Читать книгу "Адская рулетка - Леонид Влодавец"

Самым простым решением было дернуть отсюда по своим собственным следам, наплевав и на Лусию, и на «Черный камень». Ведь шансов, что научную мышку удастся спасти, не было никаких. Я сознавал, что с «Черным камнем» мне не справиться. Прав был виртуальный Сарториус: мы по сравнению с этой хреновиной — жалкие букашки. Он вертит нами как хочет, представляет нашему сознанию всякие фантастические картинки. Заставляет делать то, что он хочет. Против него наши ГВЭПы — техника, сама по себе кажущаяся невероятной! — что жалкие шарманки против симфонического оркестра. Он их легко подавляет или обращает против нас. Да, его периферийные устройства вроде бы не выдерживают «крещеных пуль». Но кто поручится, что это тоже не имитация? И вообще, что я сейчас вижу, реальность или очередную галлюцинацию?

Странно, но от этого мне стало даже как-то проще. А что я, собственно,

потеряю, если попробую? Ну, допустим, жизнь. Так она ж все равно не вечная.

Рано или поздно сдохнешь. Райское блаженство ни у какого Бога и никакими молитвами не вымолить. Еще сознавая себя Ричардом Брауном, давным-давно, думал над этим и мечтал лишь об одном: чтоб после смерти НИЧЕГО не было. Потому что если попы правы, то жариться мне на сковородке. Впрочем, вечная жизнь, по-моему, пытка в любом варианте. Даже в раю.

В общем, помирать мне было не страшно. Гораздо хуже представить себе какую-нибудь идиотскую ситуацию. Например, прибегу я на заимку перепутанный и начну бубнить насчет «Черного камня» и его злодейских шуточек, а Чудо-юдо, похекивая в бородищу, будет слушать не перебивая. А потом, когда я со скорбью в голосе доложу о пропаже Лусии, хмыкнет и заметит: «Надо же, а мы и не знали! Выходит, Зинуля в бане какое-то привидение отпаривает!» Может быть такое? Запросто!

И хотя здравый голос подсказывал, что эта хохма специально изобретена super-Black Box`ом, чтоб затащить меня в свои гнусные сети, я его слушать не стал. Меня словно бы за ноги кто потянул и заставил двинугь лыжу вперед. Цап-царап! — и я уже перестал быть сам себе хозяином.

Все было точно так, как рассказывал Гриша. Теперь уже там, где я до этоговидел только струящийся воздух, у самого последнего следа сеньориты Рохас, виделась некая прямоугольная полупрозрачная-полузеркальная «стенка» высотой метра два и шириной около метра. Она и впрямь была похожа на пласт желе или заливного, поставленный вертикально. Я назвал «стенку» прямоугольной, но это, строго говоря, было не совсем верно. Резких линий и граней, отделяющих ее от окружающего воздуха, не просматривалось. Гелеобразное, колышущееся образование постепенно переходило в самый обычный воздух.

Наверно, если б эта самая «стенка» была из кирпича или бетона, я легко сумел бы ее объехать. Размером она была с обыкновенную дверь. Собственно, она и являлась дверью по своему назначению.

Я испытал то же, что и Гриша Середенко со товарищи: потерю чувства собственного веса, легкое головокружение и утрату ориентировки в пространстве. Мне довелось увидеть свое тело зыбким, как кисель, и ощутить полное бессилие перед той таинственной мощью, которая втянула меня в этот «кисель», точнее, в воздух, равный по плотности воде.

Казалось бы, я должен был захлебнуться или задохнуться, но не случилось ни того, ни другого. Сверкнула вспышка!

КОНТАКТ

Поморгав глазами после временной слепоты, вызванной вспышкой, я убедился, что ко мне «Черный камень» отнесся намного хуже, чем к середенковцам-соловьевцам. Он не выкинул меня в открытый космос и не перенес в другую галактику, но и на заимку не возвратил. Я очутился там, где меньше всего хотел очутиться — на дне кратера сопки «Котловина». Что это далеко не лучшее место на Земле, догадаться нетрудно.

Я, как был на лыжах, вместе со всем вооружением и снаряжением оказался на «самом дне дна». Super-Black Box затащил меня не только на дно «Котловины», но и на дно относительно небольшой воронки, похожей на лунный кратер, которых, как я помнил по кинокадрам из фильма, снятого сержантом Кулеминым, в «Котловине» было полно. Эта имела десять метров в поперечнике и не менее трех в глубину. Такую могла оставить неплохая авиационная фугаска или приличных размеров болид.

Будь дело летом, мне пришлось бы попыхтеть намного больше, прежде чем я сумел бы выбраться. Весной и осенью я наверняка бы вымок и измазюкался — талый снег и дожди заполнили бы воронку водой. Но сейчас была зима, воронку до половины занесло снегом и с одной стороны намело пологий «мостик», по которому я «лесенкой» вылез из ямы.

Однако, когда я огляделся и увидел стометровые, отвесные, почти без выступов, скалы, у меня появилось нехорошее чувство, что в этот каменный мешок я угодил надолго, если не до конца дней. Без веревок, крюков, карабинов, горных ботинок и прочего даже думать о подъеме не стоило.

Вчера ночью, стоя на краю обрыва и глядя в темный провал, освещенный лишь мелкими костерчиками догоравших обломков, разбросанных взрывом на не очень большой площади, я мог разглядеть — да и то еле-еле — не больше четверти кратера. Остальная территория была погружена в кромешный мрак. Теперь, при дневном свете, я смог в полной мере осознать, в какое гиблое место попал по собственной дурости и злой воле «Черного камня».

Здесь не было ни одного деревца или самого дохлого кустика, а только снег и камни да еще обгорелые обломки вертолета. Я с тоской подумал о маленьком запасе провизии, оставшейся в избушке. Тут ни хвоей, ни шишками не пропитаешься. Может, в вертолете что-нибудь осталось?

Груда обломков, почерневших от огня, громоздилась в полусотне метров от меня, а отдельные куски металла, непонятные ошметки и головешки валялись повсюду. Конечно, уже ничего не горело и не дымилось, однако во многих местах обломки валялись посреди проталин, заполненных льдом.

Там, где располагалась основная куча металлолома, где топливо сразу после взрыва полыхало вовсю (этого фейерверка я вчера уже не застал), снег стаял совсем и даже успел испариться. Так что непосредственно вокруг места падения больших обломков мрачно чернела выжженная земля. Надеяться, что там уцелело что-то съестное, было наивно.

Кроме того, я вовремя вспомнил, что где-то под кучей обломков должен находиться «Черный камень». Что он затеял? Уморить меня голодом или заморозить можно было, и не затаскивая сюда. Можно было заставить покончить с собой самыми разнообразными способами, начиная от прыжка с обрыва в кратер

— ста метров с лихвой хватило бы, чтоб разбиться всмятку — и кончая банальным выстрелом в лоб той самой «крещеной» пулей, которая, строго говоря, была моей единственной надеждой хоть как-то воздействовать на поведение «Камня». Значит, гадский параллелепипед замыслил нечто иное. Может, вывезти куда-нибудь и, как говорил почтальон Печкин, «в поликлинику сдать, для опытов»? А что? Запросто. Посижу тут маленько, глядишь, и дождусь какой-нибудь «тарелки» или «огурца». Выйдут оттуда «длинные-черные» ростом под три метра, возьмут под белы руки — и унесут как младенчика. А потом ищи-свищи — в другой галактике. Посадят в виварий как мыша, начнут проверять, что на меня действует, а что нет. Хорошо, если сразу цианистый калий на мне попробуют — быстро и без хлопот, все, кто травились, так говорят. А если касторку? Или фенолфталеин?