместо Гульди откликнулся Бемельберг, ему было что сказать.

– Умный пришел, спешите видеть! Здра-а-а-авствуйте! – Он издевательски поклонился, – Здра-а-а-авствуйте! – Он поклонился еще ниже. – А ты, умный, знаешь что нас тут имеют прямо в попу?! – Он поклонился совсем низко, повернувшись указанной частью тела к испанцу, и взял ягодицы на разрыв железными перчатками – в каждую по одной половинке. Для наглядности, видимо. Попрыгал. Подол при этом смешно задрался, поскрипывая о наручи.

– Конрад, не преувеличивай, – осмелился выступить Гульди, так как никто другой не осмелился бы точно.

– Всё не так плохо. – А потом в сторону испанца, – Дело в том, что с той стороны собирается чертова туча обрезанных. Еще не много и будет контратака. Нам кровь из носу надо прорвать оборону здесь, чтобы зайти во фланг тем орлам. И чем быстрее, тем лучше. А пока мы тут волохались, турки народу в проломе навалили, так что теперь не пройти. Надо успокоится и решить, как дальше жить будем. И как твоих кавалеристов, Франко, применить.