Читать книгу "Невероятная история Вилима Мошкина - Алла Дымовская"

– А как же та, другая женщина? Как же она? – страшным шепотом спросила его Аня.

– Кто, Полина? Прости, пожалуйста, ее зовут Полина, – поспешно пояснил Дружников. – Для нее и для ее семьи это такая же сделка, как и для меня.

– И она согласна? – не поверила ему Анюта.

И правильно не поверила. Однако у Дружникова не было иного выхода, он солгал не моргнув глазом.

– Конечно, согласна. Это же бизнес, детка. У большой власти свои законы. Но ты не забивай себе голову. Поверь, все это вас не касается и никогда не коснется.

В дверях сада показались Ольга Петровна с маленьким Павликом, опасный разговор пора было прекращать. Но тут неожиданно Аня схватила его за руку:

– Олег, послушай, я знаю, Лена Матвеева тебе никогда не нравилась, а после смерти Зули ты ее почти возненавидел. Я знаю, не спорь. Но не отбирай у меня последнюю мою подругу. Я умоляю! – взмолилась Анюта, и будто бы отчаяние вырвалось на волю в ее словах.

– Господи, да общайся, с кем хочешь, я же не запрещаю. Просто мне казалось, Ленка настраивает тебя против меня. Ну и черт с ней, если так. Я ее не боюсь, – успокоил Анины тревоги Дружников. – А мне с ней видеться не обязательно. Так что, тут уж и ты меня не заставляй. Договорились?

Аня согласно кивнула в ответ. А Дружников остался с неприятным осадком. Что значит это ее «не отбирай у меня подругу»? Неужели Анюта о чем-то догадывается? Нет, не может такого быть. Потому что не может быть никогда. Единственный человек, который знал, спит вечным сном на Ваганьковском кладбище. Его убийца, конечно же, ни о чем не подозревает. Потому что, если бы этот болван Матвеев рассказал ему об Ане, то его бывший дорогой друг уже вопил бы от обиды на весь белый свет. И никакой двигатель бы его не заткнул. Тревожно только, что после смерти мужа Лена Матвеева зачастила в гости на Котельническую. Что же, пусть пока ходит, если Анюте нравится. Но с Матвеевой он отныне глаз не спустит. Не стоит забывать, в каком месте эта дама служит, как и о том, что его Дружникова, она терпеть не может. И это еще слабо сказано.

Но на сем месте его размышления тогда были прерваны, потому что к нему уже бежал со всех ног маленький Павлик. Он держал что-то в кулачке и кричал:

– Папа, папа! Я стрекозу поймал! На кусте! Всю зеленую! Ну, папа же!

Дружников подхватил сына на руки.

Уровень 46. Тень, знай свое место!

Для Иванушки Каркуши последние недели перед свадьбой шефа отличились истинным мучительством. Не раз и не два пытался Иванушка сговориться сам с собой, объявить Дружникову собранные им материалы, но как-то все недоставало храбрости. Нет, Иванушкиной вины ни в чем нельзя было увидать, но грозный его шеф, чем далее, тем становился страшней. Хотя самого Каркушу никакие репрессии со стороны Дружникова не касались совсем. Но тянуть с отчетом выходило уже и опасным. Потому что вблизи его подопечного Мошкина то и дело приключались странные и незапланированные движения. Если теперь шеф со своей молодой женой улетят на медовый месяц, а за это время случится какая-нибудь гадость, то Иванушке не сносить головы. Как крайнему.

Впрочем, инкриминировать Вилиму Александровичу нечто конкретное, что являлось бы прямым нарушением оговоренного контракта, не представлялось возможным. Провокаций он не устраивал, пикетов под окнами не организовывал, рискованных интервью не давал, да и не только рискованных, вообще никаких. За права свои не боролся и попыток к тому не делал. Разве пару раз попробовал добиться встречи с Дружниковым, но, встретив решительное запрещение, от своих намерений отказался. Деньги Вилим Александрович получал исправно, и, судя по банковской отчетности, тратил на совершенно мирные бытовые нужды. И все же. Все же в последнее время комару было обо что подточить нос. Непонятное происходило у бывшего компаньона Дружникова, и происходило по личной его инициативе. Господину Мошкину перестало сидеться на месте. Иванушка же имел строжайшие, как ошейник бультерьера, указания. При малейших, явных и неявных угрозах нарушения условий, немедленно информировать шефа о состоянии дел на Комсомольском проспекте. Подробно и со свидетельствами.

Но как подойти к шефу с подобной ерундой, не поддающейся вразумительному объяснению, Иванушка не знал. В отчете у него получалась сплошная глупость. Какой-то выживший из ума писатель, с которым Вилим Александрович проводит время за кружкой чая. Совершенно непонятно, откуда этот писатель вообще взялся. Водитель полугрузового фургончика, неясно за каким бесом нужный, и что у него может быть общего с господином Мошкиным? Разве что, этот Совушкин по совпадению родом из Челябинска, а это рядом с Каляевым, так мало ли кто и откуда родом? А загадочная история с опустившейся артисткой, судя по отзывам, старой, психованной ведьмой! Ведь не кто иной, как он, Каркуша, самолично оформлял эту тетку в привилегированный дурдом. Потом какой-то обанкротившийся продюсер, которому Вилим Александрович то ли сочувствует, то ли занимает деньги. Необъяснимо даже с точки зрения случайного приступа произвольной благотворительности. Водителя Костю тоже допросили с пристрастием. Но он, то ли натурально не имел понятия о подоплеке этих странностей, то ли прикидывался лопоухим веником, то ли в самом деле был дурак дураком. Только от Кости ничего толкового добиться не удалось. Ездит, куда скажут, а что за люди, кто ж его знает. Люди разные, какие попроще, а кто и высоких материй. О чем говорят? Да ни о чем особенном. С писателем про книжки и непонятно, с остальными по-свойски за жизнь. О Дружникове? Нет, Олега Дмитриевича вообще никто никогда не упоминал. А что? Он, Костя, работу знает. Было бы что, доложил.

Перед самой свадьбой, чуть ли не за день, Каркуша, наконец, решился. Лучше уж пусть высмеют и обхамят, чем покарают за недобросовестность и халатность. И Каркуша набрал внутренний коммутатор, попросил соединить с приемной Дружникова. В приемной назвал секретарю специально уговоренный код. «Внеплановый старт». Знал, что по получении такого сообщения Дружников примет его незамедлительно. Хотя кодом Иванушка пользовался впервые, однако, он не ошибся. «ОДД» немедленно затребовал Каркушу к себе. Вперед всех очередей, назначенных встреч и аудиенций.

Дружников не стал тратить времени на «здрасьте» и «как дела», сразу тревожно спросил:

– Что?!! – и привстал от волнения со своего трона. Каркуше показалось, что от нетерпения Дружников готов несолидно выбежать ему навстречу.

– Да ничего особенного, Олег Дмитриевич, – наскоро, для своего же блага, успокоил его Каркуша. – Вы же сами просили. Чуть что, даже если мне просто показалось. Сообщать немедленно и непременно.

– Что? Что показалось? Бешеный бык тебя отымей! Говори быстрее! – рявкнул Дружников и выкатил ужасные глаза совсем вон из орбит.

– Вот. Тут все написано. Где подробно, а где экстрактно, – дрожащим голосом залепетал Каркуша и трясущейся рукой положил на дальний угол стола черную, пластиковую папку.

Дружников хищной лапой схватил бумаги, несколько минут в полнейшей тишине их перелистывал. После кинул папку в верхний ящик стола. И угрюмо засопел.