Читать книгу "Стокгольмское дело - Йенс Лапидус"

Нина Лей прижала свой служебный пистолет к затылку Хенрикссона. Тот задрожал. Бетон под ним потемнел, и начала расползаться лужа.

Никола сделал шаг по направлению к ней. Кем бы она ни была, ей надо успокоиться. Она явно не в себе. Она ДОЛЖНА успокоиться.

– Я не знаю, кто вы, но, пожалуйста, опустите пистолет. Вы не можете вот так…

– Принеси чемодан, – сказала женщина-полицейский.

Тедди показалось, что с дрожью в голосе, но что можно понять, когда лицо спрятано за полусантиметровой толщины забралом?

– Принеси чемодан, – повторила она и щелкнула предохранителем.

Звук в пустом гараже прозвучал, как выстрел.

71

Отчаяние, неуверенность, удивление… все непостижимо быстро, будто в постановке либо неумелого, либо чересчур современного, зараженного клиповым вирусом режиссера.

Эмили лихорадочно пыталась проанализировать – что происходит.

Она в упор посмотрела на возникшую ниоткуда Нину Лей в шлеме с визиром. И вдруг поняла. Убийство Фредрика О. Юханссона. Остальные фигуранты… пятеро мертвы, один бесследно исчез. Матс рассказал, Тедди проверил. Двое вроде бы умерли своей смертью – один от инфаркта, другой от рака… а другие? Несчастный случай на воде… другой якобы убит уличными бандитами в Бразилии, третий – автомобильная авария. И все за каких-то полтора года… после того как Матс передал в полицию садистские видео.

Расследование, которым руководила Нина Лей, ни к чему не привело. По крайней мере, с точки зрения полиции – никто не идентифицирован, никто не задержан.

И только сейчас Эмили сообразила, почему…

– Нина, – негромко сказала она. – Пора с этим заканчивать…

Нина Лей, наконец, подняла визир – уже не было смысла скрываться.

– Ну нет, – лицо ее в обрамлении шлема казалось совершенно плоским, с нарисованными глазами, носом и губами. – Заканчивать пора вам. Вы сделали все что могли. Теперь моя очередь.

Внезапно Никола, ускоряя шаг, двинулся к Нине Лей. Эмили не поняла, что он собирается предпринять, но что бы ни собирался – не стоит к ней приближаться. Она явно не в себе. Ненормальная.

А разве все, что здесь происходит, – нормально?

Мышцы живота по-прежнему сведены судорогой.

– Я не знаю, кто ты такой, – сказала Нина и направила на Николу пистолет. – Но еще один шаг, и…

Ей не следовало этого делать. Андерс Хенрикссон молниеносно развернулся и выбил оружие из ее рук.

Пистолет стукнулся о бетонный пол и отлетел в сторону. Она бросилась за ним – но Хенрикссон уже бежал к выезду.

– Держите его! – крикнул Тедди.

Нина тоже крикнула что-то – неразборчивый рык. Побежали все – Тедди, Нина. Даже Эмили попыталась их догнать, согнулась в три погибели и бежала, преодолевая боль.

Вслед им что-то отчаянно кричали Никола и Белло.

На улице полыхало послеполуденное солнце. К вечеру становилось все жарче и жарче.

Странно, но на улице Нине удалось настичь Хенрикссона. Она бросилась на него сзади, как львица на антилопу.

– На колени, – скомандовала она и направила ему в лицо пистолет. Успела все-таки поднять.

Андерс встал на колени и замер.

Треугольник смерти: Тедди с Эмили в одном углу, Никола и Белло в другом, Нина и совладелец «Лейона» – в третьем.

Никакого движения. Стоп-кадр. Немая сцена. За открытыми воротами – полутемное чрево гаража и вэн со все еще работающим мотором.

Нина направила оружие в глаз адвоката.

– Здесь нельзя стрелять! – отчаянно крикнул Никола, но спятившая снютка, похоже, его не слышала.

У Эмили ни с того ни с сего возникла перед глазами картинка. Должно быть, трех-четырехлетней давности: они с Йосефин идут в ресторан – поесть ланч. И путь им преграждает толпа народу на Биргер Ярлсгатан. Она так и не поняла, что это была за демонстрация, – помнила только, как бесконечная толпа, как огромная пятнистая змея, ползла в сторону Норрмальмской площади. «Почему они такие злые?» Йоссан покрепче ухватила очередную дорогущую сумочку и сказала: «Потому что верят в иной, справедливый мир. Что-то им не нравится, и они считают, что это что-то надо менять. А демонстрация – сравнительно цивилизованный путь добиться, чтобы тебя услышали».

Эмили, не сводя глаз с Нины, сделала шаг вперед.

– Нина, опусти оружие.

Нина даже не повернулась. Вообще не шевельнулась. Никто не шевелился, кроме Хенрикссона, которого била крупная дрожь. Действительно – стоп-кадр, а за границами кадра происходит самое важное. Жизнь и смерть.

– Нина… у тебя нет никакого права делать то, что ты собираешься сделать. Какие бы преступления он ни совершал. Он получит свое, но не так. Есть же цивилизованные методы…

Она внутренне поморщилась – настолько нелепым показалось ей слово. Какая тут, к черту, цивилизация…

Но странно – на Нину ее слова подействовали. Она отвела пистолет от лица Хенрикссона, не сводя глаз со стоящего на коленях адвоката.

Судорога в животе внезапно прошла.

Неужели…

Нина словно опомнилась. Неужели передумала?

– Ну, нет, – резко сказала она. – Это за Аманду.

Она вновь направила пистолет на Хенрикссона.

Неужели выстрелит?

– Нина, не смей!

И в эту секунду на Нину Лей бросился незаметно, шажок за шажком, подкравшийся Никола.

Грохнули подряд три выстрела.

И Эмили отбросило на несколько метров – она пролетела их, как бумажная марионетка.

Взрыв… она никогда в свое жизни не слышала звук такой мощи. Мостовая закачалась, как при землетрясении.

Перед глазами – серый зернистый асфальт. Она схватилась за живот – и именно в эту секунду отчаянно задрыгался ребенок, словно хотел сказать: «Вы что, с ума посходили? Что вы там вытворяете?»

Попыталась разглядеть что-то в облаке пыли.

Тело Нины Лей на асфальте. Шлем на ней, но она лежит в такой нелепой, противоестественной позе, что понятно сразу: мертва. Живой человек так лежать не может.

Из гаража клубами валит дым. Взрыв? Теракт? Она ничего не понимала.

Нет, одно она поняла. Фасад адвокатского бюро «Лейон» покрылся трещинами, похожими на кракелюры на старинных картинах. Трещины расширялись, сливались – и через несколько секунд шестиэтажный дом начал оседать. Сначала медленно, а потом все быстрее и быстрее, рассыпая клубы пыли, осколки стекла, кирпичи и комки цемента, как бенгальский огонь рассыпает искры.

Адвокатура «Лейон» закончила свое земное существование.

Эпилог

Эмили.