Читать книгу "История Войска Донского. Картины былого Тихого Дона - Петр Краснов"

И опять в надвинувшейся темноте морозного зимнего дня бок о бок с японцами ночевали казаки. Ночевали по фанзам, но отдыхать мало кому пришлось. Враг был близок, бок о бок с нами.

В этот день наша пехота атаковала сильно укрепленную деревню Сандепу, но еще не овладела ею. Японцы спешили со всех сторон на выручку своим полкам, и нашей коннице приказано было 14 января разведать силы японских отрядов, идущих на помощь.

Еще не выступили казаки на эту разведку, когда получилось от командующего 2-ю армией генерала Гриппенберга следующее приказание: «сердечно благодарю вас и чинов вверенного вам отряда за молодецкие действия 12 и 13 января. Жалую по 5 знаков отличия военного ордена на каждую сотню, участвовавшую в атаке укрепленных пунктов. Представьте к наградам отличившихся офицеров и нижних чинов к именным знакам отличия военного ордена по статуту. Достойнейших обер-офицеров представьте к чинам»…

Что за радость, что за ликование было в полках в это зимнее морозное утро! Успех вчерашнего дня окрылил всех. Все чувствовали победу, все радовались и готовы были на подвиги, на раны, на смерть. И смерть уже казалась не страшной, но легкой, радостной, приятной!

Победа была за нами!

И вот, начался страшный бой 14 января. Прибывавшие свежие части японцев оказывали упорное сопротивление спешенным казаками. Каждая деревня обращалась в крепость, каждую нужно было штурмовать. В жестоком ружейном бою генерал Мищенко был ранен пулей в ногу и сдал отряд генералу Телешову.

К вечеру генерал Телешов получил приказание охранять правый фланг армии и действовать в тесной связи с 1-м сибирским корпусом…

15 января с рассвета гул пушечных выстрелов слился в непрерывный рев. Шло громадное сражене. Тысячами гибли люди, стремясь овладеть деревней Хегоутаем, обращенной японцами в земляную крепость…

В конном отряде генерала Телешова бой начался работой спешенных сотен донских казаков, поддерживаемых 3-й донской батареей, для овладения целым рядом китайских хуторов, окружавших деревню Сюерпу.

Продвигаясь вперед, казаки, наконец, зашли в тыл японской армии, действовавшей против нашей второй армии под Сандепу-Хегоутаем.

Казачьи батареи начали обстреливать место, где должны были находиться японские резервы, и позднее от сотника Тарарина было получено донесение из 1-го сибирского корпуса, что огонь казачьих батарей заставил японцев приостановить движение на Хегоутай…

Тогда, под страшным орудийным огнем японцы развернули бесконечные цепи и, закидывая деревню Сюерпу шимозными гранатами, повели наступление. Три раза японцы пытались атаковать спешенных казаков, и три раза их атаки были отбиты ружейным огнем. Наши пулеметы, бывшие в Кавказской бригаде, и орудия 3-й донской батареи косили японцев и не давали им возможности подойти к ним.

Так, в ружейной перестрелке, прошел и день 15 января. Наступал вечер, и утихал бой. Казаки по приказанию своего начальника осторожно и незаметно сходились на ночлег в деревню Нюге.

Эта ночь останется надолго в памяти донцов. Три дня подряд воевали они с японцами и три дня их побеждали. Захваченные японские деревни, японские запасы, которые раздавали казакам, все признаки победы были налицо! Донцы ночевали в тылу у японцев. До Ляояна, где находилась главная квартира японского главнокомандующего маршала Ойямы, было всего 18 верст. И мечтали казаки назавтра быть там, вспомнить славные дни 1812 года, подражать своим дедам!

Но недолго длилось это ликование

В 12 часов ночи от главнокомандующего генерал-адъютанта Куропаткина пришло приказание отступать за реку Хуньхе…

Сражение у Сандепу, стоившее нам более 10 000 убитых, кончилось вничью. Победивши везде японцев, мы уходили после победы по приказанию.

Печально и уныло шли донцы утром 16 января назад через деревни, стоившие столько крови и труда. Японцы не преследовали. Они не ожидали, что мы отступим.

С 16 января для донских казаков наступило затишье…

В начале февраля японцы закопошились в окопах. Далеко в тылу у нас, между Харбином и Мукденом, небольшой японский конный отряд пытался взорвать железнодорожный мост. Опасаясь за тыл нашей армии, генерал Куропаткин, 4 февраля, отправил донцов в глубокий тыл на станцию Гунжулин.

Затем на донцов была возложена тяжелая и ответственная задача проверить слухи о движении громадной партии японо-хунхузов через Монголию на Харбин, где находились наши главные склады. И вот, донские полки рассеялись по всей Монголии, внимательно наблюдая за ее населением.

Там, в глухих китайских деревнях, гоняясь за шайками разбойников – хунхузов, простояли донцы до окончания войны. Там же услыхали они о страшном сражении, длившемся без перерыва 12 дней под городом Мукденом, услыхали и о том, что наша армия, потерявши около 50 тысяч человек, отступила к Сыпингайским холмам. Тяжело было слышать это казакам. Не одна горючая слеза скатилась тогда из глаз, не одно проклятие сорвалось с уст казачьих; не верилось казакам, что и тут обошел, и тут победил ненавистный враг…

Жаждой подвигов горели донцы. Им не верилось, что русская армия побеждена, чуяли они простыми своими казачьими сердцами, что можно победить японцев, и не хотелось и стыдно было идти в родные хутора и станицы, не победивши желтолицего врага.

Да пришлось!.. Тяжелая година выпала на долю России. Внутри поднималась измена. Все подлое, гадкое, все изменническое, отвратительное и гнусное зашевелилось и подняло голову… Тайные враги России спаивали народ, посылали бумаги в войска, научая солдата измене. Наступало смутное время на Руси. Рабочие, готовившие снаряды для пушек, вдруг бастовали и не делали того, что нужно. Пьяные запасные солдаты громили станции и не шли на войну. Пьяный угар, безумная одурь охватили Россию, и трудно стало воевать. Несчастия преследовали нас. Громадный флот наш, бывший под командой адмирала Рожественского, погиб в мае месяце 1905 года под Цусимой…

В такие тяжелые времена наш Государь согласился на предложение переговорить о мире, которые нам делал глава американского государства президент Рузевельт.

В августе 1905 года начались переговоры о мире в американском городе Портсмуте. Мы отдали японцам половину острова Сахалина и город Порт-Артур, прославившийся своей восьмимесячной обороной. Кроме того, мы предоставили им право занимать Корейское государство.

Японская кавалерийская сабля и фуражка

А между тем, наши войска горели желанием сразиться с японцами, мы верили в победу, и мы могли победить, японцы же падали духом, испытавши на себе во время Мукдена необыкновенную стойкость наших войск.

Но мы должны были заключить тяжелый для славы России Портсмутский мир, – к этому вынуждали нас внутренние события в России…