Читать книгу "Экспедиция к Южному полюсу - Роберт Скотт"

Прощайте.

Ваш навеки Р. Скотт

Простите за почерк, сейчас ‑40°, и так было почти целый месяц.

Вице‑адмиралу сэру Джорджу ле Клерк Эджертону

Дорогой мой сэр Джордж!

Боюсь, что с нами кончено, — но мы были у полюса и совершили длиннейшее путешествие из когда‑либо известных.

Надеюсь, что письма дойдут когда‑нибудь по назначению.

Побочные причины того, что нам не удалось вернуться, объясняются болезнью различных участников похода, но истинной причиной, задержавшей нас, является ужасная погода и неожиданный холод к концу путешествия.

Этот переход через Барьер был в три раза ужаснее, чем все пережитое нами на плоскогорье.

Тут никто не виноват, но результат опрокинул все мои расчеты, и мы находимся здесь немного больше чем в 100 милях от базы и доживаем последние минуты.

Прощайте. Пожалуйста, позаботьтесь, чтобы мою вдову обеспечили, поскольку это будет зависеть от морского ведомства.

Р. Скотт

Мистеру Дж. Дж. Кинсей — Крайстчерч

24 марта 1912 года

Дорогой мой Кинсей!

Боюсь, что с нами покончено — четырехдневная пурга, как раз когда мы собирались идти к последнему складу. Мои мысли часто обращались к вам. Вы были верным другом. Вы доведете экспедицию до конца, уверен в том.

Мысли мои— о моей жене и сыне. Сделаете ли вы для них, что сможете, если страна не сделает?

Мне хочется, чтобы у мальчика была удача в жизни, но вам достаточно хорошо известны мои обстоятельства.

Если бы я знал, что жена и мальчик обеспечены, то не очень бы сожалел, оставляя мир этот, потому что я чувствую, что стране не приходится нас стыдиться— наше путешествие было величайшим из всех известных, и ничто, кроме совершенно исключительного невезения, не заставило бы нас потерпеть неудачу при возвращении. Мы были у Южного полюса, как и намеревались. Прощайте. Приятно вспоминать вас и вашу доброту.

Ваш Р. Скотт

Были найдены также письма, адресованные матери Скотта, его жене, шурину и еще нескольким друзьям. Из этих писем приводятся следующие выдержки:

«…Жалко, что счастье нам не улыбнулось, потому что наше снаряжение было правильным до самых мелочей.

Я не буду страдать физически и оставляю этот мир свободным от лямки и полным отличного здоровья и сил.

С того времени, как я писал приведенные выше строки, мы оказались в 11 милях от своего склада, с одним приемом горячей пищи и с двухдневным запасом холодной. Мы справились бы с невзгодами, не задержи нас на четыре дня ужаснейшая буря. Я полагаю, что шансов на спасение нет. Мы решили не убивать себя, но бороться до конца, пробиваясь к этому складу, но в борьбе этой наступил безболезненный конец.

Заинтересуй мальчика естественной историей, если сможешь; это лучше, чем игры. В некоторых школах это поощряется. Я знаю, ты будешь держать его на чистом воздухе.

Больше всего он должен остерегаться лености, и ты должна охранять его от нее. Сделай из него человека деятельного. Мне, как ты знаешь, приходилось заставлять себя быть деятельным — у меня всегда была наклонность к лени.

Как много я мог бы рассказать тебе об этом путешествии! Насколько оно было лучше спокойного сидения дома в условиях всяческого комфорта! Сколько у тебя было бы рассказов для мальчика! Но какую приходится платить за эту цену!

Скажи сэру Маркхэму, что я часто его вспоминал и ни разу не пожалел о том, что он назначил меня командовать «Дискавери».

ПОСЛАНИЕ ОБЩЕСТВУ

Причины катастрофы не вызваны недостатками организации, но невезением в тех рискованных предприятиях, которые пришлось предпринимать.

1. Потеря конного транспорта в марте 1911 года заставила меня двинуться в путь позже, чем я предполагал, и вынудила нас сократить количество перевозимых грузов.

2. Непогода во время путешествия к полюсу и особенно продолжительная буря на 83° ю. ш. задержала нас.

3. Мягкий снег на нижних подступах к леднику опять‑таки понизил нашу скорость.

Мы настойчиво боролись с этими досадными обстоятельствами и победили их, но это сказалось на уменьшении нашего продовольственного резерва.

Каждая мелочь нашего пищевого довольствия, одежда и склады, устроенные на внутреннем ледниковом щите и на протяжении всех этих долгих 700 миль до полюса и обратно, были продуманы в совершенстве. Передовой отряд вернулся бы к леднику в прекрасном состоянии и с излишками продовольствия, если бы не вышел из строя, к нашему изумлению, человек, гибели которого мы меньше всего могли ожидать. Эдгар Эванс считался сильнейшим человеком из всего отряда.

Глетчер Бирдмора не труден в прекрасную погоду, но на обратном пути у нас не было ни единого действительно хорошего дня. Это обстоятельство в связи с болезнью товарища невероятно осложнило наше и без того трудное положение.

Как я уже говорил в другом месте, мы попали в область ужасно неровного льда, и Эдгар Эванс получил сотрясение мозга. Он умер естественной смертью, но оставил наш отряд в расстройстве, а осень неожиданно быстро надвигалась.

Но все вышеперечисленные факты были ничто по сравнению с тем сюрпризом, который ожидал нас на Барьере. Я настаиваю на том, что меры, принятые нами для возвращения, были вполне достаточны и что никто на свете не мог бы ожидать той температуры и состояния пути, какие мы встретили в это время года. На плоскогорье на широте 85–86° мы имели ‑20°, ‑30°. На Барьере на широте 82°, на 10 000 футов ниже, у нас было довольно регулярно днем ‑30°, ночью ‑47°, при постоянном противном ветре во время наших дневных переходов. Ясно, что эти обстоятельства произошли совершенно внезапно, и наша катастрофа, конечно, объясняется этим внезапным наступлением суровой погоды, которая как будто не имеет никакого удовлетворительного объяснения. Я не думаю, чтобы кому‑либо когда‑либо приходилось переживать такой месяц, который пережили мы! И мы все‑таки справились бы, несмотря на погоду, если бы не болезнь второго нашего сотоварища — капитана Отса и не нехватка горючего на наших складах, причину которой я не могу понять, и, наконец, если бы не буря, налетевшая на нас в 11 милях от склада, где мы надеялись забрать свои последние запасы. Право, едва ли можно ждать большего невезения — это был последний удар. Мы прибыли на 11‑ю милю от нашего старого лагеря Одной тонны с горючим на одну последнюю еду и с запасом пищи на два дня. В течение четырех суток мы не в состоянии были оставить палатку — буря воет вокруг нас. Мы ослабели, писать трудно, но я, лично, не жалею об этом путешествии. Оно показало, что англичане могут переносить лишения, помогать друг другу и встречать смерть с такой же величавой храбростью, как и в былое время. Мы шли на риск, мы знали, что идем на риск. Обстоятельства повернулись против нас, и поэтому у нас нет причин жаловаться. Нужно склониться перед волей провидения с решимостью делать до конца то, что в наших силах. Но если мы пожелали отдать свои жизни за это дело, ради чести своей родины, то я взываю к своим соотечественникам с просьбой позаботиться о наших близких.