Читать книгу "Мысли узника святой Елены - Наполеон Бонапарт"

15 февраля

Вы были в Милане, когда я принимал Железную Корону? И когда я отправился в Венецию? Венецианцы спустили все свои гондолы в воду, повсюду костюмы, перья, и прочая чепуха; все самое прекрасное и фешенебельное собралось в Фузине. Никогда Адриатика не была свидетелем более великолепной процессии[457].

15 марта

Доктор, как же я страдаю!

26 марта

Консультация? Что проку? Вы слепцы, играющие со слепым. Разве другой доктор увидит лучше, чем вы, что происходит в моем теле?. В любом случае, кто будет консультировать? Англичане, которые находятся под влиянием Гудсона Лоу? Я не приму их; я уже говорил это; я предпочитаю, чтобы несправедливость достигла своей цели[458].

29 марта

Можете ли вы сомневаться, доктор, в том что все, что случается с нами, предначертано заранее и наш час отмечен?

(Антоммарки: Но, сир, ваше лекарство!)

Невероятно, как я не люблю лекарства! Я мог с безразличием взирать на опасность, видеть смерть без содрогания, и вместе с тем, прилагая большие усилия, не могу поднести к губам чашу с минимальным количеством микстуры.

30 марта

Клебер! Он был богом Марсом в мундире!

2 апреля

Комета! Это предзнаменование предсказало смерть Цезаря[459]!

5 апреля

Ах, неужели пули берегли мою жизнь, чтобы я потерял ее таким ужасным способом?

6 апреля

Я всегда брился сам, никогда другой человек не касался моей щеки. Теперь, когда я стал беспомощен, мне придется разрешить это.

12 апреля

Спасибо за ваши услуги, доктор; это напрасный труд.

Доктор Арнотт, разве люди не умирают от слабости? Как человек может жить, если ест так мало?

13 апреля

(Антоммарки с пилюлями)

Они хорошо завернуты? Они не отравят мне рот? Действительно?

(К Маршану) Ну вот, мошенник, глотай их. Ему нужны лекарства, доктор, мои пилюли будут ему полезны? Теперь дайте ему еще несколько; что касается меня, я больше не прикоснусь к ним.

15 апреля

(В этот день Наполеон начал диктовать свое завещание)

У меня нет никаких иных чувств, кроме удовлетворения, к моей возлюбленной жене, Марии Луизе; я сохраняю свои самые нежные чувства к ней до самого последнего вздоха; я прошу ее защищать моего сына от опасностей, которые все еще окружают его детству.

Я оставляю моему сыну вещи, указанные в приложенной описи. Я надеюсь, что это скромное наследство будет дорого для него, как память об отце, о котором ему будет говорить весь мир.

Маршан сохранит мои волосы и сделает браслет из них, который необходимо передать императрице Марии Луизе.

16 апреля

Я желаю, чтобы мой прах покоился на берегу Сены, среди жителей Франции, которых я любил так нежно.

Я написал слишком много. О, какое страдание! Какая теснота! Я чувствую в левой стороне живота невыносимую боль. – Вы должны жениться, доктор. Женитесь на англичанке, ее ледяная кровь уменьшит огонь, который пожирает Вас; Вы станете менее упрямы. – Дайте мне микстуру!

19 апреля

Вы не ошибаетесь, мои друзья, мне лучше сегодня; но тем не менее я чувствую, что конец близок. Когда я буду мертв, вы все найдете сладкое утешение в возвращении в Европу. Вы увидите своих родных, своих друзей, в то время как я храбро встречусь с Елисейскими полями на небесах. Я хочу связать последний миг жизни с ними.

21 апреля

Я был рожден в католической вере и хочу выполнить долг, который она требует от меня, и найти утешение, которое она дает.

24 апреля

Я написал слишком много, доктор; я обессилел и не могу продолжать.

25 апреля

(К г-ну Лаффитту)

господин Лаффитт: во время моего отъезда из Парижа в 1815 году я вручил Вам сумму, равную почти шести миллионам, за которые Вы дали мне две квитанцию; я аннулировал одну из них, и я попросил графу де Монтолону представить Вам другую, чтобы Вы могли вручить ему упомянутую сумму после моей смерти.

28 апреля

После моей смерти, которая близка, я хочу, чтобы мое тело было вскрыто; я также хочу, я требую, чтобы ни один английский доктор не касался меня. Также я желаю, чтобы Вы взяли мое сердце, поместили его в винный спирт и передали моей дорогой Марии Луизе в Парме. Вы скажете ей, что я нежно любил ее, Вы расскажете ей обо всем, что видели, о сложившейся здесь ситуации и о моей смерти[460].

2 мая, 2 A. M.:

Штейнгель! Дезе! Массена! Победа наша; идите, спешите, атакуйте; они наши!

3 мая, 3 P. M.:

Вы разделили мое изгнание, Вы преданы моей памяти, и Вы не сделаете ничего, чтобы вредить ей[461].