Читать книгу "Россия в современном мире - Евгений Примаков"

Можно считать, что армейскую верхушку в принципе устраивал режим Мубарака. Однако армия не была задействована против антимубаракских демонстраций. Вполне очевидно, что это посчиталось контрпродуктивным, и нельзя не признать, что в связи с разворачивающимися событиями неучастие в них армии, ее «нейтралитет» были позитивными на тот период. Однако начиналось или, скорее, просматривалось «братание» с антирежимными демонстрантами младших офицеров. Это стало еще одной причиной активизации египетской военной верхушки, ее наметившегося отхода от прямой поддержки Мубарака.

11 февраля по телевидению выступил Омар Сулейман, заявивший, что Мубарак снял с себя полномочия президента. После этого Сулейман исчез со сцены событий. Высший совет вооруженных сил создал комиссию по изменению конституции страны. Проведен референдум, на котором преобладающее большинство высказалось за внесение поправок в конституцию, главным образом ограничивающих срок президентства. Часть молодежи была недовольна, так как считала необходимым вообще принять новую конституцию. Объявлено, что «переходный период» завершится свободными выборами, после которых военные передадут власть гражданскому президенту.

Чем закончится революционный порыв в Египте, покажет время. Но одно уже ясно: Египет серьезно меняется, и это будет иметь последствия на всем Ближнем Востоке. Собственно, последствия уже проявились – революционные взрывы в Йемене, Бахрейне, Ливии, волны многочисленных демонстраций в Иордании, Сирии.

Конечно, во всех этих странах сказалось недовольство режимами. Но причины этого недовольства и характер оппозиционных сил были и остаются различными. Различаются и требования, да и масштабы сопротивления властям. По-разному сложилась ситуация и с точки зрения внешнего вмешательства.

В Бахрейне события во многом имели религиозную внутриисламскую окраску: шииты, составлявшие 70 процентов населения, вышли на улицы этого небольшого арабского островного государства с лозунгами против власти, осуществляемой суннитской верхушкой. Сохранение на бахрейнском престоле короля Хамада аль-Халифа и всевластия его окружения (одно лишь королевское семейство составляет 3 тысячи человек), по сути, стало возможным после ввода по дамбе, соединяющей остров с Саудовской Аравией, 1000 саудовских солдат и 500 полицейских из Объединенных Арабских Эмиратов (ОАЭ) под флагом Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива. В этот совет входят страны, находящиеся под суннитским руководством, – Бахрейн, Катар, Кувейт, ОАЭ, Оман и Саудовская Аравия.

Такое вмешательство извне не было единственным. Руководство Бахрейна обвинило Иран в провоцировании антирежимной оппозиции, и не думаю, что ввод в Бахрейн саудовских воинских подразделений произошел без согласования с американцами. На политику США в отношении серии антирежимных взрывов на Ближнем Востоке все большее влияние оказывает «иранский фактор». По словам европейского официального лица, который встречался с высшими американскими официальными лицами (так представила свой источник газета «Уолл-стрит джорнал»), «все, что делают США в ответ на события на Ближнем Востоке, просматривается через призму – навредит ли это или будет способствовать Ирану»[226]. Вместе с тем Саудовская Аравия и Бахрейн – союзники США. Очевидно, в Вашингтоне пришли к выводу, что заявления в пользу демократических перемен на Ближнем Востоке не должны лишать США их союзников, как это уже произошло с тунисским Бен Али и с египетским Мубараком.

Особняком стоят события в Сирии. При всем стремлении западных, порой, к сожалению, и наших телевизионных программ раздуть масштабы антиправительственных демонстраций в Сирии – случаются и такие курьезы, когда диктор вещает об оппозиционном движении, а на экранах телевизоров в это время появляются массы людей, несущих портреты президента Б. Асада. Хочет ли народ Сирии, как и других арабских стран, демократических перемен, роста экономического благосостояния? Естественно, да. Но это не равноценно стремлению сбросить существующую власть, что, несомненно, соответствовало бы помыслам тех, кто заинтересован в управляемом Дамаске, особенно в том, чтобы ослабить, если не разорвать его связи с Тегераном. Газета «Вашингтон пост» 18 апреля 2011 года со ссылкой на сайт «Викиликс» писала о том, что «Госдепартамент США тайно финансировал сирийскую политическую оппозицию».

Б. Асад проявил несомненную гибкость: сформировал новое правительство, объявил о намерении провести в стране политические и экономические реформы – создать новые рабочие места, реформировать судебную систему, принять меры по борьбе с коррупцией. Особое значение имела отмена чрезвычайного положения, существовавшего в Сирии почти половину века.

Вместе с тем при подавлении антиправительственных выступлений была пролита кровь, что может привести к самым негативным для режима последствиям.

Кстати, руководители практически всех арабских стран, где произошли волнения, – и новые, пришедшие к власти, и старые, сохранившиеся у власти, – пошли навстречу требованиям демонстрантов. Король Саудовской Аравии сделал это в превентивном порядке, выделив для своих подданных 36 млрд долларов и повысив на 15 процентов зарплату служащим бюджетной сферы. Было обещано также затратить 400 млрд долларов до 2014 года на улучшение образования, здравоохранения и местных инфраструктур.

Беспокойство в Саудовской Аравии вызывает затянувшееся кровавое противостояние оппозиции с режимом президента Али Абдаллы-Салеха в соседнем Йемене. Восставшие потребовали немедленной его отставки – Салех упирался, несмотря на то что на сторону демонстрантов перешли наиболее влиятельные племена, а также многие офицеры и солдаты йеменской армии. Позиции Салеха ослабли и в результате того, что Вашингтон и Эр-Рияд, которые на первых порах оказывали ему скрытую поддержку, начали отступать от первоначальной линии, а поддержка Салеха не в последнюю очередь объяснялась тем, что он сотрудничал с США против местного филиала «Аль-Каиды» и противился усилению влияния Ирана на шиитскую часть населения страны. Однако его неспособность переломить ситуацию в свою пользу привела к расширению противостояния, практически к началу гражданской войны. В Йемене заметно ухудшилась обстановка – усилились межплеменные распри, сепаратистские настроения на юге страны, активизировалась «Аль-Каида». Согласно сообщению газеты «Нью-Йорк таймс», американцы вступили в секретные переговоры с Салехом с целью добиться его согласия отказаться от власти. Не в последнюю очередь на позиции Вашингтона сказалось опасение дестабилизирующего содействия йеменской ситуации на соседнюю Саудовскую Аравию.

Руководитель каирского бюро газеты «Нью-Йорк таймс» Д. Кирпатрик показал изнанку нынешних событий в тех арабских странах, которые он отнес к категории «племен с флагами». Побывав в Ливии, Кирпатрик писал: «Можно ли считать битву в этой стране столкновением жестокого диктатора с демократической оппозицией или это, главным образом, племенная гражданская война… Как только революции распространились на общества с племенным устройством, трудно различить, где кончается призыв к демократии и начинается стремление „моего племени овладеть тем, что принадлежит другому племени“»[227]. Движение против ливийского лидера полковника Муамара Каддафи вспыхнуло в январе 2011 года в восточной части страны. Оно не распространилось на столицу – Триполи и охватило далеко не всю территорию Ливии. Это нельзя объяснить случайностью. Над головами восставших против Каддафи развевались флаги свергнутого в 1969 году короля Идриса, который хоть и объединил в свое время страну, но не слыл, как Каддафи, противником племен, населяющих богатую нефтью Киренаику. Более того, религиозное братство сенуситов, главой которого стал будущий король Ливии, базировалось на Киренаике, а Каддафи, свергнувший Идриса, опирался на свое и другие племена в Триполитании.